Андрей Круз - Бандит

И опять, где есть этикетки, на всех написано «сделано в России». И это опять же очень странно. На таких вещах ожидаешь увидеть «Китай», уровень как раз такой, а тут только стволы оттуда, контрабандные. И таблетки, к слову. Таблетки тоже оттуда, всплыло в мозгу.

Почему не всплывает понимание этого мира? Слишком большой блок, похоже. Я больше за ассоциации цепляюсь, вот пока их критическая масса и не набралась.

Компьютер. Даже не компьютер, а хитрая такая штука – большой планшет вставлен в системный блок. Похоже, что так он за монитор, когда вытаскиваешь, то уже планшет, при этом системник, судя по маркировке, начинает раздавать вай-фай. Никогда такого не видел. И рядом еще один планшет, небольшой, с книжку. На всем надпись «Система-Три», на русском. Это уже неправильней неправильного. Что тут, автаркия?

Что-то в мозгу подсказывает, что нет, что это я пальцем в небо. Тут что-то совсем другое, совсем-совсем. И вот когда я на контрабандное оружие смотрел, в голове не только слово «Китай» всплыло, но еще и почему-то «Маньчжурия». И это опять и снова странно, я про Маньчжурию как самостоятельное понятие слышал разве что при упоминаниях про Маньчжоу-Го. И все.

Так, ладно, у меня неделя форы есть, потом разберусь. Надо перевязаться уже нормально и рану обработать, что я там сделал – это так, фикция.

Взялся искать аптечку и нашел ее на кухне, на удивление, большой мешок со всякой медициной и перевязочными. Заодно нашел бар с многочисленными бутылками. Сотрясения на самом деле у меня никакого нет, так что мне можно, просто потом, после того как эта самая Людка уедет.

Людка – подружка Большого. Новое знание.

Размотал бинт, глянул на рану – все же неплохо распахало, словно и правда там пуля впритирку прошла. Вот тебе и ментальная связь или что это такое. Тщательно промыл перекисью водорода, потом до кучи по краям еще и йодом обработал, шипя и ругаясь. Забинтовал по подушечкам, не очень плотно, чтобы рана сквозь бинт дышала. Стер и смыл кровь с лица. Вот так лучше будет.

Голодный. Что в холодильнике? А пусто в холодильнике. «Байкал» какой-то, лимонад, две бутылки «Жигулевского» и три «Темного бархатного». В шкафу пакет воблы, сухой, аж трещит. Я именно такую люблю, но без пива, саму по себе, а пиво предпочитаю без воблы. Хлеб еще есть, черный. Но черствый. Но правильный черный, такой сейчас можно в шипящее подсолнечное на сковородке, посолить – и сам по себе он блюдо.

Ладно, тоже все потом. Телевизор какой тут, кстати? Ага, аж «Рубин», классика жанра. Плоский, довольно большой. Включил, нашел пять каналов. По двум футбол, по трем музыка. И все. Новостей никаких, но время не новостное, если они и будут по какому-нибудь каналу, то через семнадцать минут. Подождем. И вообще как-то телевизор сейчас не прет, выключил. Позже.

Людка ехала часа полтора. Опять спустился вниз, запустил внутрь двух женщин с сумками. Эти приехали на «двадцать третьей». Это как «двадцать вторая», но трехдверка. Сразу пришла на ум ассоциация с девяностыми: себе крутые пацаны на пути к успеху брали «девятины», а телкам своим – «восьмёры».

Затащили сумки на второй этаж, гостьи прошли внутрь. Какая из них Людка? Ага, вот эта, высокая, в расписных сапогах, легинсах и белой куртке с позолоченными металяшками и воротником из искусственного меха. Явно модная. Вторая тоже, впрочем. И еще «попастая», то есть так вроде даже худая, а задницу словно от другой женщины взяли и к этой приставили, мячом торчит. И еще сиськи торчат, но там явный силикон, даже под тонким свитером сразу видно. Губы свои, зато нос правили – ноздри спереди заострены в щелочки. Картошечка раньше была?

