Юрий Иванович - Андрогин

Когда на уровне глаз женщины зависла кошмарная голова питона размером с «Оку», Дарья Андреевна только пожалела, что не успела водрузить артефакт на положенное для очередного перерождения место. Потом питон раскрыл пасть, и Чернова благополучно потеряла сознание.

Второе проплывающее по небу чудо минут на пять вогнало Ариса Шенгаута в ступор. Шея заболела, пока он неотрывно смотрел на небо. Пошевелился лишь после того, как пролетающий массив закрыл весь квадрат неба над поляной. Остальное пространство небесной тверди рассмотреть не удавалось из-за крон окружающих деревьев.

Арис осмотрелся вокруг, оценивая изменившуюся обстановку. Женщины продолжали заниматься разделкой улиток, но при этом громко переговаривались с товарками из соседних групп, а многие кричали о чём-то, глядя в густые кроны. Именно туда устремились почти все мужчины, прежде находившиеся внизу. Разве что парочка весьма усиленно поддувала специальными мехами костерок, расположенный в самом центре поляны. Вскоре оттуда в небо устремился ровный столб ярко-красного дыма. Аборигены разожгли что-то, что можно было с уверенностью назвать сигнальным костром. Простая логика подсказывала: сигнал этот подаётся не для других посёлков подобного типа, а именно для тех, кто пролетает по небу.

А для чего подобное делается? Не для войны же! Скорей всего на летающей тверди живут иные разумные, которые ведут торговлю либо производят товарный обмен с теми, кто проживает в лесу.

Находящаяся в мужском теле землянка припомнила моменты своего падения в странные пропасти и людей на краю одного обрыва. Значит, наверху тоже есть жители? И они нуждаются в продуктах из леса? Только вот как они собираются обмениваться товаром или покупать его? Опускаются вниз на вертолётах? Или сами летать умеют?

Последнему вопросу удивляться не приходилось. Раз целые континенты и острова по небу летают, то почему бы и людям не левитировать в воздушном пространстве? Только вот как в этом убедиться? Как и откуда рассмотреть?

Все мужчины подались наверх. Даже те, кто разжигал сигнальный костёр. Юного опекуна Гюта рядом не оказалось. Все верёвки, ранее натянутые и уводящие в кроны, тоже исчезли. Зато появилось достаточно много опущенных до самой земли верёвочных лестниц. По ним довольно ловко карабкались вверх дети лет десяти и младше. Скорей всего большинство женщин тоже отправились бы на верхние уровни, если бы не работа по разделыванию улиток и готовка ужина в многочисленных больших котлах.

Арис тоже подумал, да и направился к одной из лестниц. Его никто не остановил, не окликнул. Но он забыл о главном: о собственной усталости. Каждая мышца дала о себе знать болезненными ощущениями, когда он стал перебирать ступеньки шаткой, вёрткой и раскачивающейся конструкции. Такие приспособления предназначены только для цирковых акробатов и матросов, ставящих паруса на парусных кораблях.

Он запоздало вспомнил, что ему очень хочется пить и есть. А потому взбираться невесть куда сразу расхотелось. Вот только к его действиям отнеслись на полянке весьма показательно: женский голос что-то воскликнул, и тотчас в ответ раздался дружный хохот. Шенгаут резко оглянулся и понял, что смеются над ним.

Останься Дарья Чернова женщиной, она бы и внимания не обратила на подзадоривания или насмешки аборигенок. Но ведь она стала мужчиной. А в их среде совсем иные понятия. Насколько понимала землянка, мужчина всегда должен держать марку, если хочет иметь вес в обществе. Сама терпеть не могла слабаков, рохлей и пасующих перед любой трудностью недоумков. А уж в здешнем не то племени, не то лесничестве тем более следовало вести себя достойно.

Взялся за топор – руби. Назвался груздем – полезай в котёл. Отправился к небу – карабкайся из последних сил. Вот Арис и карабкался.

До первых домиков дотянул сравнительно легко. Там рассмотрел первые верёвки с перемычками на конце. Только теперь они провисали свободно, да и перемычки попросту закидывались на ближайшие ветки. С этих помостов, балкончиков и окошек вся поляна просматривалась великолепно.

Второй и третий ярусы жилищ тоже были увиты многочисленными верёвками, мостками между хижинами, сделанными из тростниковых циновок навесами. Иные верёвочные лестницы в ещё большем количестве поднимались наверх.

Зато на третьем уровне землянка впервые рассмотрела странные устройства или наросты, в которые уходили концы тех самых ослабленных верёвок. Наросты выглядели как толстенные обсадные трубы на основаниях толстенных веток, и Чернова ничего не смогла придумать, кроме как:

«Там внутри может сидеть прирученный паук и тянуть по команде верёвку или отпускать её… Но почему тогда верёвки, когда они на всю свою длину, натянуты как струна? А сейчас, когда в половину длины, – провисают свободно?..»

С живым, прирученным помощником такое было бы невозможно.

С третьего уровня уже и небо виднелось сквозь прорехи в кронах. Хоть как ни болели мышцы всего тела, Арис, скрипя зубами, полез ещё выше. И вскоре оказался возле, а потом и чуть выше ровных платформ, которые в основном имели над собой тщательно вырубленные от мелких веток пространства. Но так как они были заняты, Шенгаут отыскал для себя наблюдательный пункт на одной из верхних развилок одного из самых высоких лесных гигантов. Там и устроился среди нескольких мальчуганов восьмилетнего возраста, не обращающих на новенького никакого внимания, и среди доброго десятка таких же инфантильных птичек.

Отсюда уже получалось рассмотреть почти всё вокруг на многие десятки километров и спокойно анализировать увиденное. А заключалось оно, если кратко, в следующем: обмен товаром при полной боевой готовности.

При этом нависшая сверху твердь всё равно поражала больше всего. Она уже продвинулась на две трети небосвода, а оконечности так и не было видно. И это при том, что сама линия горизонта казалась несколько удалённой. Эта планета была явно больше по диаметру, чем Земля.

Суть главного чуда этого мира не поддавалась никакой логике или здравому смыслу. Можно было предположить, что толстенные летающие острова в три уровня сделаны из картона или из лёгкого, но прочного пластика. А вид торчащих из днища мрачных скал – не что иное, как удачная имитация оных. Что больше всего мешало логично мыслить, так это частые и довольно сильные порывы ветра:

«Если он здесь силён сейчас, – рассуждала Чернова, стараясь цепко удерживаться за качающиеся ветви, – то могут быть и ураганы. И какими массивными ни кажутся острова, их обязательно сносило бы в стороны. А то и сталкивало друг с другом. А здесь, похоже, всё движется словно по невидимым трамвайным рельсам… Или я неправильно понимаю увиденное?..»