Антон Демченко - Самозванец по особому поручению

Больше мы об этом не говорили. Мы вообще в тот вечер больше ни о чем не говорили. А утром тесть сообщил, что яхта готова к выходу, так что нам осталось только перевезти на борт наш немалый багаж. Впрочем, до прощания с Брегом у нас оставалось еще немало времени, и наша компания отправилась на прогулку. Охранители бдели как никогда, что, впрочем, осталось незамеченным нашими исследователями. Ну и ладно, пусть хоть для них посещение этого оплота каперов пройдет не отмеченным проблемами и неприятностями.

Кстати, о неприятностях! Добравшись во время прогулки до «Варяга», я не преминул отправить князю Телепневу очередную телеграмму, и то, что сделано это было как нельзя более вовремя, показали события следующих часов.

Стоило нашей компании, разомлевшей после плотного обеда в городе, вернуться в гостиницу и разбрестись по номерам, как на пороге моих апартаментов объявился уже знакомый капитан Сворссон, в сопровождении трех городовых.

– Господин Старицкий, извольте пройти с нами в участок. – Лязгнул челюстью участковый надзиратель.

– Хм. А в чем дело, капитан Сворссон? – поинтересовался я.

– У Полицейского департамента имеются к вам вопросы касательно смерти господина Климина, полусотника эскадры адмирала Локтева, – процедил тот. – Будьте любезны поторопиться.

Вот как! Кажется, кто-то очень не хочет выпустить нас с острова. Хотя… нет, в принципе, всё правильно. Полиция обязана допросить человека, с которым убитый общался незадолго до смерти, вот только мне кажется, что господин участковый надзиратель несколько переигрывает. Ему достаточно было прислать приглашение в участок для допроса… или беседы с возможным свидетелем, а тут конвой, словно он уже убийцу пришел арестовывать. Хм.

Я повернулся к Ладе и поцеловал её руку.

– Дорогая, проследи за сборами багажа и жди меня на яхте. Надеюсь на твое благоразумие. Да, если вдруг кто-то будет меня искать, сообщи, что я отъехал с капитаном Сворссоном по важному делу.

– Непременно, дорогой. – Лада улыбнулась и, смерив капитана откровенно недовольным взглядом, ушла в свой номер. Сворссон же наблюдал за этой картиной совершенно нечитаемым взглядом.

Я подхватил плащ и шляпу, проверил наличие бумажника, покосился на трость, но после недолгого размышления решил оставить её в номере.

– Я готов, господа. – Участковый надзиратель коротко кивнул и первым вышел в коридор. Там городовые взяли меня в клещи и так, под конвоем сопроводили вниз. На улице уже ждал открытый экипаж, запряженный парой низкорослых сонных лошадей.

М-да, я бы пешком быстрее дошел до участка, чем мы на этих одрах доехали. А уж взгляды прохожих, бр-р. Можно подумать, что меня уже на эшафот ведут!

От последней мысли на лицо выползла широкая ухмылка, и Сворссона от нее явно передернуло. Как раз в этот момент экипаж остановился у уже знакомого мне доходного дома, и участковый надзиратель поспешил покинуть наше общество, мгновенно скрывшись за тяжелыми дверями учреждения. Городовые же спокойно позволили мне спуститься наземь и, вновь взяв в «коробочку», повели в подвал, для допроса.

Как оказалось, я не ошибся. Меня, даже не обыскав, запихнули в маленькую комнату с низким сводчатым потолком, стены которой оказались покрашены такой знакомой казенной желтой краской. Под потолком болтается одинокая псевдолампочка, а маленькое окошко, глубоко утопленное в стене, метрах в двух от каменного пола, забрано частой, хотя и относительно тонкой решеткой. Рассохшийся стул да маленький неудобный стол с треснувшей крышкой, вот и вся обстановка. Интересно, это у меня теперь такая традиция: раз год попадать в допросную? Ну, как у знаменитых героев, что перед каждым Новым годом в баню ходили…

Двухчасовое ожидание, наверное, по замыслу капитана должно было лишить меня душевного равновесия, но тут он сильно промахнулся. Так что проснулся я как раз в тот момент, когда в допотопном замке, запирающем мощную дубовую дверь, заскрежетал ключ.

Допрос… ну а что допрос? Стандартные вопросы, отвечать на которые мне совершенно не хотелось. Уж не знаю, с чего вдруг Сворссон решил, что я признаюсь ему в убийстве Климина-старшего, но уверенности ему было не занимать. Когда же я честно сказал, что после беседы с уважаемым полусотником утром дня вчерашнего вовсе не покидал гостиницу аж до утра дня нынешнего, капитан тяжело вздохнул.

– Что ж. Я так понимаю, господин Старицкий, вы отказываетесь сотрудничать со следствием, – заключил надзиратель и, поднявшись с единственного в комнате стула, ударил кулаком в дверь.

Увидев в дверном проеме двух из трех моих сопровождающих, успевших скинуть мундиры и теперь щеголяющих не первой свежести исподними рубахами, да еще и с внушительными дубинами в руках, я решил, что представление и без того вышло несколько затянутым.

– Господин участковый надзиратель, вы уверены в своих действиях?

– Поверьте, Виталий Родионович, более чем, – оскалился Сворссон и вдруг невнятно забулькал. Дети малые, ну кто ж без предварительного обыска такие вещи устраивает?

Вот и сейчас «Барринс» оказался в моей руке быстрее, чем эти держиморды успели сказать «А!».

– Лицом к стене. На колени. Руки за голову. – Пуля впилась в стену рядом с головой Сворссона, засыпав его волосы каменной крошкой. Железный аргумент. Возражений у полицейских не нашлось.

Сей увлекательный спектакль не продлился и двух минут. Я как раз задумался, как бы сподручнее свалить из этого гостеприимного дома, когда из-за захлопнутой двери послышался вежливый голос.

– Господин Старицкий, ваше высокоблагородие! – О как! Интересно, это ж какой умник так интеллигентно дает понять, что в курсе моего, пока еще грядущего, статуса в канцелярии? – Позвольте войти?

– Почему бы и нет? – Но барабанник убирать не стал. Насколько мне помнится, Нестор ведь тоже в курсе дела, так что еще не факт, что за дверью ждут коллеги, а не… враги.

Замок громко щелкнул, и дверь со страшным скрипом отворилась. Предусмотрительный «интеллигент», оказавшийся за ней, стоял, сжимая в руке развернутый бумажник с закрепленным в нем хорошо знакомым мне гербом Особой канцелярии. Щит полыхнул алым светом ментального конструкта. Настоящий. Я окинул взглядом гостя. Невысокого роста, худощавый, в привычном для дознавателей «похоронном» костюме, взгляд уверенный, только кажется чуть хмурым из-за нависающих густых и широких бровей. Не брежневских, конечно, но близко к тому. А вот нос подкачал. Этот ястребиный клюв мало того что сам по себе навевал мысли о Сирано, так его еще и явно не раз ломали, отчего переносица приобрела весьма… извилистый вид. Серьезный дядечка.

Я медленно опустил ствол и кивнул столь же внимательно оглядывающему меня гостю.