Юрий Иванович - Затерянный город, или Каждому свое

На раздумья долго не отвлекался, продолжив выяснение познаний своих собеседников об иных мирах. Увы, больше они мне ничем не смогли помочь. Их пониманий мироустройства хватило лишь на расплывчатое: «Издавна имелись легенды, что миров довольно много…» Но кому они принадлежат и какими символами обозначаются, разумные ящеры не знали. Показанные им в виде ментальных картинок рисунки тоже никаких ассоциаций не вызвали, кроме подтверждения начальных познаний в геометрии. Все-таки трапецию от треугольника или призмы они четко отличали.

Может, я бы еще долго общался с ящерами, отвечающими откровенно на все мои вопросы, но пора было и честь знать. Тем более что в переговорном устройстве маски раздались советы Найденова:

– Борь, ты бы в город вернулся, а? Мы тут несколько оригинальных штуковин отыскали. Слишком они мудреные, и назначение их нам не понять с ходу. Просто ценных вещей тоже хватает, все и не утащим при всем желании. Ну и Багдран сумел определить сложнейшее запорное устройство на бронированной стене. Не иначе как за ней – тайник. Самим начинать вскрытие или без тебя не трогать?

– Ждите, сейчас буду. Кстати, на каком этаже тайник?

– Двенадцатом. Если хочешь сесть на крышу, не советую. Не нравятся мне перекрытия, потрескались они от времени.

Честно говоря, имелась такая мысль, чтобы ноги не трудить, бегая по лестницам. Но я ведь не старик какой-то, могу и побегать.

Так что, распрощавшись с тираннозаврами, я уже через несколько минут приземлялся на площади возле Музея. Хорошо быть пилотом удивительной и быстрой Ласточки!

Управляемая мною Ласточка слушалась великолепно и пока нареканий не получила. Даже удивлялся: какие могут быть тут вообще неисправности размером в одну седьмую от всех тестовых показателей? Двигатель звенит идеально, маневренность великолепная, ну разве что скорость я старался не форсировать. Да и опробовать потолок полета не порывался. Во избежание, так сказать.

Вот когда (и если!) подзарядится энергетический аккумулятор «Ласточки-VIII», тогда и можно будет полихачить от души, попутно проверяя максимальные возможности летательного аппарата. Но после посадки на площадь, проверяя уровень запаса энергии, так и не заметил его какого-либо уменьшения. Хорошо!

Если платформа, поставленная на иную башню, зарядится по полной, будет еще лучше! Не сейчас, конечно. Летать далеко и высоко сегодня или завтра я не собирался. Следовало за это ограниченное время окончательно решить, куда перемещаться и какие уникальные предметы с собой брать. Но вот в будущем, когда я сюда доставлю специалистов, идеальный транспорт весьма и весьма пригодится. Хочется ведь и на большие города пупсов, упомянутые лесными обитателями, глянуть. Да и к пещерным храмам цивилизации ящеров очень хотелось бы попасть. Чует мое сердечко, что там обязательно иные порталы отыщутся. Разрешение на посещение тех храмов я как-нибудь у разумных тираннозавров выклянчу.

Рассуждал я на эту тему вслух, поднимаясь по центральной лестнице на двенадцатый этаж Музея. Так что Леня ход моих мыслей визировал у себя в сознании и даже пытался подсказывать:

– Не выклянчишь, если не привезешь им доказательства своего пребывания на их прародине.

– Будет день, будет и пища! А уж наплести с три короба, да с твоими подсказками, что два зроака прикончить. – Ворча и снимая шлем, я вошел в зал, заставленный своеобразными комплексами статуй и стенных барельефов: – Что тут у вас? Только не говори, что вы здесь развлекаетесь, повышая свои наклонности к прекрасному.

В самом деле, комплексы скульптурных изваяний в камне попадали в категорию «18+». Неведомые творцы запечатлели все шестьсот девять поз сексуального развлечения, которые, видимо, практиковались в цивилизации пупсов. Начиная от пар и заканчивая квинтетами с женскими и мужскими особями. Но поражало в статуях не само действо и завышенное достоинство органов, а невероятная гибкость и пластичность моделей. Даже не верилось, что пупсы могут вот так изгибаться. Или, может, творцы обожествили или несколько утрировали действительность?

Слава шуйвам, никто из наших «карапузов» особо на скульптуры не пялился, все работали. У каждого имелся в руках деревянный молоточек, которым тщательно простукивали основание каждой из скульптур и делали на них отметки угольками. Даже одноногий Руд, опираясь на удобные костыли, передвигался с места на место, ни на минуту не оставаясь без дела.

На самого молодого и указал Леня рукояткой молотка:

– Наш юный друг первым воскликнул, присмотревшись ко всему залу: «Как они идеально расположены! Словно их выставляли под линеечку, с небольшим смещением и в определенном порядке!» После чего уж Багдран… – молоток уткнулся в нашего Кулибина, – сумел вычислить точку, с которой видны почти все находящиеся здесь произведения высшего искусства. Ну а дальше… он тебе сам расскажет.

Я приблизился к большому стенному панно, утопленному глубоко в стену, словно в грот. Здесь и колдовал парень. Распластавшись на нескромных выпуклостях скульптуры, он весьма осторожно, самым деликатным образом простукивал каждый сантиметр произведения и тут же прикладывался к месту удара ухом.

– Звенит? – недоумевал я. – Или хихикает от щекотки?

Багдран глянул на меня осуждающе и довольно строго:

– Не вижу, с чего тут можно хихикать? За этим панно пустота, только местами перемежающаяся ребрами жесткости. Такое впечатление, что тонкий каменный лист оплавили до состояния гончарной глины, а потом «выдавили» с той стороны сюда, создав скульптуру определенной формой.

– Хм? Просто так выдавить не получится, – моя рука указала несколько мест в композиции, которые можно было считать полноценными частичками статуй.

– Недостающие детали можно было позже доклеить к общей композиции, – отмахнулся парень от моего замечания. И без всякого стеснения похлопал по выступающей женской коленке: – Но ты взгляни на всю группу и на вот эту, центральную в ней, даму. Состав квинтета – единственный, где всего двое мужчин и три женщины. Причем самая главная из них, как бы на пике своего блаженства, восседает в позе «трон султанши», расслабленно опираясь спиной на ноги своего партнера. Но именно приоткрытые слегка глаза могут видеть все, что в этом зале. Вот сам встань на этот уступ и оглянись.

Озадаченно хмыкнув, я проделал указанное и оглянулся на зал. В самом деле, с данной точки просматривались почти все тела. Первые скульптуры – наиболее распластанные по полу, вторые – выше; третьи – еще выше и так далее. На дальней стене и на боковых – барельефы теснились в несколько уровней до самого потолка.