Александр Зорич - Морпех – победитель магов

– Глубоко копаешь, – ухмыльнулся я. – Может, они через эти порты русалок по ночам принимают?!

Но дядя Вова даже не улыбнулся.

– Может, и русалок. Но попомни мое слово: когда припрет, шарахнут они оттуда из спарки автоматов «АК-726».

Кто не понял юмора, «АК-726» – это серьезная такая корабельная артустановка. Наша, русская. Состоит она из пары автоматических пушек калибра 76 миллиметров в закрытой башне, а под башней у нее еще целый отсек с разными механизмами и сложным устройством подачи снарядов.

«АК-726», конечно, на том галеасе быть никак не могло. Хотя бы потому, что от нее вся дифферентовка лесом пошла бы, и улетел бы «Голодный кракен» пулей в синюю бездну на корм еще более голодным кракенам!

Когда стемнело, мы с дядей Вовой воспользовались выпивательным приглашением штурмана Рахбара.

По нашей флотской привычке заявились мы к нему с бутылкой рома, которую со скандалом конфисковали у Шень Ди. Последнего, напомню, приставили не только за нами наблюдать, но и следить за тем, чтобы удовлетворялись наши вельможные и магические нужды.

Рахбар выставил закусон: финики, вяленые акульи плавники, свежевыловленных морских гадов. Чтобы не доводить дело до поноса, гадов, которые все как один были сырыми, я предусмотрительно проигнорировал. А вот акульи плавники оказались отменным лакомством. Не хуже нашей таранки!

Для начала я засыпал Рахбара вопросами по географии.

– Далеко ли до Адена? А до Дубая? Плаваете ли вы на Шри-Ланку? Если отправиться на запад, будет Аденский пролив или что? А если еще дальше на северо-запад? Что там? Красное море? Или какое-то другое?

Рахбар сразу разочаровал меня тем, что не понял ни одного географического названия.

Наконец, отчаявшись найти общий язык, Рахбар, зачем-то ежесекундно оглядываясь на кованую дверь каюты (как видно, разглашал секретные сведения!), выдвинул из-под кровати сундук, отпер его и извлек из него карту, которую тотчас развернул передо мной.

– Вот, глядите, друзья. Мы сейчас идем здесь, – Рахбар поставил заскорузлый палец на сплетение тонких азимутальных линий.

Я жадно впился взглядом в карту.

Поначалу я вообще не обнаружил никаких знакомых очертаний. Ну просто ни одного!

Как во сне!

Ни характерного изгиба Африканского рога в районе Сомали.

Ни Индийского субконтинента с тяжелой каплей Шри-Ланки.

Ни узнаваемого желудка Персидского залива.

Но вдруг меня осенило: подробнейшим образом прорисованный материк в центре карты – это никакой не материк, а остров Сокотра!

Просто поймите. Кому в нашей морской пехоте та Сокотра так уж упала на ум, чтобы помнить, как именно она изгибается? Этот остров попал в поле нашего внимания по большому счету внезапно. Еще в начале года ориентировки обещали пиратские базы на побережье Сомали, а юридически принадлежащая Йемену Сокотра ранее считалась совершенно мирной. Однако гражданская война, как видно, расшатала эту бедную арабскую страну…

Но вернемся к карте Рахбара. И города, и крепости на ней были нарисованы со средневековым буквализмом. Я сразу узнал в абрисе одной из построек наш форт «Три дерева» – над ней был нарисован уже знакомый нам герб Бин Назима.

Короче, Сокотра располагалась в центре мира. На Африку картографу отчего-то было наплевать, и он высокомерно ее не нарисовал.

А вот Аравия кое-какой интерес вызывала.

Прямо скажем, она, судя по всему, являлась метрополией этой самой ихней Империи Алхимиков (о чем свидетельствовал герб с самогонным аппаратом и ящерицей со второго штандарта, нарисованный примерно в районе современного города Шарджа).

– А плывем мы вот сюда, – палец Рахбара проследовал к побережью, я бы сказал, Омана, при этом старательно обогнув непонятный мне значок на карте. В значке мне почудилось что-то вроде изображения двух человеческих черепов, от него веяло тревогой и жутью.

Об этом же подумал, по-видимому, и дядя Вова, у которого чутье на опасность было – мое почтение.

– А что здесь? Почему мы делаем такой крюк? – спросил он. – Рифы, что ли?

Рахбар тяжело вздохнул и примолк, как будто решая для себя, говорить нам или нет. Наконец он решился.

– Тут располагается подводный город саламандр.

– Кого? – хором спросили мы с дядей Вовой.

Слово «саламандра» было знакомым. Во-первых, из-за немецкой фирмы, производящей обувь, которую, когда я был маленький, так любила моя мама, учительница математики. Во-вторых, я знал, что это такое земноводное, отдаленно похожее на ящерицу.

Но прямо вот «город саламандр»? Серьезно?!

– Разве в ваших землях не живут эти отвратительные существа, порождения черной магии, южных колдунов и злобных богинь бездны? – осторожно осведомился Рахбар.

– Смотря о ком мы говорим, – отвечал я уклончиво. – Об акулах? – я потряс в воздухе вяленым плавником.

При упоминании акул лицо Рахбара просветлело, а глаза исполнилось нежности, как если бы я вдруг заговорил о молочных поросятах.

– Акулы – это лишенные чешуи рыбы, которым ведома справедливость. Они глуповаты, но их души чисты, и человек легко находит с ними общий язык, если хотя бы немного старается. Я же говорю про саламандр – существ, обладающих не только злою волей, но и отягощенных разумом! Наделенных способностями злоумышлять, хитрить, строить козни и действовать сообща!

– И строить города, – ввернул дядя Вова.

– Совершенно верно! Наши ныряльщики за жемчугом неоднократно эти города видели. И многие из них поплатились жизнью за свое любопытство!

– И что у них? Всё как у нас? Дворцы, рынки, общественный транспорт?

– Дома и крепости точно есть. Относительно прочего рассказывают всякое, – ответил Рахбар. По его лицу я видел: он верит далеко не всем рассказам.

– Но мы же скорее всего не увидим этих… как вы сказали, саламандр? – спросил я, отхлебывая добрые два глотка рома. – Вы же проложили курс вдали от их города, так?

Рахбар лихорадочно закивал.

– Конечно! И капитан Курр, и высокомудрый Шень Ди уверены, что в этот раз опасности нет никакой. Но только… – Рахбар потупился.

– Только – что?

– Но только брат… мой брат Дидо, за день до нашего выхода в море прислал мне с почтовым альбатросом сообщение. Уверяет, что саламандры овладели новым искусством и теперь эти бестии совершают дальние набеги, используя… ездовых кашалотов!

– Ездовых кого? – дядя Вова поперхнулся акулятиной.

Лицо Рахбара стало бледным и строгим.

– Кашалотов. Они седлают их, как мы лошадей, и ездят вдвадцатером на одном, общаясь с ним на своем морском языке… Саламандры расплачиваются с кашалотами частью своей добычи – телами матросов с захваченных кораблей.

– Может, ошибся твой брат? Может, не все так плохо?