Влад Поляков - Стальная корона

Итак, пора «вбросить» в эти земли очередную ядовитую придумку. Но только так, чтобы яд достался исключительно врагам. Ну, Локи в помощь!

– Хотите ли вы, дети асов, услышать, как именно можно всерьез ослабить Свена Вилобородого? Ослабить так, что немалая часть данов просто перестанет его поддерживать. Более того, некоторые даже на нашу сторону переметнутся.

– Нашу? – искоса посмотрел на меня Эрленд. – Не гони лошадей, верный сын Локи, бога хитрости и обмана! Пока еще ничего не решено.

– Да нет, Эрленд, именно на НАШУ. А почему я именно это слово выделяю, ты сейчас поймешь. Главное слушай не отвлекаясь. И вы, почтенные советники, тоже обратите свое пристальное внимание, – дождавшись, пока все трое достигнут определенного уровня концентрации внимания на моей персоне, я продолжил: – Разделить силы врага – значит наполовину победить. Покажи одной части, что воюешь лишь против другой, и тогда в твоих руках даже больше, нежели половина победы.

Думайте, норвеги, думайте! Вы же люди умные, дураков бы сюда и не послали. Пусть у одного еще немного опыта. Но у двух советников этого самого опыта вполне хватает.

– Все еще почитающие обитателей Асгарда и склонившиеся перед новым богом, – проворчал Струм, вперед остальных уловивший намек. – Но крестившихся куда больше, это не равные части. Совсем!

– Как сказать. Если с самого начала войны пустить слух, что война идет не против данов, а против их короля-предателя…

– Предателя? – прервал меня Эрленд. – Кого именно предал Вилобородый?

– Одина и иных асов, конечно, – радостно оскалился я. – А такие предательства без последствий не остаются. Вот взять моего предшественника, последнего из Рюриковичей на престоле Киева. Недостойный сын великого отца решил предать веру предков, а в результате от всех земель Гардарики одна Тмутаракань осталась, а в остальных землях его если и вспоминают, то как ничтожного и жалкого предателя. Да-да, знаю я, что он сейчас муж ромейской базилиссы Анны. Только достойно ли конунга за юбкой прятаться?

Громкий и искренний хохот послужил ответом. Прятаться за женскую спину уже… малость того, недостойно. А уж если это спина не воительницы, так и вовсе никуда не годится. Хорошо! И атмосферу малость разрядил, и Вилобородого унизил по полной программе. Сравнив его с Владимиром Тмутараканским, которого почитающие богов Асгарда действительно презирали после относительно недавних событий.

– Так вот возвращаясь уже к конкретному Вилобородому – предателю и жрецам нового бога, которых он в избытке притащил на датские земли. – Я сам урожден в Трагтон-фиорде, так что знаю, что творилось вокруг. У нас это как-то не прижилось во время еще мягкой христианизации. А вот когда она стала куда более настойчиво стучаться в дома верных богам предков, угрожать непокорным расправой… Тогда я со всеми хирдманами и их семьями и перебрался в Гардарику. Так что знаю, о чем говорю.

– А вот я не совсем понимаю твои слова.

– Все просто, Эрленд. Насильно мил не будешь, а далеко не все из принявших крещение сделали это добровольно. Некоторые просто побоялись трудностей, невзгод и проблем, которые как из дырявого мешка высыпаются на тех немногих, что почитает Одина и других асов. Будут ли они стремиться сражаться за Свена Вилобородого, если будут уверены, что на земли королевства пришли не желающие наживы викинги в своем очередном набеге, а те, кто всего лишь карает предателей. Тех, кто сам отрекся от веры предков и насильно заставлял отрекаться других. Заметь, я говорю НАСИЛЬНО, то есть вина насильно окрещенных мала. Если, конечно, они принародно отбросят нового бога и вернутся, так сказать, к истокам. И поучаствуют, например, в разрушении храмов чужого для данов бога. Да так поучаствуют, чтобы несколько из его жрецов все это видели и смогли уйти на своих ногах, рассказать о случившемся. И о тех, кто в этом участие принимал.

Привычная для меня «повязка кровью». Не обязательно пролитой собственноручно, но участие в оной уже безвариантно. Такого проповедники христианства никогда не прощают, а значит, обратной дороги у замешанных не будет. И они сами это будут понимать.

Ну а что с теми, которые не рискнут? Ну, таких будут грабить подчистую, как и полагается на войне. Нравы в этом времени самые что ни на есть естественные, лицемерием особо не отягощенные. Поэтому выбор между лишением всего мало-мальски ценного и возвратом к прежней вере будет стоять во весь рост. Интересный такой выбор, который для многих расставит все по местам.

Эрленд с советниками пытались осознать и «переварить» сказанное, а Магнус тем временем очень ловко подхватил тему:

– Война не с Данией и даже не с ее конунгом, а против тех, кто порушил храмы и сжег изваяния наших общих богов. Возможность непричастным к предательству либо помочь, либо просто не мешать восстановлению исконного порядка. Возможность для тех, кого насильно заставили поклониться распятому богу. Вернуть себе честь. Это расколет силы Свена Вилобородого на части, лишит его полной поддержки на собственных землях, заставит озираться, ожидая удара в спину. Напуганный враг лишь тень врага. Думайте, посланцы Хакона Могучего, мой конунг предлагает то оружие, которым раньше не пользовались. Сильное оружие!

– Сильное, – пошептавшись с советниками некоторое время, согласился Эрленд. – Но наши воины привыкли, одержав победу, вознаграждать себя всеми доступными способами. Можно им запретить трогать тех, кто чтит богов Асгарда или хочет вновь вернуться к их почитанию, но возникнет недовольство… Нужно что-то предложить взамен.

Магнус на это ничего отвечать не стал, а вот на меня взглянул. Показывает взглядом, что это уже я должен говорить. Говорить как конунг, со всей ответственностью. Что ж, согласен.

– Как я понимаю, во весь немалый рост поднялся вопрос о тех выгодах, которые получит Ха-кон Могучий от войны с Данией, к тому же учитывая определенные условия ее ведения. Об ощутимых руками и видимых глазами, к числу которых отнести укрепление власти не очень-то получится. Изволь, Эрленд, я отвечу на сей вопрос. Вполне возможно, что под руку твоего отца отойдет немалая часть земель по вашу сторону моря. Если совсем повезет – даже все.

– А острова?

– Вам не дадут так усилиться. Шведский конунг, король англов… Равновесие будет нарушено слишком сильно, да и вообще, лучше всего заглатывать добычу по кускам, иначе можно подавиться. Не в обиду говорю, лишь как дружеское напоминание. Сам стараюсь соблюдать умеренность в подобных делах.

– Нет никакой обиды, – мигом отозвался Эрленд. А его советники согласно склонили головы. – Земли – это важно для моего отца. Новые места, где можно поставить безземельных ярлов. Они не забудут.