Ярослав Коваль - Чужак: Боец демона-императора. Тропа смерти. Сквозь бездну (сборник)

– У тебя доспех бедноват для такой заварушки. Не боишься?

– Чего же бояться. Предводитель – последний человек во всей армии, который вступает в непосредственную схватку с противником. Если вообще вступает. Нет, конечно, стоило бы снарядиться получше, но пока это невозможно. Мне сейчас подгоняют подходящий нагрудник. С ним вместе я смогу и старые наплечники надеть. Они, к сожалению, не шнуруются к кольчуге, в отличие от этих. Только к нагруднику.

– А что случилось с твоими наследственными доспехами?

– Ничего не случилось. Просто сейчас они мне уже не подходят, – и, покосившись на меня с бесстрастным, но таящим в глубине улыбку выражением лица, пояснила: – При новом моём состоянии.

– При каком? – удивился я.

– Это состояние случается у замужних дам. У большинства замужних дам. Серт, я в положении, тут нет никакой загадки. Прежний доспех стал давить на живот, а латы, которые когда-то готовили к соответствующему состоянию моей матери, пока велики.

Я открыл рот и, наверное, очень глупо посмотрел на неё. Аштия улыбалась уже в открытую.

– Прости… Ты, будучи в положении, попёрлась в бой?

– Не в бой, – женщина сильно понизила голос. – Ведь в мои обязанности не входит махать мечом и лично меситься с врагом. А тут, на командном пункте, я могу находиться хоть непраздной, хоть больной, хоть безногой. Тут не мои боевые качества важны, а голова…

Окончание речи утонуло в грохоте. Мне показалось, пламя забушевало как-то по-новому, оно словно бы низвергалось с неба, время от времени курчавясь вокруг остроконечных башенок из числа самых высоких. Интересно, что я не воспринимал твердыню местного демон-короля как строение, до крыш набитое живой силой противника. Замок был скорее некоей абстракцией, неким символом той высотки, которой нужно овладеть, не считаясь с потерями.

– Пошёл процесс, – с удовлетворением отметила госпожа Солор. – Хорошо… У тебя такое лицо, Серт, как будто я сообщила тебе, что больна проказой.

– Просто мне как-то странно… Ты не обидишься, если я спрошу?

– Если не станешь спрашивать об особенностях моих взаимоотношений с мужем – не обижусь.

– Кхм… Зачем, прости, было беременеть сейчас? На войне? Почему было не дождаться её окончания?

– О-о-о… Вся моя жизнь – сплошная война. Этой пока не видно конца-края, за ней об руку сразу может прийти другая. К тому же, как любой военный человек, я запросто могу в скором времени погибнуть. Мне хотелось бы оставить Дому Солор наследницу. Во избежание грядущих свар и дележей… Ну, скажи, скажи, что ты так хочешь сказать. Говори.

– Я сейчас думал о том, на что только ни способна пойти женщина, лишь бы насолить нелюбимой сестре.

Аштия поморщилась.

– Если бы у меня не было никакой сестры, я торопилась бы не меньше. Может быть, даже больше. И могла бы отложить рождение ребёнка на неопределённые мирные времена только в одном случае – если б Нега обладала талантами нашей матери или бабки. Но она ими не обладает. Совершенно обычная женщина, таких сотни тысяч. С делами герцогства она не справится.

– А твой гипотетический ребёнок – справится?

– Я могу на это надеяться. В случае же с Негой надеяться мне не на что.

– Вот и получается: на одной чаше весов твоя возможность полноценно работать, на другой – надежда. Я бы сказал, баланс сомнительный.

– Пока я вполне способна полноценно работать, – госпожа Солор начала сердиться, но, владея собой безупречно, лишь раздражённым блеском глаз показала это. – А если соображалка начнёт давать сбой, я об этом сразу узнаю. От мужа. Он церемониться не станет. Не тот он человек.

– И что тогда будешь делать?

– Заставлю себя больше доверять советам тех, кому и раньше доверяла.

Я лишь руками развёл. Не знаю почему, но именно теперь мне стало страшно за эту хрупкую внешне, но такую крепкую внутренне женщину. Внезапно она показалась мне совершенно беззащитной, даже отчасти бессильной, одновременно с тем образ её наполнился в моих глазах какой-то особенной прелестью. Никаких мыслей, выходящих за рамки дружеских отношений, не посещали меня и посетить не могли, и я любовался ею совершенно бескорыстно. Но всё-таки любовался.

И, наверное, потому пропустил момент, когда шум смолк, пламя поблёкло, как старая фотография, обтекли и растаяли в камнях остатки магии. Теперь над тёмно-серым замком клубились самые обычные грозовые облака с редкими проблесками оранжевого, а по пустоши сосредоточённо двигалась армия. Пехотные отделения были густо разбавлены верховыми – не на лошадях, конечно, а на ящерах всех возможных форм и размеров, всех параметров, какие только состояли на довольствии имперской армии (кроме грузовых, конечно).

– Ну, вот, – произнесла Аштия. – Теперь тебе будет понятнее и ближе всё происходящее. Это уже штурм.

– А что было до того?

– Артиллерийская подготовка, – женщина выразилась немного не так, но я, отдрессированный лингвозаклинанием, мигом подобрал подходящий эквивалент. Чёрт побери, давно пора уже начинать думать на имперском наречии! – Выпускайте вершних, – это уже не мне, а одному из офицеров. – Почему они ещё не выступили?

– Не проверен купол.

– Почему ещё нет?

– Перенаправляют луч. Нужно минуты две.

Она поджала губы, но ничего не сказала. Через мгновение несколько коротких вспышек слева заставили меня отвернуться. Когда я повернул голову обратно, небо уже было наполнено не пламенем и облаками, а куда более близкими подвижными ящеричными телами и бьющими крыльями. Летели так плотно, что оставалось лишь удивляться, как они не цепляют друг друга. Со стен и башен осаждаемого замка в небо хлынули потоки огненных всполохов, какие-то лучи, похожие на молнии, такие же краткие, но не разветвлённые, и, кажется, стрелы. Но строй не нарушался даже в мелочи, и поток летучих ящеров не иссякал.

– С ума сойти, – выдохнул я, любуясь этим зрелищем.

– Не так плохо, – Аштия говорила холодным тоном оценщика подержанных автомобилей. – Каков коэффициент защиты?

Один из офицеров назвал цифру и буквенный код, после чего добавил:

– Её уже сняли.

– Что с орудиями?

– Только сейчас появился результат, – сказал Ниршав – он пару секунд назад примчался откуда-то с куском тонкой деревянной доски с накарябанными по ней синими строчками букв и цифр, и ещё не отдышался. – Госпожа взглянет?

– Непременно. А что с других наблюдательных пунктов?

– Пусть госпожа взглянет, – изрёк седобородый мужик в длинной хламиде поверх лат. Выглядело это нелепо, но, может, только в его случае?

Аштия отвернулась от поля боя и посмотрела на трёхмерную схему. В глубине её постоянно и беспорядочно перемещались цветные пятна, некоторые из них наоборот вспыхивали и снова гасли на одном и том же месте. Разнообразие красок дополняли нити, напоминающие оси координат и графиков. Время от времени женщина или кто-то из офицеров погружали в эту штуковину руки, но быстро вынимал обратно. Никогда я ничего не пойму в этой системе.