Андрей Земляной - Сын Сталина

– Товарищ Белов, тут вот… – Боец слегка подтолкнул добровольца вперед, добавив: – Со своим маузером пришел. Во. – И он продемонстрировал громоздкий пистолет в деревянной колодке. – А говорит – ни черта не понятно. Вы его поспрошайте, а я товарища Али Кельменди поищу.

– Кто вы такой? – по-немецки спросил Сашка, а потом повторил свой вопрос на французском.

Услышав речь берегов Сены, доброволец – молодой кудрявый парень лет двадцати пяти, встрепенулся:

– Меня зовут Энвер. Фамилия – Ходжа [189] Энвер Хали Ходжа (1908–1985) – албанский политический деятель, фактический руководитель социалистической Албании в 1944–1985 гг. Первый секретарь Компартии Албании (Албанской партии труда). Один из наиболее верных последователей И. В. Сталина, разорвал отношения с СССР после хрущевского переворота. , – быстро затараторил он. – Я – коммунист. Нам сообщали, что летом будет восстание, но я опоздал. Видите ли, товарищ Белов, я работаю секретарём консульства Албании в Брюсселе, и мы с товарищами слишком поздно узнали о провале восстания… – Он, извиняясь, чуть жалобно улыбнулся и слегка развел руками. – Вот мы здесь и остались. А тут вдруг звонок от товарища Кельменди… Мой друг пошел остальных известить, а я… Вот… – Тут он окончательно сбился, стушевался и замолк.

Александр почесал в затылке. Насколько он помнил, этот человек был в той, другой, прошлой будущей жизни лидером Албании и самым верным сталинцем. Да к тому же отличался абсолютным бесстрашием и какой-то холодной яростью ко всем изменникам делу Ленина-Сталина. Но сейчас перед ним стоял мальчик с еврейской или цыганской внешностью, которому только скрипочки в руках не хватает.

Силен дьявол соблазна! Сашка уселся поудобнее и спросил:

– На скрипке играешь?

– Да… – растерянно ответил Ходжа. – Правда, не очень хорошо… А что, надо сыграть?

Белов засмеялся и хлопнул его по плечу:

– Пока ничего не надо. Вот с этой скрипкой, – он указал на пулемет, – управляться умеешь?

Энвер Ходжа осторожно оглядел произведение чешских оружейников и честно сознался:

– Нет. С этой моделью я незнаком. Я «Гочкис» знаю [190] Албанская армия была вооружена в основном французским оружием, в том числе – устаревшими станковыми пулеметами «Гочкис». Но свой гвардейский пехотный полк Ахмет Зогу вооружил более совершенным чешским оружием. Только в этом полку, кроме чехословацких винтовок Маузера и сотни самозарядных ZH-29, имелись пулеметы ZB-26 и ZB-52. . – Тут он тоже улыбнулся. – Хотя это не скрипка, а скорее – виолончель.

Сашка снова рассмеялся и отправился вместе с новоприбывшим в «арсенал» – одну из караулок, куда свалили трофейное оружие. Там он вручил Ходже маузеровскую винтовку и подсумок с патронами, попутно разъяснив, что пистолет Маузера – вещь хорошая, но и винтовку тоже иметь полезно.

– Парк большой, твой пистолет не добьет. А тут хоть по самолетам лупи…

Передав будущего лидера новой Албании подошедшему Кельменди, Сашка связался с Римом. Муссолини клятвенно заверил его, что наступление итальянской Красной Армии развивается и вот-вот передовые части войдут в Тирану. Успокоенный, он снова уселся на трон и задремал, руководствуясь мудрым правилом: «Солдат спит – служба идет…»

Однако наступления на Тирану в тот же день не последовало. Генерал Гуццони сперва долго ожидал парламентеров от албанского правительства, и потому отложил военные операции на шесть часов, с тем чтобы проконсультироваться с Муссолини. К тому же оказалось, что моторизованные части остались без горючего, по неизвестным причинам не работала связь, не вовремя подходили подкрепления. Некоторые воинские подразделения даже не были осведомлены о том, против кого и где им предстояло сражаться. Многие солдаты были уверены, что едут на завоевание колоний в Африке, и распевали антифранцузские песни, а другие, высаживаясь в Дурресе, справлялись, не Абиссиния ли это?

Бруно, с большим риском приземлившийся на ровной площадке рядом с городом, честно доложил отцу обо всем, что происходило в зоне высадки. Муссолини орал так, что буквально сотрясались динамики. Альфредо Гуццони был немедленно отстранен от командования и взят под стражу людьми из ODVERDA, но ситуацию это практически не изменило. Командовать высадившимися войсками дуче поручил комиссару корпуса Умберто Террачини [191] Умерто Элиа Террачини (1895–1983) – итальянский коммунист, деятель Коминтерна. Один из основателей Коммунистической партии Италии. , но это оказалось не самой удачной идеей: весь военный опыт Террачини ограничивался службой рядовым во время Мировой войны. И хотя комиссар Умберто пытался привлечь к руководству корпусом старших офицеров – командиров дивизий, бригад и отдельных полков, получалось только хуже, ибо армия не терпит демократии. Так что наступление на Тирану началось лишь в двадцать один час тридцать минут, когда на окрестности уже опустилась темнота…

– А, чтоб тебя! – Сашка чуть опустил ствол ручного пулемета и дал короткую очередь.

Трое албанских жандармов рухнули на изрытую взрывами землю парка. Один попытался отползти назад, а остальные двое уже не подавали признаков жизни. Откуда-то с первого этажа дворца ударил одиночный винтовочный выстрел, поставивший точку в короткой и явно неудачной жандармской карьере…

– Товарищ Белов, броневик!

– И что?! – рявкнул в ответ Александр, не оборачиваясь. – Я что, должен его зубами загрызть?!! Разобраться и доложить!

Во двор медленно вползал странный угловатый агрегат, который Сашка определил как французскую поделку «Лаффли-50». Бестолковая башня, из которой диаметрально противоположные друг другу торчали пулемет и короткоствольная пушка «Пюто», тонкая шестимиллиметровая броня – все это не делало броневик особо опасным противником, но у штурмовиков было не слишком хорошо с противотанковыми средствами – ДШК был слишком тяжел, чтобы сбрасывать его вместе с парашютистами, а работы по разработке безоткатных ручных гранатометов находились еще в начальной стадии. Так что…

Размышления его прервал тяжелый грохот разрыва. Лейтенант Горохов сорвал со стены кусок провода, быстро связал им четыре гранаты и метко забросил связку прямо под моторный отсек броневика. Теперь это чадо французского военного гения, чадя, горело метрах в пятнадцати от дворца…

Попытка штурма, уже четвертая по счету, прекратилась. И снова заговорила артиллерия. Хорошо хоть, что у албанцев не было приличных калибров и приличных расчетов, но и 75-мм снаряды шнейдеровских скорострелок, падающие в опасной близости от тебя – далеко не самое лучшее, особенно если отвечать просто нечем.

Штурмбатовцы и албанские добровольцы поспешили укрыться и отползли от окон прочь. Вероятность попадания снарядов именно в них, а тем более – пробития стен, конечно, минимальна, но от случайных осколков никто не застрахован…