Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 1. Волшебный Меч

Ох уж мне эти короткие пути! Особенно через горы. Кажется, даже Лга’нхи к окончанию третьего дня пути казался вымотанным до предела. Вверх-вниз, вверх-вниз… тропиночка идущая по гребню гряды, когда и справа и слева от тебя пропасть. Карабканье по каким-то стенкам и кручам, километр за километром перепрыгивания с валуна на валун по дну «ровной долины». Где ты, моя родная плоская степь?.. Где ты мой родной московский асфальт? Прости, что когда-то, поддавшись злобе и пустым наговорам злопыхателей, я хаял и ругал твои трещинки, выбоины и неровности…

Ноги дрожали от усталости, все тело ныло, руки были ободраны до крови от цепляния за скалы и использования их в качестве амортизаторов при падениях… Да еще и обувка мгновенно изорвалась. Мои бото-портянки, неплохо бегавшие по мягонькой травке степи, к горным условиям оказались неприспособленными и отказались мне служить, демонстративно превратившись в лохмотья.

У Лга’нхи дела, похоже, обстояли не лучше. По крайней мере, с обувью точно. А как с остальным? Выносливости-то у него, конечно, побольше моего будет. Только он ведь все время пытается вырываться вперед и «пасти» нас, будто мы все еще по степи ходим. Так что за день он набегает раза в два побольше моего. А ноги у него к местным условиям тоже не больно приспособлены. Марафонский бег и альпинизм — это две абсолютно разные спортивные дисциплины.

Зато кому тут по кайфу, так это нашим овцекозам. Я так до сих пор и не разобрался, кто они больше — овцы или козы… да хоть ламы с рогами, какая разница? Зато эти твари, которых, как я думал, придется бросить на первом же крутом перевале, совершенно спокойно перли вперед по любой круче, даже по стенкам как-то лазать умудрялись… Ну и, конечно, Осакат, от овцекоз тоже не отставала. Уж не знаю, всегда ли она так ходит, или это у нее нервное, но перла девица, словно вездеход какой-то. Что вверх, что вниз, не сбавляя темпа. Мгновенно залезала на любую стенку, а уж как по камушкам прыгала…

Но через три дня мы вроде дошли. Я не понял куда, но Осакат сказала, что «…уже… почти!». И на следующий день, пройдя еще с десяток километров и перевалив через очередной перевал, мы и правда пришли… Понять, что пришли, было несложно. Старая добрая картинка очередного лагеря верблюжатников; знакомые крики и вонь не давали в этом усомниться. Сложнее было понять, куда мы пришли.

Перед нами была приличных размеров долина, весьма обжитая на первый взгляд. То и дело глаз цеплялся за какие-то постройки, огороженные участки, и даже отсюда можно было заметить обработанную землю в разных частях долины. Что это было — огородики, пашни или еще чего-то… (вроде еще какие-то бахчи существуют?), отсюда сказать было сложно. А подойти поближе затруднительно — посреди всего этого стоял лагерь верблюжатников.

На противоположной стороне долины поднималось… то ли гора с плоской вершиной, то ли какое-то плато… я, честно говоря, в географии не слишком силен, и отличие одного от другого понимаю плохо. Вот на этой вот горе-плато, по словам Осакат, и располагалась эта самая крепость, добраться до которой можно было только по узкому, многократно петляющему вдоль склона подъему. Что и говорить, в условиях, когда местные не используют стрел, не говоря уж о разных там камнеметах и прочих баллистах, десяток воинов посреди этого прохода может сдерживать многотысячное войско, пока они не умрут от старости… если, конечно, им будет чем питаться. А еще, по словам той же Осакат, эта крепость перекрывала проход куда-то еще, где вроде как добывают что-то очень редкое и ценное. Я так понял, что руду какую-то, хотя не исключу, что драгоценные камни или нефть пополам с кока-колой… Тут, к сожалению, расхождение в словарном запасе у степного и горного уходило настолько далеко, что о смысле речей нашей спутницы можно было только догадываться. И если на общебытовые темы мы уже могли с ней болтать без видимых затруднений, в подобных узкоспецифических областях разговор опять начинал барахтаться и тонуть в море непонимания.

Но все это лирика. Вопрос-то был в том, как нам в очередной раз пробраться через вражеское войско и залезть по крутому склону к крепости. Прежняя тактика незаметного просачивания тут, боюсь, уже вряд ли бы сработала. Через лагерь-то мы, допустим, при большой удаче и невероятной наглости пройдем. Но вот пока полезем по склону… На нем мы будем заметны, как мухи на стекле. И так же беспомощны. Нас прикончат либо осаждающие, либо защитники. Спросил у Осакат про «обходной путь». Естественно, такой нашелся, и мое сердце сжалось от горьких и тоскливых предчувствий.

Бац… Бли-и-ин!!! Ну сколько можно? Столько шишек я, кажется, не набивал за всю свою жизнь в племени степняков, хотя пинали меня там регулярно. Я вообще это ненавижу… В Москве, если мне ночью приспичивало сходить отлить, я зажигал по пути все лампочки, потому что ненавижу ходить в темноте, долбясь об каждый угол. Ну не приспособлен я для хождения в темноте по замкнутому пространству…

Простившись со ставшим уже почти родным стадом овцекоз, до нужного места мы добрались уже к вечеру следующего дня. Пришлось обходить всю долину по краешку, и заняло это отнюдь не пару часов… Затем Осакат зачем-то заставила нас подняться на одну из небольших вершин рядом с крепостью. Я долго не мог понять, зачем это нам, а у нее не было нужных слов, чтобы объяснить… А всего-то и надо было сказать «подать сигнал». Но об этом я узнал только под вечер следующего дня, а до этого мы снова карабкались в гору, собирая по пути какие-то дровишки. Зажгли костер, накидав поверху сырой травы, и Осакат, то накрывая его трофейным халатом, то выпуская дым вверх, «отбила» какую-то «морзянку» своим. Что она означала, я не понял, да особо и не интересовался, лазанье по горам меня уже изрядно достало, и эта девчонка могла там хоть «Войну и мир» дымом по небу печатать, мне все было по фигу, я хотел только лечь и не вставать следующие лет пять, пока не утихнет боль в ногах да не заживут раны и синяки, полученные при ударах о камни… Но мои желания, как обычно, никто не брал в расчет. Поколдовав над костром четверть часа, эта Великая Хранительница Шила в Заднице потребовала срочно спускаться вниз.

Ага! Щас!! Бегом!!! По почти отвесному склону и без всяких веревок и страховок. Даже мой стальной приятель выглядел выжатым как лимон, когда ко времени наступления сумерек мы оказались внизу. А ведь мне, наверное, было даже легче, чем ему. Я-то хоть в детстве по деревьям лазил. По канату в школе, по шведским стенкам, а Лга’нхи в жизни ни на что не взбирался. Для него тут вообще абсолютно инородная среда. И, судя по малость затравленному взгляду, все эти возвышающиеся вокруг нас горы изрядно давят ему на психику. Но он, подлюка такой, держится с независимым видом, словно это все для него дело привычно и ничуточки не пугающе… Ладно. Я тоже расклеиваться не буду… Не сейчас, по крайней мере. Если верить Осакат, то утро следующего дня мы будем встречать уже в крепости. Только я сильно сомневаюсь, что сумею залезть на вершину горы, ночью в темноте по практически отвесному склону… Но сил спорить с закусившей удила Осакат у меня уже не было. И я покорно последовал за ней.