Юрий Корчевский - Огонь! Бомбардир из будущего

– Киль? – спросил я.

Он посмотрел на меня и показал на пальцах две монеты. Я кивнул. Мужчина указал на лодку. Когда я сел, он показал – а где вещи? Я лишь махнул рукой. Отчалили. На небольшой мачте он поставил парус, и мы направились дальше от острова, практически в открытое море. Я заволновался, хотя и не показывал вида. Уж больно мала лодочка для походов в открытом море. Но с нами ничего не случилось, и часов через шесть-семь показалась земля. Проплыв немного вдоль берега, рыбак указал на показавшиеся дома – Киль. Слава богу, хоть сюда добрался без приключений. Расплатился, рыбак высадил меня на окраине порта и тут же повернул назад, вероятно, хотел вернуться домой до темноты. Я обошел все стоящие у причалов суда, русских среди них не было, а суда других стран плыли не по пути. Мне посоветовали добираться до Любека, крупного торгового порта. Поскольку подходящего морского транспорта не было, решил нанять карету. У въезда в порт было несколько экипажей, запряженных одной или двумя лошадьми. Я договорился с кучером небольшой кареты – много ли мне одному места надо? Отправился в Любек. Добрался туда без приключений за три дня. Город был относительно велик, по узким улицам сновали прохожие, тянулись телеги с товарами. В порту было полно судов разного размера и принадлежности. Я начал обходить причалы, присматривая русские суда, со своими плыть лучше – язык один, привычки знакомые и понятные. Наконец удача улыбнулась мне – я увидел знакомые очертания русской ладьи. С владельцем судна договорился быстро, купец уже заканчивал погрузку, готовясь выйти в обратный путь завтра с утра. Мне отвели место в крохотной каюте в носовой надстройке. Я отдал купцу аванс и отправился посмотреть город и сделать необходимые покупки, ведь все мои подарки и оружие утонули при кораблекрушении. Снова купил Анастасии платье, теперь уже немецкое, более строгого покроя, Мише – нарядный кафтан и отличный нож золингеновской стали, себе – пару пистолетов, порох, пули и часы. Я уже привык к часам, и без них мне было неудобно. Также обновил себе гардероб – после морских купаний и сушки на печке одежда выглядела непрезентабельно. Случайно забрел в аптеку, где, к своему удивлению, увидел и приобрел два ртутных термометра, правда, со шкалой Реомюра, и несколько различных инструментов взамен утраченных в Испании. День прошел с пользой. К вечеру вернулся на судно и улегся спать. Утром проснулся от качки. Как оказалось, мы уже несколько часов как покинули Любек и находились в открытом море. Купец лишь посмеялся:

– Здоров же ты спать, барин, завтрак проспал, теперь жди до обеда.

Я прошелся по судну – было оно чистым и ухоженным, купец любил аккуратность. От нечего делать разговорился с купцом, похвалил его судно, в разговоре случайно упомянул, что ранее уже плавал по Балтике и даже попадал в плен к шведам вместе с купеческим судном.

– А не Григорий ли купец – владелец той шхуны?

– Да, Григорием его звали.

– Так наверняка это о тебе он во всех трактирах рассказывает, угнали свою шхуну, попутно взорвав шведский фрегат, да воевали у острова недалече от Борнхольма? Ловок ты, парень! О тебе уже в купеческих кругах, что кораблями торговлю ведут, легенды ходят! Я думал, врет все Гришка, выпить больно любит, да и команда подобралась – ни одной бочки не пропустят!

– Да, если бы он не напоил команду, когда из плена вырвались, то у острова нам драться бы не пришлось, уйти успели бы, да бог помог.

Я перекрестился, купец тоже.

– Лекарь, Россия ни с кем вроде не воюет, плаваем свободно, без опаски, больше свои разбойники досаждают, как с грузом идем – а по осадке судна сразу видно, так спать вполуха и вполглаза приходится, уже сколько раз отбивались. Повезло, команду хорошую подобрал, из своих, из псковских, все мужики серьезные, вином не балуются, плачу хорошо.

Долго мы еще разговаривали о производстве, торговых делах, пока не настало обеденное время. Так, несуетно и спокойно, проходил день за днем. Через неделю мы уже входили в устье Невы. Поведение команды изменилось, они часто оглядывали проплывающие суда, осматривали берег. У купца за поясом появилась пара пистолетов, я тоже последовал его примеру. Однако и на речном отрезке пути никто нас не побеспокоил, и до Пскова мы добрались благополучно. Корабль встал под разгрузку, я расплатился с купцом и сошел на берег. Поразмышляв некоторое время, снова решил искать подходящее судно до Москвы, в Россию пришла весна, снег почти весь растаял, если в городе дороги грязные, то между городами и вовсе не проехать. В порту подходящих судов не было, пришлось идти на постоялый двор. Каждый день три дня подряд ходил я на причал, когда наконец удача улыбнулась. Небольшая ладья к вечеру должна была отплывать в Москву. Реки уже очистились ото льда, кое-где широко разлившись. Купец на ладье, видно, сильно торопился, едва разгрузившись, команда споро отшвартовалась, и мы отправились в путь. На носу сидел впередсмотрящий, предупреждая о плывущих бревнах и прочих опасностях. Мы шли под парусом, когда ветер слабел, матросы садились за весла. К берегу пристали, когда уже совсем стемнело и на воде ничего разглядеть было нельзя. Плыть по весенней реке было ночью опасно, стоило наткнуться на бревно или корягу, и суденышко могло пойти ко дну вместе с товаром. При погрузке я видел, как легко грузчики таскали тюки с грузом, трюм был полон, а осадка ладьи почти не изменилась. Скорее всего в тюках были ткани. Груз сколь легкий, столь и опасный – в смысле привлекательный для разбойников, это не воск в бочках или железные изделия. Такой груз можно на любой лодке на берег быстро свезти и спрятать. Хотя купец ни словечком не обмолвился о грузе, я проверил пистолеты и нож. Первая ночевка прошла спокойно, на берегу развели костер, сварили кашу гречневую с мясом и салом. Все дружно поели из одного котла, улеглись спать. Остался лишь один дежурный на берегу у костерка. На следующий день, едва успев позавтракать, команда погнала ладью дальше. Мне приходилось лишь радоваться, что не тянемся потихоньку, скоро конец моего затянувшегося путешествия. Купец хорошо знал фарватер, вовремя поворачивал суденышко. В некоторых местах река разлилась метров на сто – сто пятьдесят, затопив прибрежные кусты и деревья, лишь кое-где из грязной воды торчали голые ветки. Гнали без обеда, перекусывая на ходу хлебом с салом да сушеной рыбой. Лишь в сумерках выбрали холмистый берег, где было посуше, и пристали. На костерке сварили кулеш с салом, быстро поужинали и улеглись спать на ладье, на берегу все-таки было влажновато. Лишь у костра, подстелив дерюжку, сидел вахтенный. Ближе к утру, когда сон был особенно крепок, я проснулся от какого-то всплеска. Рыба играет, что ли? Да какая сейчас, в такой разлив, рыба? Я насторожился, посмотрел на вахтенного. В скудном свете костерка он дремал сидя, уронив голову на грудь. Снова небольшой всплеск, чуть выше нас по течению. Я подполз к купцу, тихонько толкнул его, и лишь он стал просыпаться, зажал ему рот.