Андрей Ерпылев - Личный счет. Миссия длиною в век

– Я вынужден буду сообщить иммиграционным властям о вашем поведении, – Шарль с видимой неохотой закрыл паспорт с золотистым двуглавым орлом на темно-красной обложке и пустил его по столу владельцу. – И уверен, что срок вашего пребывания в Париже будет сокращен.

– Ничего страшного, – широко улыбнулся русский. – Я и сам собирался уезжать в самое ближайшее время. Мои дела здесь окончены и…

– В самом деле? – живо поинтересовался полицейский.

– Абсолютно точно, – заверил его задержанный, пряча паспорт во внутренний карман куртки. – Думаю завтра-послезавтра отбыть в Москву.

«Может быть, у нее с ним не так серьезно? – проснулась в душе влюбленного робкая надежда. – Как там звучит та странная русская поговорка? С глаз пропал – сердце забыло? Как-то так…»

– Рука не очень болит? – как мог сердечнее улыбнулся он, кивнув на забинтованную ладонь русского.

– Терпимо… До свадьбы заживет.

– До чьей свадьбы? – сердце Шарля пропустило удар. – До какой свадьбы?

– Это так говорится, – улыбнулся русский. – Русская поговорка. Я могу быть свободен?

– Отчего же нет? – облегчению француза не было предела. – Подпишите тут и вот тут… Отлично… Всего хорошего.

– И вам того же.

Молодой человек поднялся на ноги, чуть слышно охнув при этом («А он не такой уж супермен! – мстительно подумал Шарль, даже движения не сделав помочь сопернику. – Вовсе не из железа вы, мсье Джеймс Бонд, а из костей и мяса – ничем не лучше меня!»), и вышел из кабинета. И инспектор успел увидеть, как кинулась к нему Натали…

«У вас сердца нет, ротмистр! – бушевал Саша, готовый душу вытрясти из своего виртуального сожителя. – Зачем же вы так девушку обидели? Она от всей души хотела помочь…»

«Знаю я это «от всей души», – Петров мог поклясться, что Ланской ухмыляется. – Душа здесь, мой дорогой, ни при чем. Этой юной особой… очень миленькой – у вас есть вкус – руководили совершенно иные материи. Но, увы, нам сейчас нельзя тратить время на девушек. Какими бы миленькими они ни были. У нас – дела. А сердца у меня действительно нет – тут вы правы. Давно уже нет».

«Нам»… Александр внезапно понял, что до чего бы ни дошло у них с Наташей, только что убежавшей в слезах, он был бы не один на один с ней, а как бы «в компании». Со всезнающим, циничным и язвительным мужиком. Представить только: вдруг бы он начал встревать с советами, оценками, а то и вообще перехватил бы инициативу в самый неподходящий момент. Бр-р-р-р! Сашу аж передернуло.

«Извращенец!..»

«Что? Кто извращенец?»

«Кто? Я, конечно, – молодой человек тоже умел быть язвительным. – Гомик хренов! Будто я не знаю, что вы там себе мечтаете… Педераст!»

«Подбирайте выражения! – голос в мозгу налился металлом. – Да я вас…»

«Голубок! – продолжал издеваться Саша. – Как я мечтаю, чтобы он прижал меня к своей груди!.. – процитировал он по памяти одно из воспоминаний, хранящихся в «розовой комнате». – Как здорово ощущать его…»

«А-а-а! Вы об этом! – расхохотался невидимый ротмистр. – Увы, ваш сарказм не по адресу, юноша. В молоко, так сказать».

«Что вы имеете в виду?..»

Александр как раз запер за собой дверь, прошел в номер и устало опустился на нерасправленную кровать, бережно массируя до сих пор ноющую кисть. За окном смеркалось, хотелось встать под душ, принять чего-нибудь успокаивающего (не аспирина, надо думать) и завалиться в постель, надеясь на самого лучшего в мире лекаря – покой.

«Я знаю, о чем вы твердите все время. В своих блужданиях по чердаку вы, вероятно, наткнулись на чужое «хранилище памяти» и посчитали, что оно – мое. Отсюда и всякие непристойности, которыми вы меня щедро награждаете…»

«А то не ваше!»

«Не мое. Хотите в этом убедиться?»

«Какое мне де…»

Договорить Саша не успел, будто сраженный молнией, валясь на атласное покрывало…

– …ло? – автоматически выговорил молодой человек, озираясь. – Как вы это делаете?

Он опять оказался в своем «хранилище памяти», которое было начал подзабывать.

– Это не так сложно, – небрежно проговорил ротмистр, по-прежнему рисованный, вежливо улыбаясь. – При определенной сноровке, естественно… Ну что – будем стреляться, драться на шпагах или, по-плебейски, обойдемся кулачками?

Странное дело: Александр еще пять минут назад готов был разорвать своего симбионта на части, но теперь, когда он был уже не совсем виртуален…

– Что вы имели в виду?

– Вот, вы уже не так агрессивны… А имел я в виду то, что имел. Пойдемте.

– Куда?

– Увидите.

Ротмистр повернулся к стене («Надо же: и тыл себе прорисовал со всей скрупулезностью – даже хлястик на мундире не забыл!»), сделал небрежный пасс рукой и в неровной – Петрову даже стало стыдно за свое «творчество» – стене открылась дверь. Обычная филенчатая дверь, вроде бы даже из натурального дерева.

– Прошу! – сделал радушный жест Ланской. – Приглашаю вас в свои, так сказать, апартаменты.

Помещение оказалось значительно меньше Сашиной пещеры, а, может быть, только казалось таким…

– Это гостиная, – подтвердил сомнения ротмистр, подходя к старинному столу с канделябром и чуть пододвигая не менее древнее на вид кресло. – Я постарался придать этому безобразию хотя бы видимость жилища… Так выглядела гостиная в доме моих родителей. На тот момент, когда я… В общем, мама меня пережила, наверное. Я так и не вступил в права владения.

Бывший бизнесмен оглядел интерьер, знакомый ему по фильмам «про старину»: вычурная мебель, паркет, обитые тканью стены, какие-то картины в тяжелых рамах на них, массивная бронзовая люстра…

«Танька с ума бы сошла от зависти…»

– А вы где жили?

– Я?.. Да в основном снимал квартиры. Были, знаете ли, такие меблированные апартаменты для невысокого ранга чиновников, военных и прочего небогатого люда.

– Я думал, что все дворяне…

– Имели дворцы? Ошибаетесь, дорогой. Дворянство в Российской империи, да еще служилое, по условиям быта мало чем отличалось от вашего, как вы говорите, среднего класса. Даже поскромнее было в чем-то… Не все, конечно… Но роскошь в основном была уделом всяких скоробогатых купчиков и промышленников. Ваших коллег, – улыбнулся рисованным ртом граф.

– Ну, тоже не всех, – поморщился Саша, почему-то испытывая стыд за свою квартиру с аляповатой люстрой.

– Согласен.

– А где у вас?..

– Память? Там, где и должна быть, – ротмистр распахнул еще одну дверь, и молодой человек едва сдержал возглас удивления: они оказались на пороге поистине бескрайнего помещения, сплошь заставленного бесконечными стеллажами, на которых ровными рядами стояли…

– Книги?

– А почему бы и нет? Неужели бесформенные пузыри подходят для хранения знаний, образов, воспоминаний больше, чем старые добрые книги? – Ланской любовно провел рисованной ладонью по кожаным, тисненным золотом корешкам толстых фолиантов. – Вы, конечно, выберете что-нибудь более присущее вашему времени… Эти круглые радужные штучки, например.