Артем Каменистый - Люди пепла

Трой помчался к кормовой надстройке, на ходу вытаскивая из ножен меч. И в бледных предрассветных сумерках, причудливо озарявших туманную мглу, увидел, как наверх запрыгнула тонкая гибкая фигурка, двигавшаяся не по-человечески. Слишком прерывисто, слишком резко, слишком гибко выворачивает суставы ног и плеч. Будто паук на четырех не равных по длине лапках. Миг, и она легко забралась на декоративную мачту, где закреплен кормовой ходовой фонарь. Его сегодня не зажигали, а жаль, при свете можно разглядеть мелкие детали, а не только общую картинку.

Впрочем, увиденного вполне достаточно. Пепельники и правда сильно изменились, этот походил на человека лишь тем, что у него две руки, две ноги и одна голова. Даже в обезьяне больше схожести с нами, ее моторика пусть и звериная, но не ужасает, как с этим кошмарным созданием.

К тому же человек не выказывает большую прыть в том случае, когда его тело насквозь проткнуто копьем с широким наконечником. А раб пепла двигался так, будто это ему вообще не мешает.

Сущий пустяк.

Впрочем, нет, все же доставляет неудобства, на мачту он забрался не просто так, а с целью без помех избавиться от постороннего предмета, который вонзился слева под ребра спереди и вышел там же сзади.

– Остановите его! – продолжал надрываться сэр Транниллерс. – Этот уродец утащил в себе мое копье!

Трой понятия не имел, каким образом будет останавливать тварь, которой нипочем такая тяжелая рана, но и стоять на месте не стал. Как только она избавится от копья, ей станет куда проще двигаться и появятся новые желания. Надо не лишать себя такой форы, нападать прямо сейчас, и будь что будет.

Пепельник, почуяв приближение неприятностей, обернулся, уставился на Троя, заставив того содрогнуться от омерзения. Изменения зашли слишком далеко: лицо ненормально круглое; рот тонкий, без губ, растянут чуть ли не до ушей; глаза такой же формы, как и лицо, хочется назвать их совиными; нос ввалился, почти превратившись в дырку, лишь фрагмент хряща в районе переносицы уцелел; от ушей и следов не осталось, как и от волос. Кожа дряблая, отслаивающаяся где-то мелкими чешуйками, а где-то приличными кусками. Будто усыхающая мумия обрела новую жизнь.

Тварь с угрозой зарычала, подбираясь для прыжка. Трой, продолжая приближаться, следил неотрывно, стараясь не упустить главный момент. Надо встретить урода еще в воздухе или хотя бы уклониться с линии атаки.

– Трой! Держись! – зычно заорал сзади Бвонг. – Я ему башку сейчас снесу!

Обидно, но здоровяк сумел оказать на пепельника впечатление. Монстр резко расслабился, передумав нападать, а потом чуть развернулся и безо всякой подготовки сиганул мимо Троя. Далее легко ухватился за высоко болтающийся конец каната, на котором прежде закреплялся злосчастный блок, сломавшийся под весом акулы. И пополз по нему вверх с такой резвостью, с какой не всякий сможет забираться по удобной деревянной лестнице.

– Лови гада! – надрывался Бвонг.

Трой понятия не имел, каким образом можно поймать это чудовище. Ведь для этого надо карабкаться вслед за ним и устраивать охоту на бизань-мачте. Причем большой вопрос – кто именно и на кого будет там охотиться. У ловкой твари колоссальное преимущество.

Пепельник совершил ошибку. Добравшись до гафеля [14] Гафель ( нидерл. Gaffel, букв. – вилы) – наклонное рангоутное дерево, поднимаемое по мачте и упирающееся в нее пяткой. Служит для растягивания по нему парусов и их крепления. , он счел, что находится здесь в полной безопасности, и решил окончательно избавиться от копья. До этого лишь примерялся, не доведя дело до практики. Уселся на неудобном, сильно наклоненном брусе с такой непринужденностью, будто это лавка с мягкой обивкой, ухватился за древко, потянул из себя наконечник, омерзительно повизгивая от избытка впечатлений.

Трой не увидел Миллиндру, но света хватило заметить росчерк выпущенной ею стрелы. Она вошла в шею, но насквозь ее не пронзила, уткнулась в хребет. Толчок, может, и не такой сильный, но нанесен в верхнюю часть тела в тот момент, когда тварь не ожидала пакостей и была сильно занята. Взвизгнула, дернувшись головой, не удержала равновесие, спиной вперед навернулась с гафеля, отправившись в полет к не такой уж близкой палубе – пусть и не верхушка уцелевшей бизани, но высота приличная.

Надо отметить, что, несмотря на краткий срок нахождения в воздухе, пепельник успел извернуться и приземлился относительно мягко, сработав ногами как пружинами, и далее рухнул на руки, внесшие свою лепту в погашение инерции. Но все же скорость успел набрать приличную, и, самое печальное, помимо конечностей встретил палубу древком копья, забив его в себя куда глубже, теперь не так просто выдернуть.

К тому же это было больно, тварь омерзительно завизжала, на миг замешкалась, рванула к борту слишком поздно. Но все же успела убрать голову, к которой примерился было Бвонг. Его топор промахнулся мимо основной цели, но удар все же не прошел впустую – широкое лезвие опустилось на щиколотку и начисто отсекло ступню.

Вот тут пепельник завизжал так, что впору уши прикрывать. И, ухитряясь быстро скакать на обрубке, помчался прочь от наседающих Бвонга и Троя, щедро орошая палубу черной кровью. На его беду, он выбрал неправильный курс, двигаясь к стапелю. Драмиррес, не подоспевший к началу схватки, встретил его там, атаковав сбоку. При работе сабля мешала, потому он уже погрузил ее на плот и достать не успел, так что без затей врезал доской, будто пытаясь прихлопнуть муху на стене. Раб пепла в первой жизни, должно быть, не блистал телосложением, слишком хлипковат. От такого толчка его отшвырнуло в сторону прямиком на брешь, некогда проделанную в фальшборте рухнувшей в ураган мачтой. В целях безопасности там был натянут канат, через который пепельник хоть и перевалился, но ухватиться успел.

Но ненадолго, потому как в тот же миг получил новую стрелу, прямиком в тот провал, который теперь служил ему носом.

И все закончилось. Исчез без звука, будто его никогда не было. Лишь дурно выглядевшие пятна, там и сям оставшиеся на палубе, свидетельствовали, что все это не померещилось.

Участники схватки замерли, кто где стоял, при этом Бвонг яростно взревел:

– Веснушка! Этот упырь был моим!

Трой хотел было крикнуть что-то радостное, ободряющее, но осекся, его опередил вопль Храннека из ямы кубрика:

– Ребята! Они тут ломятся! Они вот-вот выломают доски! Ребята, нам конец!

– Драм, разберись! – коротко крикнул Трой и бросился к дверям в кормовую надстройку.

Рыцарь церкви стоял на прежнем месте и уже успел вооружиться новым копьем, благо это самое распространенное оружие в корабельном арсенале, с заменой пока что проблем нет. В коридоре смердело мертвечиной так, что едва не стошнило. Похоже, наружу вырвался не только пепельник, а и зловонное облако из ящиков с трупами. Или миазмы сумели просочиться через щели пола.