Юрий Корчевский - Истребитель. Ас из будущего

Город, куда их привезли – Элизабет-Сити, – был на берегу океана, в сотне километров от Филадельфии, где располагался завод по выпуску гидросамолетов. Поселили наши экипажи в отдельной казарме, а столовая поразила всех. Сейчас бы это назвали «шведским столом» – выбирай, что хочешь. Глаза разбегались от обилия блюд, хотелось попробовать все. Курящим давали по пачке сигарет «Кэмел», крепких, без фильтра.

К вечеру только и разговоров было в казарме и курилке об увиденном.

– Хорошо Америка живет, – протянул кто-то.

– А со вторым фронтом тянет…

– Кому охота от такой житухи – да на фронт? Там не до бубл-гума будет. Немцы – вояки сильные, надают американцам по заднице.

С утра – уже построение, потом на занятия. Всех разбили на группы, отдельно – пилотов, отдельно – штурманов, по специальностям воинским.

На базе стоял гидросамолет, к нему и подвели пилотов.

«Номад» понравился Тихону с первого взгляда. Алюминиевый фюзеляж, два мотора с тянущими винтами, а не толкающими, как на МБР-2. Красивые, зализанные обводы, блистеры стрелков. По сравнению с «Номадом» «амбарчик» – просто утюг.

«Номад» был усовершенствованной версией «Каталины» первой серии. В отличие от нее серии 5А или 6А колесного шасси не имели и были гидросамолетами, а не амфибиями.

Американский инструктор через переводчика стал перечислять тактико-технические характеристики самолета. Максимальная скорость не впечатлила Тихона – 299 километров в час, зато остальные показатели впечатлили: «Номад» мог держаться в воздухе 28 часов, преодолевая при этом немногим более четырех тысяч километров. Против четырех часов полета «амбарчика» – гигантский скачок, пилоты были в шоке. И вооружение обрадовало. Три крупнокалиберных пулемета 12,7 мм, не чета двум ШКАСам калибра 7,62 мм, установленным на «амбарчике».

Когда же стали показывать устройство, пилоты и вовсе обомлели. Обогреваемые кабины, можно летать в легком обмундировании, а рация – предел всех мечтаний! И со штабом связь, и с другими самолетами, а настройся на другую частоту – так и с кораблями, подводными лодками.

До обеда изучали теорию, потом – практические занятия. Каждый пилот с инструктором и переводчиком совершал взлет, и сразу – посадка.

Когда освоили эти элементы, начались полеты. Наши летчики имели богатый опыт, большой налет на разных типах самолетов. Легче всего было пилотам, летавшим ранее на ГСТ – приборы и ручки управления одинаковы. Собственно говоря, ГСТ был довоенной лицензионной копией PBY-1, но с отечественными моторами и вооружением.

Потом – несколько полетов с бомбометанием по деревянным плотам на морском полигоне – этот элемент у наших летчиков получался хуже всего. Бомбы на «амбарчиках» использовали не так часто, и, кроме того, прицельные приспособления были непривычны. Да и бомбить с «Номада» – обязанность штурмана. Зато инструкторы отметили хорошие пилотажные навыки наших летчиков.

Последним учебным днем вылетали полным экипажем. Было непривычно многолюдно, по СПУ – самолетному переговорному устройству – доклады и указания шли почти непрерывно.

Тихон привык работать в одиночку. Единственно, стрелки на «амбарчиках» докладывали о неприятельском истребителе или обнаруженном корабле.

Как и все остальные летчики, он был очень доволен самолетом. Управляется легко, в полете устойчив на всех режимах, прощает ошибки в пилотировании. «Амбарчик», при всей внешней неказистости, был строг в управлении, и его приходилось все время контролировать. Як-1 – не говоря уж об У-2 – был проще в пилотировании, чем МБР-2.

А затем – получение самолетов, их перегнали с завода своим ходом. Каждый экипаж придирчиво осматривал машину, на которой впоследствии придется воевать. Но удивило не это, а то, что в самолете для каждого члена экипажа были кожаные куртки и шлемы – редкая роскошь по тем временам. И кобуры с пистолетами «Кольт» для экипажа были предусмотрительно приготовлены на боевых постах.

За хлопотами по приемке прошел день, а вечером, в знак окончания быстро пролетевших двадцати дней командировки, командование базы арендовало ближайший бар, и инструкторы школы и русские экипажи отправились туда.

Бармены наливали виски, столь уважаемый американцами напиток, но нашим пилотам он не понравился – сивуха! Да еще и плескали в стаканы на два пальца, граммов по пятьдесят. Наши летчики были недовольны, говорили:

– Надо было взять с собой несколько ящиков водки. И сами пили бы, да и американцев угостили.

Да только кто бы им позволил? Скромные пожитки с личными вещами перед погрузкой на судно досматривали офицеры Особого отдела. Не разрешали брать даже газеты, хотя какие в них секреты?

Праздник был подпорчен. Да еще крутили грампластинки с джазом или фолк-музыкой, которые были далеки от советских людей.

Тем не менее звучали тосты за победу над Германией, за Сталина и Рузвельта. И радовало только одно – скоро на Родину. В Америке жизнь сытнее и беззаботнее, но она не прельщала. Отдохнули от войны, вроде отпуска вышло – и будя! Ни один из русских пилотов не согласился бы остаться здесь из-за сладкой и обильной жратвы.

На следующий день, взяв на борт английских штурманов и радистов, первые четыре «Номада» ушли на перегонную трассу.

Тихон должен был вылетать во второй группе, через два дня. Самолет новый, изучен досконально и подвести не должен.

Пошли осматривать городок. Он был довольно мал, из конца в конец за полчаса пройти можно. Выходить за территорию базы пилотам разрешалось группами не менее пяти человек – как раз русский экипаж.

Шли не спеша и у одного из ресторанчиков стали свидетелями неприятного инцидента – на их глазах белый офицер бил чернокожего солдата. Жители проходили мимо, как будто ничего не происходило, – вот тебе и равенство. Да и над дверцами автобусов висели объявления: над передними – «Вход для белых», над задними – «Вход для черных и цветных». Наших летчиков это покоробило, и дальше гулять им расхотелось.

В казарме Тихон и штурман Анатолий сели за изучение полетных карт. Хоть и знали, что до Рейкьявика они будут подчиняться английскому штурману, но знания никогда не бывают лишними.

Главная загвоздка была в последнем участке пути – от Рейкьявика к Мурманску. Можно было идти севернее Норвегии, над Атлантикой, и на последнем отрезке пути срезать маршрут, пролетев над Киркинесом. Второй путь почти вдвое короче, но проходил он над Швецией и Финляндией, в зоне досягаемости немецких истребителей. Оба маршрута имели свои плюсы и свои минусы, но выбирать придется не им, а командиру и штурману группы. Должность Тихона самая невысокая – командир воздушного судна, в его подчинении экипаж. А над ним – куча начальства: командир звена, эскадрильи, руководитель полетов, начальник штаба, и это не считая старшего штурмана полка, замполита, помпотеха и прочих.