Антон Демченко - Самозванец по особому поручению

– Будете открывать свой завод? – поинтересовался князь. – А меня в пайщики возьмете?

– Господь с вами, Владимир Стоянович. – Ошарашил так ошарашил, князюшка. – Какой завод, о чем вы говорите? Патентов наберу и опытное производство организую. А дальше пускай волжане трудятся… Какой из меня заводчик?! Я бухгалтерскую книгу от описи имущества не отличу.

– Ох, зря вы так. Подумайте, Виталий Родионович. Хорошенько подумайте. Коли сами этим делом займетесь, куда как лучше будет. – Хитро улыбнулся Телепнев. – Что такое патент? Семь лет и все. А свой завод…

– На завод деньги нужны, Владимир Стоянович. По самым скромным подсчетам, не менее полумиллиона серебром понадобится. – Покачал я головой. А вот то, что патенты здесь срочные, я не знал… Не было этого у меня в лекциях. – А у меня яхта, дай бог, на полмиллиона потянет, не больше. Так ведь еще же надо будет хоть сто тысяч отложить, на старость, так сказать. Так что…

– Потому и говорю о пае, любезный мой господин Старицкий. Я бы в такое дело с удовольствием часть средств вложил… А там можно будет и у государя кредитоваться.

– Ох, не надо о больном. Вон, на «том» свете, я уже один раз влез в ипотеку. Пятнадцать процентов годовых, да на тридцать лет, с двадцатипроцентным первым взносом. – Поморщился я.

– Ипотека? Это что за зверь такой незнаемый? – не понял князь.

– Покупка квартиры в кредит, – пояснил я. – Долговая кабала фактически. При заработке в сотню тысяч рублей, семьдесят из них я должен был отдавать банку… в течение тридцати лет.

– Это что же за дворец вы себе купить пожелали, Виталий Родионович? – Покачал головой князь.

– Дворец?! Двухкомнатная квартира. – Рассмеялся я. – Да не в центре города, а ближе к окраинам.

– Всего две спальни? А с гостями как быть? А прислуга? – удивился князь.

– Не две спальни, Владимир Стоянович, а две комнаты, кухня и ванная комната. Ну, прихожая еще. На всё про всё шестьдесят квадратных метров. – Такого растерянного лица у князя, я еще не видел.

– Это же… это же конура собачья, прости господи. Так жить нельзя! – Телепнев аж поперхнулся и заколотил рукой по звонку на столе. – Так, Виталий Родионович, подождите. Вент Мирославич, голубчик, велите кофий подать… и коньяку, пожалуй. Нет, непременно коньяку.

Дождавшись, пока мастерски скрывающий свое удивление ротмистр выйдет из кабинета, князь Телепнев вопросительно взглянул на меня.

– Скажите, Виталий Родионович. А сто тысяч тех, ваших рублей, это много?

– Не знаю. Как считать, ваше сиятельство. – Пожал я плечами.

– Ну вот, к примеру, сколько у вас там корова стоит?

– Понятия не имею, – искренне ответил я. – Вот сколько килограмм мяса стоит, могу сказать. Около трехсот-четырехсот рублей. Свиная шейка, например.

– А у нас, тридцать, много тридцать пять копеек, – задумчиво произнес князь. – Это получается… получается, ваше жалованье здесь примерно в пять раз выше, чем «там»? А сколько ж та конура стоила, что вы такие деньги банку должны были отдавать?

– Семь миллионов.

– Виталий Родионович… вы жили в аду, – безапелляционно заявил князь.

– Именно так я и ответил Меклену Францевичу, когда он задал вопрос о моей жизни на «том свете». – Хмыкнул я.

Тут нашу беседу вновь прервал ротмистр Толстоватый, собственноручно принесший поднос, на котором расположился парящий фарфоровый кофейник с кипенно-белыми чашками для кофе, два пузатых бокала и небольшой графин, до половины наполненный янтарным напитком из известной и в этом мире французской провинции.

– Ну, скажу я вам, и страшные же вещи вы мне поведали. Этак и аппетита недолго лишиться, – поднося ко рту чашку с кофием, произнес Телепнев. Принюхался к тонкому аромату и, сделав символический глоток обжигающего напитка, вернул чашку на блюдце. – А уж банки эти ваши и вовсе живодеры ерусалимские. Да наш государь такой банк мигом бы в казну забрал, а ловчил в кандалы да в Сибирь.

– А может? – поинтересовался я.

– Он еще и не то может. Вон, помнится, некие ушлые людишки решили биржу открыть, где можно было бы акциями да паями заводов и производств торговать, вроде аукциона. А что, законом же сие не возбраняется. Вот только и месяца не прошло, как государь своей волей запретил подобное. Людишек тех, мои обмундированные сами на скамью сажали, а суд их «за рушение устоев государства» на каменоломни отправил. «Поелику такая торговля отменяет самый смысл паевого хозяйствования, в коем каждый пайщик за общее дело радеть должен». Оно и верно. Как же завод работать будет, коли у него хозяева каждый день меняются? – поведал князь. – А по поводу кредита вы не переживайте, Виталий Родионович, у государя, оно совсем иначе установлено. Тут дело такое… Сам кредит до тридцати, редко до сорока процентов от общей стоимости дела доходит. Но дается он не деньгами, а товарным займом. Железо ли для производства, станки или снасть какая. Срок возврата не больше десяти лет, единовременной суммой с обговоренным еще до выдачи кредита процентом. Но возможен возврат суммы и паем. А государь в пайщиках, это мечта любого заводчика, скажу я вам.

– И какой же казне прибыток с такими-то условиями? – не понял я.

– А причем здесь казна? – Приподнял бровь Телепнев. – Кредит-то государев. Он с паевого дохода девяносто процентов в казну сдает, вот и вся её прибыль. А десять процентов, в личный государев кошт уходит.

– Ну дела-а, – промычал я. Такого я не ожидал… Это ж не государь, а какой-то филантроп получается!

– Что, чудно вам сие? – Усмехнулся Телепнев. – Тому и многие соседи наши дивятся. И пусть бы их. Зато ни один из государей наших, начиная с Олега Строителя, при коем этот закон введен был, никогда заводчиков да мануфактурщиков не прижимал, и по сей день, больше чем на Руси, заводов, лишь у Галльских Портов насчитать можно, да и то ежели вместе с колониями. Так-то.

Результатом наших посиделок с князем стало его дозволение на мою поездку, о которой я, из-за вываленных им на меня сведений, чуть было и вовсе не позабыл. Да и запала мне в душу идея с собственным заводом. Сагитировал меня князь. Тем более с этими новостями о срочных патентах у меня и выхода другого не остается… Хорошо еще, что сроки действуют только на территории Руси. В «европах» свое право и договоренности, там патенты сроков не имеют, это я точно знаю, князь подсказал. А значит, именно там и нужно подавать заявки. Хотя бы иностранцы не будут бесплатно пользоваться нашими придумками, и то хлеб.

Пока ехал до дома, пытался разложить по полочкам полученную информацию. И как-то так выходило, что заморачиваться с патентованием, допустим, того же электродвигателя нам пока, оказывается, рановато. Равно как и оформлять заявки на остальные «изобретения», периодически всплывающие при работе над будущим автомобилем. Те же гидропневматические амортизаторы и пружинные подвески, например. Про резиновые уплотнители и сайленты я вообще молчу. Эх, придется созывать большой курултай нашего маленького конструкторского бюро и ставить вопрос с заводом на голосование…