Артем Каменистый - Люди пепла

– Закрывай, – разрешил Соленый. – Ну его в акулью задницу, боюсь за бочку, от таких нахалов улов за час протухнет. Трой, у тебя несдержанный язык, ты об этом знаешь?

– Обычно я помалкиваю, но мне и правда очень нужны и ты, и твои лодки. Я должен спасти своих товарищей – они остались на одном из островов Чечевицы.

– А ты знаешь, что я не люблю пустых болтунов?

– Я тоже.

– Мне рассказывали о тебе. Да тут только о тебе все и говорят, другой темы нет. Ты сумел как следует встряхнуть эту закисшую навозную кучу, до тебя здесь было тихо и почти не воняло. Может, иной раз и говоришь лишнее, но за свои слова ответить сумеешь. А это правильно, море таких уважает.

– Так ты согласен?

– Когда-нибудь ты доболтаешься, но это случится не сегодня. Я пойду туда, куда тебе надо. Я могу ходить, где угодно, Чечевица мне нипочем. Только не делай такие насмешливые глаза, это не хвастовство, я в нем не нуждаюсь. Знаешь, почему туда никто не ходит? Думаешь, все боятся? Нет, я вот не боюсь, и есть немало других ребят, которых Чечевицей не смутить. Понимаешь, о чем я?

– Не совсем.

– Молод ты еще, недогадлив… Трой, там просто нечего делать честному моряку. Есть места куда богаче и ближе, так на кой переться в такую даль непонятно ради чего? Так что ты мне нравишься, но тебе придется чем-то меня заинтересовать, одних слов здесь недостаточно.

– У меня есть деньги.

– Я в курсе, ведь об этом тоже судачит вся округа. И хоть я не катаю людей просто так, но долг честного моряка – помогать тем, кто попал в беду на море. Так что семь шкур с тебя сдирать не стану, довезу тебя туда и обратно почти недорого.

– Благодарю.

– Не благодари, ведь мы еще не обсудили, каким именно количеством шкур ты готов пожертвовать ради этого похода. Недорого – понятие растяжимое. Тем более почти.

При дневном свете меч можно было счесть обычным. Ну это если не приглядываться. Все же сталь, походящая на толстое стекло, в глубинах которого переливаются туманные сгустки, то норовящие слиться в затейливый узор, то распадающиеся, нельзя назвать нормальной. Но искорки на кромке лезвия разглядеть не получается, уж слишком они слабые в спокойном состоянии, свет солнца их заглушает.

Но Трой знал, что стоит напоить клинок кровью, и все меняется. После гибели третьего кровососа меч светился так, что на него было больно смотреть. И затухал неторопливо, даже в полночь, проснувшись специально ради этого, Трой смог определить, что с оружием что-то не так: искорок втрое больше обычного.

Странная штука. Это не просто предмет, предназначенный для убийства, у него есть и другие функции. Тварь, возжелавшая заполучить это оружие, неосторожно ухватилась за рукоять, после чего превратилась в слюнявую беспомощную куклу. И даже глазом не повела, когда Трой сносил ей голову.

А вот он касается, и меч его за это не наказывает. Даже помогает. Вон, мгновенно очистил голову от магии, подчиняющей разум. А ведь и священник, и Трульв почти до конца схватки ничего не осознавали, да и потом некоторое время вели себя заторможенно и странновато.

Меч, без сомнения, ценный. Ради обладания этой вещью кровососы решились раскрыть свое инкогнито. К ним ведь на этом тракте уже привыкли, относились без подозрения. Кто знает, сколько их собутыльников сгинуло в дремучих лесах по обе стороны дороги. Ведь выбирали не первые попавшиеся жертвы, проверяли перед этим. Чтобы ни в коем случае не местные, которых быстро хватятся. Только проезжих, таких же, как они. Сценарий прост: выведать всю подноготную; принять решение; напоить до свинского состояния; подчинить разум; вывезти за территорию таверны; ну а там дать волю своим хищным инстинктам.

Сэр Транниллерс говорил, что кровососы способны почуять магию простого светляка за несколько лиг. У них нюх на такие вещи. В их логовах находили сокровища невероятной силы, у маскирующихся под человека тварей мания к собирательству ценных вещиц.

Интересно, на каком расстоянии можно заметить меч Троя? Или он умеет скрывать свое излучение?

Надо найти кого-то, кто разбирается в таких делах. Хотя кто сейчас разбирается в древней магии? Ее секреты утеряны после катаклизма, уничтожившего Южную гору, нынешние люди даже близко не подобрались к старым знаниям. Остались разве что какие-то крупицы, скрываемые по Великим Домам. Но эти закостеневшие структуры никогда не делятся информацией с посторонними.

Нос разрезал волну с громким всплеском, на лицо брызнули холодные капли соленой воды. Ветер туго натянул косой парус, лодка шла ходко. И правда, легкая скорлупка – каркас из крепких реек покрыт добротно выделанной шкурой неведомого животного, ее клеили в несколько слоев. Пожалуй, таскать такую вдвоем будет непросто, все равно вес приличный. Но не сказать, что неподъемный, если понадобится, они справятся.

Псегрест, придерживая одной рукой румпель, другой указал в сторону:

– Трой, познакомься с нашим Цыпой.

Обернувшись, он не увидел ничего, кроме волн, о чем и сообщил:

– Я вижу только море.

– Все верно, там и правда море, а Цыпа – часть его. Вот левее чуть-чуть повернись. Теперь-то видишь?

Трой напряг глаза и действительно заметил что-то выбивающееся из ритма волн. Вон вспенилась вода, будто наткнувшись на невидимую преграду, а вот и сама преграда – что-то темное показалось на миг, и это явно не верхушка рифа.

– Тюлень?

Псегрест покачал головой:

– Нет, не тюлень. Это Цыпа, ученые задаваки называют таких, как он, плайцефатами.

– Это у которых бивни дорогие? – вспомнил Трой лекции сэра Транниллерса.

– Не из дешевых.

– Я знаю, что они вырастают огромными. Не бивни, а плайцефаты.

– Наш Цыпа, наверное, самый большой во всем Крайморе. А издали и не скажешь, он тот еще хитрец, ловко прячет свою жирную тушку.

– Мне кажется, что он приближается.

– Все верно, Цыпа намерен познакомиться с нами поближе. Уж сколько раз меня видел, а я все равно ему не надоел.

– Он не опасен?

– Плайцефаты не едят людей. У них мелкая глотка и слабые зубы, их брюхо набито морской капустой и слизью медуз, трепангов они тоже уважают. Но ты не расслабляйся: наши лодки им не по душе, они любят их опрокидывать ударами хвостов.

Трой, увидев, что в приповерхностных слоях воды опасно близко движется что-то явно не маленькое, начал волноваться:

– И ты так спокойно об этом говоришь?

– Испугался, что ли? – осклабился рыжебородый.

– Мне надо вытащить своих товарищей, не представляю, как мы это сделаем, если лодки разобьются о хвост морского чудовища.

– Ну не надо так волноваться, мы с ним просто играем. Цыпе скучно, в его жизни не так уж много поводов для радости. Вот посуди сам – что за жизнь, когда питаешься почти одной морской капустой? Так что пусть хоть немного развлечется.