Юрий Корчевский - Бей! Корсар из будущего

Принесли отличную, синдской выделки, бумагу и чернильницу с пучком перьев. Я взялся чертить кольца и полукольца, шпильки и болты, спицы. Нержавейки здесь, естественно, нет, а простое железо не годится – при контакте с телом оно будет активно ржаветь.

А может, сделать аппарат из обычного железа и покрыть золотом или серебром? Не для красоты: эти металлы инертны, не дают реакции и осложнений даже при длительном контакте с телом.

Интересно, могут ли делать резьбу местные мастера, причем с такой точностью, чтобы все сопрягаемые части соединялись? Надо будет не забыть узнать у ремесленников.

На улице быстро стемнело, как бывает в южных широтах. Вроде солнце только что светило – и вот уже темно, а на небе выступили крупные яркие звезды.

Я улегся спать: завтра суматошный день – спать, спать…

Слуги разбудили рано, внесли завтрак. После туалета и умывания я съел все без остатка – еще неизвестно, как день пойдет.

И как в воду глядел. Едва унесли поднос с посудой, как вошел Эмилио.

– Пойдем, мастера уже ждут. Это лучшие мастера в городе. Но ни слова – для чего и кому предназначен твой механизм!

В небольшой комнате на скамьях нас уже ожидали мастера. Одеты очень неплохо – не скажешь, что ремесленники. Характер их труда выдавали руки – узловатые, жилистые, в мозолях.

– Юлий, наши мастера слушают тебя.

Как мог, я объяснил им, что мне требуется. Мастеровые разглядывали мои рисунки.

– Сложность еще и в том, что эти изделия надо покрыть золотом или серебром, – пояснил я.

– А зачем делать из железа? Можно сделать целиком из золота! – сказал Эмилио.

– Нет, золото и серебро мягкие, гнуться будут.

Один из мастеров предложил сделать кольца из метеоритного, или, другими словами, небесного железа.

– Берешься? – сразу ухватился за идею Эмилио.

– Возьмусь.

– Кто сможет сделать резьбу на шпильках?

Меня никто не понял.

– Ну – вот эти палочки из железа, прутья, с резьбой на концах.

– Это Витторио может, пусть он и делает, – раздались голоса.

Мастер встал, молча забрал чертежи и стал тщательно их рассматривать.

– Да, – спохватился Эмилио. – А кто будет наносить позолоту? Только чтобы – не скупясь!

– Я возьмусь! – встал один из мастеров.

– Вот и славно, – обрадовался Эмилио. – Срок вам – один день.

– Мало, – заволновались и зашумели мастера. – Пока материал подберем, потом разогреть да выковать надо. А еще тут отверстия есть, их разметить да проделать надо.

– Даю вам время до заката солнца, – жестко заявил Эмилио. – Кто опоздает с изделием во дворец, будет грести веслами на галерах.

Мастера молча сидели, переваривали услышанное.

– Время идет! – напомнил Эмилио.

Мастера вскочили и, толкая друг друга, как школьники на перемене, вышли из комнаты.

– Что еще надо?

– Беленый холст, spiritus vini, теплая вода – и побольше.

– Запомнил. Но и у нас условие: за операцией будет наблюдать придворный лекарь – ну, мало ли чего?

– Хорошо, – нехотя согласился я. – Только издали, пусть не стоит над душой.

День шел томительно. В комнате сидеть – надоело, а куда пойдешь, когда из дворца не выпускают?

К вечеру пришли мастеровые. Эмилио снова собрал всех в уже знакомой мне комнате.

Каждый выкладывал свое изделие, а я проверял их соответствие рисунку, чистоту обработки – пропускал через кольца шпильки, рукой накручивал на резьбу гайки. Одна не пошла. Эмилио грозно глянул на мастера. Витторио, ничуть не смутившись, вытащил еще одну. Эта накрутилась на резьбу легко. Я собрал всю конструкцию на столе. Все с любопытством уставились на диковинное приспособление. Сверкая позолоченными деталями, странное сооружение казалось пришельцем из других миров, да, по сути, таким и было.

– Это что? – решился спросить один из мастеровых.

– Линзы сюда поставлю, на звезды смотреть буду, – нашелся что ответить я.

Эмилио усмехнулся, молча достал из кармана увесистый мешочек с флоринами. Я же взял конструкцию и пошел к себе в комнату. Надо попрактиковаться собирать и разбирать, чтобы потом не мучиться на живой кости.

Я крутил у себя кольца и полукольца, скручивал и наворачивал гайки. Вот еще что – ключ гаечный сделать надо. Рукой наживить можно, но потом надо подтягивать.

Я выскочил в коридор и помчался в комнату с мастеровыми. Охранник бежал за мною следом, но не делал попыток остановить.

Вихрем ворвался я в комнату. Мастера были еще здесь.

– Витторио, мне нужен ключ, для гаек.

Витторио усмехнулся и достал из кармана гаечный ключ.

– А я все ждал, когда ты вернешься, – прогудел он сквозь усы.

Эмилио сурово посмотрел на меня.

– Больше ты ничего не забыл?

– Ничего.

Я предпочел за благо сразу ретироваться.

В своей комнате я проверил – подходит ли ключ к гайкам. Я зря сомневался, мастер действительно хорошо знал свое дело.

Немного попозже зашел Эмилио.

– С моей стороны все готово – спирт, холсты. Когда приступим?

– Хоть завтра. Для операции мне нужна светлая комната и устойчивый стол.

– За это не беспокойся. Уж чего-чего, а стол во дворце я найду!

– Тогда – до завтра.

– И правда – время дорого.

И вот наступило утро решающего дня.

Я плотно позавтракал. Сосредоточился, мысленно еще раз повторил все этапы операции, возможные осложнения. Готов!

Открыв дверь, я подозвал охранника.

– Позови Эмилио и пару слуг.

Охранник исчез, не забыв запереть дверь на ключ. Быстро появился Эмилио, за ним маячили слуги.

– Показывай комнату, где будет проходить операция. Вы же, – обратился я к слугам, – берите инструменты и эти сосуды. Только осторожно, не разбить и не пролить.

В кувшинах с широким горлышком у меня лежали в спирту мои инструменты и детали от самодельного аппарата Илизарова.

А будущая операционная – хороша! Во всю стену были высокие арочные окна, через которые солнце щедро освещало комнату. Здоровенный деревянный стол стоял посредине.

– Стол придвиньте ближе к окну.

Слуги бросились выполнять распоряжение.

– Я готов, ведите Марию.

Вскоре вошла Мария в сопровождении старого и седого итальянца в смешной шапочке.

– Это придворный лекарь семьи Медичи, уважаемый синьор Агулья. Вот уже полсотни лет он пользует больных нашего рода. Он и приглядит за операцией.

Пусть так, лишь бы не мешал.

Я показал всем рукой на дверь. Закрывшаяся со стуком дверь отсекла меня от окружающего мира. Теперь вся надежда на мои руки, голову, опыт, интуицию. Помощи не будет – старый лекарь не в счет. И выдержало бы сердце девушки.

Я счел молитву. С Богом!

Мария была бледновата – все-таки переживала, хоть и храбрилась.

Я ободряюще посмотрел на девушку и показал ей на стол.

Она сама разделась и улеглась на стол, на простыню. Я напоил ее опием, потом взялся за пульс. Вроде опий уже начал действовать. Веки закрылись.