Юрий Корчевский - Залп! Пушечный наряд

Однажды утром, уже перед стоянкой в Амстердаме, Наташа поинтересовалась, откуда же у меня деньги. Она случайно узнала в ресторане у такой же путешественницы стоимость тура и впала в транс. Теперь её снедало извечное женское любопытство. Ну что же, наверное, пришла пора рассказать о моих приключениях, источнике моего богатства.

– Ты действительно хочешь услышать?

– Конечно, милый!

– Это долгая история; если хватит терпения, я расскажу, но это не на один час.

– Все равно делать нечего, вокруг вода; я слушаю.

И я вкратце рассказал обо всех моих приключениях, переносе в другое время, оставленных деньгах, о вкладах в банках Москвы и Эдинбурга, о картинах, о золоте пиратов, зарытом у большого камня, недалеко от слияния Оки и Москвы-реки. Я начертил ей схему, где искать золото, дал номера и пароли счетов – все, все, все. Рассказ мой длился до вечера, прерванный один раз на обед и часто останавливаемый потоком вопросов от Наташи. Она слушала как маленький ребёнок, приоткрыв рот и широко распахнув глаза. На губах её периодически блуждала улыбка.

– Это те шрамы, что ты получил в схватках? – Она погладила меня по многочисленным рубцам. – Боже, сколько тебе пришлось пережить, увидеть интересного. – Вдруг она захохотала, да так, что упала на кровать.

– Что ты услышала смешного?

– Я вспомнила, как подозревала тебя и в воровстве, и в бандитизме; потом подумала, что ты биржевой игрок, затем решила, что ты – сын какого-нибудь олигарха. Вот дура! Почему ты сразу не сказал?

– А ты бы поверила? Тогда ты ещё недостаточно меня знала, сочла за сумасшедшего и уехала. Впрочем, ты бы уехала и так. Но теперь, на законном основании, ты богата, хочешь – работай для интереса, хочешь – развлекайся. Завтра мы придём в Амстердам, можно сходить посмотреть, цел ли банк.

После целого дня серьёзных разговоров я устал. Наталья как-то по-новому стала смотреть на меня, более уважительно, что ли. Мы весело провели в Амстердаме время, ходили по старому городу, обошли кучу магазинов, купили кое-что из одежды. Я отговорил Наташу покупать драгоценности, у самих сундуки ломятся – как потом пересекать таможню? Глаза у неё при виде всего того великолепия, что продавалось, разбегались. Да и у любой другой женщины, не избалованной предыдущей жизнью, было бы то же самое. Я её за это не осуждал, просто было интересно наблюдать со стороны.

Через несколько дней были в Гавре, и я удивился, как изменился порт и город. Комфортабельными автобусами нас отвезли в Париж. Мы пешком обошли центр, я показывал ей то, что запомнил и узнал – Сорбонну, дом, где когда-то жил с рабыней, и многое другое. Наташа была в восторге и вечером забрасывала меня вопросами, пока я не засыпал. Париж ей очень понравился, не в последнюю очередь благодаря моим рассказам.

Экскурсии экскурсиями, но в несколько модных магазинов мы все-таки зашли. Это неизбывное стремление женщины надеть что-то новое. На корабле, уже в Гавре, туристки хвастались друг перед другом нарядами. Но мы мало общались с соотечественниками, нам было хорошо и уютно вместе, вдвоём. Да, честно говоря, и общаться было не с кем. Надутые, напыщенные чиновники, проматывающие наворованные деньги, держались особняком. Новые русские, лишь недавно снявшие малиновые пиджаки и растопыривающие татуированные пальцы, были нам неинтересны. К сожалению, у порядочных людей нет столько денег, чтобы оплатить такой круиз.

Вскорости зашли в Лиссабон, он не оставил ярких впечатлений. Но после Лиссабона произошёл ряд событий: во-первых, за ужином меня обрадовала Наташенька, сказав, что у неё задержка; может – путешествие сказалось, а может… Она с выжиданием посмотрела на меня – как я отреагирую. Я обрадовался – мне хотелось иметь своего ребёнка, все равно, кто это будет – мальчик или девочка.

Как врач, я сразу запретил ей выпивать, находиться в прокуренных залах ресторанов.

– Теперь тебе надо дышать свежим морским воздухом, девочка моя. И никаких капризов, я хочу иметь здорового наследника, заметь – богатого наследника.

После секса на радостях мы уснули в объятиях друг друга; проснулся я от каких-то хлопков. Больно уж похожи на выстрелы, но кому из команды пришло в голову палить столь ранним утром. Щёлкнуло в динамике судовой связи, и голос на английском произнёс:

– Дамы и господа! Просим оставаться на своих местах и сохранять спокойствие! Вас приветствуют баские повстанцы. Вы все являетесь заложниками, мы не хотим причинять вам вреда и требуем от правительства Испании освободить наших товарищей, томящихся в испанских застенках. Спасибо за внимание!

Двигатели застопорились, круизный красавец медленно потерял ход и замер в водах Кадисского залива. Снова вдалеке виднелись испанские берега. Что делать? Звонить по сотовому в испанскую полицию? Номера не знаю, да думаю, что террористы сами по рации сообщат свои требования, иначе – кто об этих требованиях узнает? Спокойно сидеть на месте? Вдруг Испания не выполнит требования, и эти уроды начнут расстреливать заложников, или, ещё хуже – взорвут корабль? Уж коли они проникли на корабль и стреляли, то приготовились основательно. Походя такие акты не совершаются, это не пьяные хулиганы. Надо пойти посмотреть, жалко – оружия никакого нет.

Я сказал Наташе, что хочу выйти, узнать обстановку, сидеть взаперти выше моих сил, но она вцепилась в мою руку:

– Никуда не пущу, я боюсь за тебя.

Я мягко освободился:

– Тебе вредно нервничать, закрой за мной дверь; когда вернусь – стукну три раза двойным стуком, – я постучал по столешнице, – ты откроешь.

Выскользнув в коридор, я неслышно ступал по ковровым дорожкам. Пока было тихо, пассажиры сидели по своим каютам.

Я пробежался по коридору; не найдя ничего, достойного внимания, спустился этажом ниже и чуть не наткнулся на террориста. В том, что это был он, сомневаться не приходилось – одет в чёрную рубашку и брюки, через плечо перекинут ремень автомата, на поясном ремне пристёгнуты подсумки, в руке держит небольшую рацию. Я увидел его со спины и успел отпрянуть за угол. Надо быть осторожнее, ещё не выяснено – чего они стреляли, может быть, по строптивым? Или по команде, что защищала корабль, находясь на рабочих местах. Я прислушался. Баск говорил по рации непонятно на каком языке. Я как можно тише пробежал по коридору, ища что-либо подходящее в качестве оружия. Есть! В коридоре висел пожарный щит с огнетушителем и чем-то вроде маленького багра – железяка с загнутым концом, похожа на крючок, довольно увесистая. Вернулся назад.

Баск стоял так же, крутя головой по сторонам. Я подкрался и с размаху всадил железный крюк ему в тело. Террорист захрипел и упал. Я заглянул за поворот – никого. Затащил убитого в переход, снял автомат и ремень с подсумками. Автомат неплох – немецкий МР-5, фирмы Хеклер и Кох. Снял рацию и сунул в карман. Открыл дверь на палубу и огляделся – никого.