Андрей Земляной - Сын Сталина

Радиостанции стояли на каждой машине, и плюс к этому Александр выбил в Радиоинституте РККА дополнительно тридцать мобильных радиостанций для оснащения групп, а также мощную станцию для связи на дальние расстояния.

Специальное оборудование, взрывчатка и многое другое, что вроде бы числилось в списке необходимого, но что просто не успели сделать, не видя в том никакой срочности. Теперь же срочность появилась, и сотням людей и десятку заводов приходилось напрягаться, изыскивая дополнительные резервы для исполнения внеочередного заказа.

Александр ругался, увещевал, просил и угрожал всеми возможными карами, так что ко времени отбытия всё было готово.

Батальон, построенный на плацу в Алабино или, как говорили итальянцы, Алаб ино выглядел внушительно. Сферообразные шлемы, бронещиты, бронежилеты и разгрузки делали и так высоких и широкоплечих солдат настоящими гигантами.

– Санта Мадонна, легионари реало (Святая Мадонна, настоящие легионеры). – Дуче восхищённо пожирал взглядом шеренгу штурмовиков, после чего решительно кивнул секретарю: – Эти герои поплывут со мной на «Пола».

– Но, дуче… – Дольфин уже раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но осёкся, посмотрев в глаза Муссолини.

Поэтому отдельный штурмовой батальон экспедиционного корпуса грузился в стороне от остальных – на причале, где стоял крейсер «Пола». Триста десять человек поднялись на борт, имея при себе лишь личные вещи, а техника и снаряжение отправлялись на сухогрузе.

В своей прошлой жизни Александр несколько раз поднимался на борт военных кораблей, но элегантный и стремительный силуэт крейсера с пусковой катапультой для самолёта ему понравился. Офицеры корабля охотно рассказывали и показывали всё хозяйство неугомонному русскому всё то время, когда Александру не приходилось находиться в обществе дуче, отвечая на десятки разных вопросов.

Итальянский язык Саша знал плохо, но благодаря языковой среде с каждым днём разговаривал на нём всё лучше и лучше, чем заслужил благосклонную оценку Муссолини:

– Я не успеваю за вашим прогрессом, комиссар, – дуче широко улыбнулся, заправляя белоснежный платок за воротничок форменной рубашки. – В первый день нашего знакомства вы едва-едва разговаривали, а сейчас говорите, как уроженец Неаполя.

– Полагаю, что до уроженца города святого Януария мне ещё далеко, но я буду стараться, – белокурый Александр, с лица которого ещё не сошла смуглость, заработанная в Индии и Пакистане, был действительно больше похож на жителя Римской империи, чем черноволосые и кудрявые итальянцы.

Пьетро Бароне, капитан крейсера, с интересом рассматривавший Александра, скосил взгляд на ордена, прикреплённые к кителю молодого офицера.

– А можно ли мне поинтересоваться, за что были получены столь высокие награды? – капитан первого ранга аккуратно промокнул салфеткой уголки рта и поднёс к губам бокал с красным вином.

– Ну, скажем так… – Александр ненадолго задумался, – это примерно за тридцать тысяч покойных врагов нашей страны. По пятнадцать тысяч за каждый орден.

– Э-э… и когда же вы стали командовать своим подразделением? – удивлённо спросил Бароне.

– Какое подразделение, товарищ капитан первого ранга? – Александр рассмеялся. – Нет, всё это лично уничтоженные враги. Личный состав я получил совсем недавно и, кстати, по этому поводу имел довольно сложную беседу с отцом.

– А мне говорили, что этот батальон и вообще род войск создан вами? – Дуче улыбнулся.

– Правильно говорили, – Александр кивнул. – Но одно дело – придумать и создать, а совсем другое – командовать. Хотя после Пенджабско-Бадахшанской операции, где в моём подчинении находилась сводная конно-механизированная бригада, скепсис у наших генералов несколько снизился.

– Но вы так молоды, неудивительно, что они были против…

– Насколько мне известно, Октавиан Август уже в пятнадцать лет был префектом Рима, а в восемнадцать участвовал в боевых действиях, а Мухаммад ибн Касим – великий полководец Арабского Халифата – принял командование армией в семнадцать. Да и в нашей, совсем недавней, истории были семнадцатилетние командиры полков. Так что я тут совсем не первый. Но надеюсь, что храбрые итальянские воины оставят нам хоть немного врагов, чтобы экспедиция была не напрасной.

Уже давно закончился завтрак, и стюарды убрали посуду со стола, а Муссолини всё сидел в кресле, глядя через окно салона на воды Чёрного моря. Джиованни Дольфин – личный секретарь дуче – мягко ступая по ковру, подошёл ближе и встал за правым плечом диктатора.

– Что скажешь?

– О молодом Сталине? – уточнил Дольфин и ненадолго задумался. – Превосходное образование, отлично воспитан, и с явным талантом командира. Вы видели, как его слушаются солдаты и офицеры, даже те, кто старше по возрасту? Придумать новый род войск, снаряжение и вооружение – это совсем не просто. У юноши несомненный талант к военному делу.

– А я думаю о другом. – Дуче, не оборачиваясь, взял со столика чашку с кофе и сделал глоток. – Он природный немец. Фон Беловы – известная военная фамилия в Германии. И вот такой мальчик попадает в окружение Сталина и становится ему приёмным сыном. Случайно? Нет, разумеется. В Германии фотографии с Беловым-Сталиным вырезают из газет и вешают на стену. Он почти полностью снял природный страх немцев перед огромной и страшной Россией, и теперь каждый немец знает, что там, в Москве, живёт такой Саша Белов-Сталин, приёмный сын великого Сталина. Словно тот усыновил всю Германию, понимаешь? И он действительно больше немец, чем русский. Педантичный, аккуратный. Не курит, практически не пьёт. Ценитель хорошего кофе. Но ему не хватает одной и весьма существенной детали.

– Какой, мой дуче? – секретарь подошёл ближе, так, чтобы видеть лицо Муссолини.

– Ему не хватает итальянской жены, дорогой Джиованни, – диктатор воздел указательный палец вверх. – Итальянская жена – это то, что сделает фон Белова идеальным связующим звеном между нами, немцами и русскими. Он будет понятен и близок всем нам, а его дети…. О, за них разразится настоящая битва, – Муссолини негромко рассмеялся.

– И кого вы видите в качестве его жены? – Дольфин задумался. – Может, Марию Сфорци? Молода, хороша собой и прекрасно воспитана.

– Мыслишь в правильном направлении, – Муссолини кивнул. – Это должна быть не простушка с фермы, а настоящая итальянка с корнями и из хорошей семьи. Но вот скажи, ты видел его разминку утром? Любой из офицеров, что стояли рядом, хуже владеют своим телом, чем он. И значит, никаких комнатных девочек, годных лишь для украшения спальни. Это должна быть стройная, спортивная девушка, которая сможет быть рядом и на военном параде, и в светском салоне, и на стрельбище. Пальмиро Тольятти мне уже сообщил, что немцы начали охоту за мальчиком. Подсунули ему какую-то свою Лотхен или Гретхен. Но мы не должны отстать в этой гонке! – Муссолини до хруста сжал могучий кулак и потряс им, словно угрожая неведомым врагам. Но, как и все холерики, он быстро успокоился и, глубоко вздохнув, достал из кармашка часы и щёлкнул крышкой, посмотрев время.