Людка, справившись про здоровье, начала выгружать содержимое пакетов в холодильник, а вот вторая гостья просто начала раздеваться. Нет, не стриптиз, в смысле, не догола, а как у себя дома, и даже тапочки откуда-то вытащила, к моему ужасу. Нет, и ужас не от нее, не страшная, просто как бы я не ожидал, и все такое.

Эта темноволосая, лицо округлое, чуть скуластое, глаза такие, маслинами, черные. На лице пластики нет, но бюст тоже от лучших местных хирургов, тут не ошибешься. Еще она в мини, в бедрах широковата малость, на мой вкус, но все равно и ноги вполне, и место, откуда растут.

Знание шокирующее: моя постоянная подружка.

Черт, как я этого не предусмотрел? Мой внутренний подсказчик без запросов от объективной реальности молчит, как партизан, вот и про нее промолчал.

– Жанн!

Да, именно Жанна. Точно, Жанна.

– Что? – посмотрела она на меня. – Заботиться о тебе буду, любить и ласкать.

– Жанн, мне бы одному лучше. Я и блевать могу начать, и обложить тебя ни за что, потому что по башке прилетело.

– Нашел чем пугать, – фыркнула она. – Медсестру из психушки, пусть и бывшую. Вов, ты ваще как маленький.

Что делать? Мне косячить нельзя, я к этому миру не готов еще, тем более тут расклады такие, что за косяки можно и на речку Помойку уехать, и стать потом анекдотом про шашлык, а помимо всякой морали и осторожности, мне эта Жанна мешать будет страшно, просто невозможно как мешать. И хоть убей, не понимаю, как ее отсюда наладить куда подальше. И лежать все время, изображая больного, я тоже не могу и не хочу, у меня на эту неделю планы уже.

– Жанн, давай завтра, а? К вечеру?

– Вов, я тебе ее специально привезла, а ты как не родной, – высунулась из кухни Людка. – Сдурел?

– Ну ты бы меня сперва спросила, – развел я руками. – До завтра я один, все. Жанн, ты звони, и если я нормуль, то приезжай завтра, – предложил я мировую.

– Ну бли-ин, Вов, чё ты как этот самый, а? Специально, блин… ладно, не важно, а то Людка подслушивает. – Она хлопнула себя по тугой заднице, обтянутой леопардовой юбкой. – Вов, дай тогда денег, мы сходим куда-нибудь.

– Сколько?

– Дай пятьсот, не жмись.

Внутренний голос подсказал, что и сотни за глаза хватит, ну двух, но на этот раз я решил к нему не прислушиваться. Может быть, загуляет на все пятьсот, и ее тогда и завтра не принесет.

Получив десять купюр по пятьдесят, Жанна забыла обижаться и быстро оделась. После чего обе также быстро смылись. Я запер за ними вход и услышал через дверь, как они хихикают у машины. Затем уехали, а я облегченно вздохнул. Пока справляюсь.

Еды было много. Вся из супермаркета и прямо скажем – так себе. Как раз как в том же начале девяностых, когда магазины дешевым и дерьмовым импортом завалили, но только здесь все свое, местное, отечественное. Колбаса химических оттенков, йогурт с ощущением смеси порошка и пальмового масла на языке, какая-то кондитерка в упаковках, какая лет по пять лежит в шкафу и не портится. И при этом видно, что девки заботились, набрали всего на целый взвод.

Пиво тоже так себе, явно из концентрата, но ладно, пить все же можно. Пробежал по бутылкам в баре: вино грузинское, водка, похоже, из дорогих, дагестанский коньяк. Значит, тут все же какой-то импорт был, например, пара бутылок недорогого испанского вина. Явно недорогого, я в них разбираюсь, но совсем плохих там не бывает, так что нормально.