Владимир Поселягин - Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник)

Кроме этого, по дороге, что была видна в двух километрах от места бывшего расположения бомбардировочного полка, двигалась техника. Причем наша. До самой темноты шла, непрерывным потоком. Как транспортные колонны, так и строевые. Похоже, какая-то из частей отходила на новые позиции вполне нормально и под управлением. Движение не стихло и с темнотой, и гул моторов был слышен до сих пор. Кстати, именно по этой дороге и шла та колонна немцев, которую мы тормознули у моста и, возможно, у брода. Если это они, конечно, были. Как они этот наш полк не заметили? Наверное, нужно было благодарить только ночь. А колонны явно шли к броду. Мост-то мы рванули.

После этого мы собрались, выдвинулись и под легкий морозец направились дальше.

Следующие трое суток, несмотря на то что немцы нам встречались все чаще и чаще, хотя и наши отходящие подразделения попадались, мы углублялись в тыл немцев.

На третьи сутки нам за весь световой день попадались только немецкие части, да и то транспортные колонны обеспечения, это означало, что мы добрались до подбрюшья военной машины вермахта, то есть на свое рабочее место.

Тем же вечером мы устроили засаду на одной из дорог, что пробегала по опушке довольно большого леса. Две колонны мы пропустили, великоваты они были для нас, а вот третью не упустили. Это была грузовая транспортная колонна, видимо какой-то из частей везли боеприпасы и продовольствие. Мы это обнаружили после того, как колонна была уничтожена. Шесть машин, одиннадцать водителей и солдат сопровождения – вот и все, что в ней было. «Монки» на обочине и две на ветвях деревьев буквально снесли технику с дороги. Группа зачистки провела контроль, этим занимались курсанты, моя группа была в охранении, после чего собрали трофеи, в основном из продовольствия, а Толик с помощью моего фотоаппарата заснял уничтоженную колонну, и мы отступили в лес.

Честно говоря, я тоже прошелся вдоль колонны, разглядывая развороченную и дымящуюся технику и выброшенные из кузовов ящики. На жухлой осенней траве россыпью лежали, блестя медными боками, снаряды для автоматических немецких зениток.

Уходили мы несколько часов, встав на ночлег в массиве соседнего леса, а утром прибежавший с выпученными глазами боец охранения доложил, что на опушке разворачивается летная часть немцев. Только что начали совершать посадку самолеты.

– Да-а? – заинтересовался я, откладывая в сторону ложку. Сегодня у нас было горячее на завтрак – мясная похлебка. Погода вконец испортилась, и столбик термометра явно опустился до минус десяти. Похолодало серьезно, и нам требовалась горячая пища.

Я уже поел, так что убрав ложку за голенище сапога и прихлебывая на ходу чай из кружки, направился следом за бойцом в сторону опушки. Наш лагерь находился в овраге, тут пронизывающего ветра не было, поэтому поднявшись по склону, мы и последовали к опушке.

– Охранение немцев цепью прошло по лесу, но всего метров на пятьсот вглубь, мы отошли, чтобы они нас не засекли, – пояснял на ходу курсант. – Потом они вернулись и метрах в ста от опушки в глубине леса установили посты и секреты. Там шесть пулеметных гнезд и плюс секреты.

– Понятно, – пробормотал я и, допив чай, выплеснул остаток и сунул кружку в карман галифе. Он широкий и большой. Влезла нормально, хоть карман и оттопырился.

Добравшись по-пластунски до удобного места наблюдения, мы расположились буквально в восьмидесяти метрах от ближайшего пулеметного гнезда, разглядывая то, как на опушке располагается летная часть люфтваффе.

– Штурмовики, – выдохнув пар изо рта, пробормотал я. – Это боевая авиация, и работает она по заявкам с передовой. То есть не дальняя авиация… Хм, интересная задачка.

Мы рассматривали, как подразделение обеспечения этой части копает ямы для будущих землянок экскаватором, видимо трофеем – он имел красную звезду на кабине, – пока устанавливались палатки. Дымилась походная кухня, ревела моторами наземная техника и гудели самолеты. Не все, у трех работали механики, видимо проверяя подотчетную технику. Всего я насчитал двадцать шесть штурмовиков. Тут или после потерь не было пополнения, или часть недостающих машин на задании.

Вот кто привлек мое внимание, так это легкий трехместный моноплан с закрытой кабиной «Шторьх», связной самолет этого подразделения. Достав блокнот, я стал зарисовывать, как расположена оборона этого подразделения, где стоят две автоматические зенитки, где самолеты и наземная техника, а также узлы обороны в самом лесу.

– Нашу авиацию вызовем? – тихо спросил один из двух курсантов, что находились со мной на месте лежки.

– Да, – кивнул я, не отрываясь от блокнота – помечал, где расположен склад с боеприпасом. – Мы на добивании будем работать. Ну и расчеты зениток ликвидируем к моменту начала налета, чтобы нашим помочь… Все, вы продолжайте наблюдение, через сорок минут вас сменят, а я обратно в лагерь.

Мне пришлось метров двести ползти на брюхе, чтобы уйти из зоны контроля немцев. Точка наблюдения у нас, конечно, хороша, но уж больно близка к противнику. Хорошо, что тут была небольшая ложбина, можно сказать складка, в которой можно было двигаться, оставаясь невидимым со стороны немецких постов.

Из этого квадрата наша радиостанция уже не дотягивала до базы, расстояние слишком велико, но армейские радисты нас ловили устойчиво и передавали нашу шифровку дальше.

Михаилу с двумя бойцами в охранении пришлось углубиться в лес и там передавать шифровку с моим докладом и просьбой обеспечить налет на аэродром противника. Через два часа нами было получено согласие и время подлета наших бомбардировщиков.

За час до назначенного времени – в полпервого, мы выдвинулись к аэродрому. Шли налегке, в овраге остались только Томская и все наши пожитки. Все цели уже давно были распределены, и каждый знал, что делать, я, блин, в течение пары часов доводил до каждого его действия, ведь работать они будут фактически без пригляда командира и должны знать свои задачи от и до.

Когда послышался далекий гул авиационных моторов, на аэродроме поднялась паника, поэтому по моему сигналу – я громко засвистел в свисток, раздался нестройный залп, второй и третий, после чего бойцы вскочили и побежали к опушке, где уже начали стрекотать зенитки. Оборона и секреты в лесу были нами ликвидированы. Теперь нужно быстро уничтожить расчеты зенитчиков и валить в глубину леса. Для бомбы пятьдесят метров туда или сюда – это нормально, а терять людей я не хотел. Толик неподалеку также залег за деревом, но отставив свой автомат, достав ракетницу, обозначил стоянку самолетов для наших летунов. Те, видимо, сигнал заметили, так как начали перестраиваться на подлете.