Владимир Поселягин - Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник)

Приятно было оставить всех с носом, но еще нужно постараться добраться до фронта и преодолеть передовую. Я даже не знал, куда санитарный поезд идет. Хотя если на Киевском вокзале его формировали, то скорее всего, на Киев, к Брянскому фронту.

Так размышляя, я как-то незаметно задремал. Просыпался я дважды, когда поезд загоняли в тупики, пропуская встречные составы. Где-то после обеда, когда поезд, грохоча колесами по стыкам рельсов, двигался по зеленым бескрайним полям, я достал из сидора небольшую банку рыбных консервов и, вскрыв ее, стал обедать, закусывая галетами. Та диета в карцере не нанесла мне особого урона, но есть хотелось постоянно.

Поев, я опустил окно и выкинул банку, избавившись от улики. Попив воды из фляги, я снова забрался на полку. Только в это раз на багажную и, убедившись, что следов не осталось, снова задремал. Похоже, мы скоро прибудем на место, не хотелось бы, чтобы меня застукали на полке.

Поспать так и не удалось, эшелон то прибавлял скорость, то, наоборот, сбрасывал до скорости пешехода. Мне такие маневры были не совсем понятны. Выглянув в окно, впереди я рассмотрел, что перед паровозом шла дрезина с тремя седоками. В это время машинист дал несколько гудков, как будто те могли уступить дорогу. Как они вообще тут оказались, интересно?

Хм, шанс?

Подхватив вещи, я осторожно вышел в коридор. Похоже, вагон был пуст. Дойдя до двери я проверил – та была заперта. Ну, особо я на нее и не надеялся. Придется так же выходить, как и заходил.

Я открыл окно в ближайшем купе и, выбросив наружу сидор, выскользнул следом. Упал я на спину, перекатом гася скорость, остановился только в кювете. Криков не было. Похоже, никто так и не заметил ни как я попал в вагон, ни как покинул его.

Дождавшись, когда, покачиваясь, пройдет последний вагон, на площадке которого маячил часовой в плащ-палатке, я вставил и, отряхнувшись, пошел к сидору. Он должен был лежать метрах в сорока от того места, где я нырнул в кювет. Пришлось поискать его в густой траве.

Проверив оружие и уместив сидор за спиной, я энергично зашагал по кювету в сторону фронта. Не знаю, сколько осталось до него, но думаю, не так и много. По времени подходило.

Через час, когда левее появилась темная масса леса, я пропустил, прячась в траве, еще один эшелон. В этот раз в открытых теплушках сидели бойцы, слышались игра на гармони и песни. Так вот пропустив его, я направился к лесу. Скоро вечер, нужно подумать о ночевке.

Лес был небольшим и к тому же оказался занятым, на опушке под деревьями расположилась наша истребительная авиачасть. Если уж они тут, то передовая реально близко. Они обычно стояли не дальше тридцати километров от линии фронта.

Устраиваясь в леске, я наблюдал за работой полка. И хотя на аэродроме было всего шестнадцать машин, это был именно полк, понесший потери в людях и технике, но все же полк. То одна тройка, то другая уходили, некоторые возвращались, так что работа на аэродроме кипела неустанно. Погода была отличная, на небе ни облачка, самое время для тяжелой, но нужной работы по защите наших войск от авиации противника. Полк, кстати говоря, был вооружен самолетами Яковлева, «единичками».

Поужинав, я убрал банку с недоеденной тушенкой обратно в сидор – завтра позавтракаю, и, дожевав галету, попил воды. Тут недалеко родник был, дежурные по кухне туда постоянно с ведрами бегали. Когда стемнело, я оставил вещи под елкой, где сделал себе постель, и тихонько обойдя полусонного часового, подобрался к землянкам. Пришлось ждать довольно продолжительное время, пока дежурный выйдет покурить да посетить туалет. Часовой был с другой стороны и не мешал мне в прорубленное в срубе окошко наблюдать за ночной работой штаба. Так что как только дежурный вышел, телефонист отлучился ранее, я проник в штаб и из стопки новеньких карт вытянул себе одну, после чего посмотрел на расстеленную на столе карту, свет керосинки вполне позволял это сделать, и определившись, где я, покинул штаб, буквально на мгновение опередив возвращавшегося дежурного.

Чуть позже у себя в берлоге при свете фонарика я сделал пометки и обозначил линию фронта. Изучив карту местности, я довольно кивнул – до передовой оставалось восемнадцать километров. Если повезет, следующей ночью перейду через нее.

В общем, ночь прошла нормально. Позавтракав, я обошел полк стороной и по дороге направился дальше. Дважды, когда появлялись колонны, я успевал спрятаться в густой траве, а вот в третий раз не успел, меня незамеченной догнала одиночная «полуторка», так как я отвлекся на воздушный бой. Там тройка истребителей, скорее всего с того полка, который я видел, дрались с парой «мессеров». Немцы, к моему удивлению, не отступали, а затягивали бой, используя преимущество своих машин в вертикальном маневре. Почему они тянули время, я понял, когда выше боя заметил еще одну пару с характерными худыми силуэтами. Немцы помощь вызвали, скорее всего близкую.

Это был далеко не первый бой, который я видел, поэтому только досадливо скривился, когда рядом, обдав меня пылью, остановилась «полуторка». Судя по неработающему мотору, подкатили они ко мне по инерции с заглушенным двигателем. Открылась пассажирская дверь, и наружу спрыгнул невысокий старшина-крепыш, что характерно, в старой пограничной фуражке. В кузове находилось еще трое бойцов. Двое следили за боем с не меньшим интересом, что я до этого, а вот третий поглядывал на меня, страхуя старшину. Не то чтобы он меня опасался, скорее всего привычка. Это был патруль, и по виду – опытный патруль.

– Кто такой и куда идешь?

– В Фадеевку, – показал я рукой. – Ее недавно освободили, а у меня там бабушка. Вот, решил проверить, как она.

– Документы есть?

– Конечно есть.

Достав из нагрудного кармана рубахи новенький паспорт, я протянул его старшине. Тот его осмотрел и спросил:

– Недавно получал?

– Месяца нет. В начале июня мне шестнадцать исполнилось. Там же есть дата.

– Да вижу… – кивнул тот, но больше ничего сказать не успел.

Один из бойцов заорал:

– Горит!

Посмотрев вверх, я тоже издал радостный вопль и исполнил танец победы. Оставляя дымный след, один «мессер» начал падать, от него отделился темный комок и раскрылся купол парашюта. Бой, который шел почти над нашими головами, немного сместился в сторону, но все равно было видно, так что мы приветствовали победу наших летчиков. Теперь их было трое на трое.

– Держи, – протянул мне паспорт старшина. – Фадеевка твоя всего в шести километрах от передовой находится. Я в ней не бывал, но вроде часть домов там уцелели. А мы погнали, нужно немецкого летчика брать… Фирсов, заводи!

У меня были в кармане также еще документы от политуправления Брянского фронта, но старшина их не попросил, поэтому я убрал паспорт в карман и попросил подвезти.