Александр Зорич - Морпех – победитель магов

Зато «Браунинг» стал как новенький.

За компанию я почистил свой верный «АК-12» и даже оружие последнего шанса – пистолет «ПЯ».

– Саламандры не пройдут! – сказал по этому поводу дядя Вова.

– А то! – согласился я.

После всего этого воинского марафона я просто упал на кровать лицом в богато расшитую подушку и забылся глубоким сном школьника, счастливо сдавшего последний перед каникулами экзамен.

Любой человек, путешествующий на корабле – будь то фрегат ВМФ РФ «Ретивый», или авианосец ВМС США «Рональд Рейган», или галеас имперского флота «Голодный кракен», – очень быстро привыкает, что будят его (если он, конечно, свободен от вахты) утренние склянки.

Склянки на кораблях поновее – как фрегат или авианосец – доносит до его слуха внутрикорабельная трансляция. А на всяких там галеасах, по причине их технической отсталости, удары рынды переносятся старыми добрыми акустическими колебаниями, проникающими сквозь щели в двери каюты…

В первую секунду, когда я проснулся, мне показалось, что услышанный мною сквозь сон звук и был ударом корабельного колокола. С добрым как бы утром.

Однако уже в следующую секунду посыпались все новые и новые «дззззиннь».

Металл звонко колотил о металл.

Потом послышались грузные удары – как будто деревом по дереву.

Я бросил взгляд в сторону люмика – здесь, на «Голодном кракене», был, конечно, не привычный иллюминатор, а узенькое прямоугольное оконце, забранное мутным стеклом в свинцовом переплете.

За окном стояла густая темнота.

Значит, это не утренние склянки.

А какие?

Ночные?

Проснулся и дядя Вова. Он сел на постели и принялся тереть глаза пудовыми кулаками.

– Что там, Сергуня? Опять, что ли, саламандры?

– Кто его знает… Не понос, так золотуха, – вздохнул я устало, притягивая к себе за ремень автомат.

– Так что, собираемся?

– Придется. Надо выйти поглядеть.

Мои дурные предчувствия усилились, когда с палубы донесся чей-то истошный вопль, а затем за бортом что-то увесисто плюхнуло.

Первым, что мы увидели, поднявшись на палубу, был обнаженный по пояс человек, лежащий лицом вниз в луже крови.

На его руке в призрачном свете луны блестел массивный перстень, а в затылке, покрытом редкими волосами, зияла глубокая рана.

«Капитан Курр?» – с ужасом подумал я, глядя на отложной ворот его белой рубахи, украшенный крупным жемчугом.

В этот миг на луну наползла туча. Стало совсем темно. Но не успел я зажечь тактический фонарик под стволом автомата, как палубу залил зловещий багровый свет факелов.

Мы с дядей Вовой увидели, как близ фок-мачты несколько пехотинцев с мечами пятятся к фальшборту.

И тут на них из-под опущенного на палубу рея грот-мачты со свернутым золотым парусом ринулось нечто невообразимое!

Оно, это нечто, было многоруким, многоногим и каким-то неуклюже-зловещим.

Двигалось существо странными рывками, и каждое его движение сопровождалось тем самым гулким стуком, который мы уже слышали из каюты.

Оно успело свернуть головы четырем пехотинцам и выбросить их тела за борт, пока я не признал в нем… того самого «уэллсовского марсианина», который украшал форштевень нашего корабля. То был кракен с красными стеклянными глазами!

Да что же здесь творится?! Почему ожил деревянный истукан?! Кадам от скуки наколдовал?

Я не ждал от встречи с «марсианином» ничего хорошего. Поэтому увлек совершенно офигевшего от этого зрелища дядю Вову к трапу, ведущему на ахтердек.

Там стоял наш «Утес», который мы не стали убирать с позиции – а вдруг снова саламандры? Но достичь нашего верного боевого друга нам было не суждено.

На верхней ступеньке трапа мы были перехвачены шестеркой дюжих молодцев из числа гребцов, вооруженной плотницкими топорами из хозяйства боцмана Камеля.

– Мы личная гвардия Рыжей Бороды! Нам приказано взять вас под стражу! – заносчиво заявили добры молодцы.

– Но разве мы знаем этого вашего Бороду? И что случилось с капитаном Курром?!

– Капитан Курр низложен! – не без торжественности заявил нам старший в шестерке – упитанный биндюжник с перебинтованной головой.

– И, надо понимать, низложил Курра этот ваш Борода? – смекнул дядя Вова.

– Все верно!

Тут мне стало почему-то пофиг.

– Мужики, – сказал я задушевно, – вы хоть понимаете, что перед вами два боевых мага? Которых наместник Бин Назим величает не иначе как «огнеборные»?

– О да! Да! – с лихорадочной живостью закивал биндюжник и улыбнулся улыбкой, в которой не было ни одного целого зуба. – Мы это понимаем! Рыжая Борода велел нам обращаться с вами со всей возможной почтительностью! Он считает, вы можете быть полезными друзьями! А мы, мы тоже можем быть друзьями для вас!

– Избави меня боже от друзей, а с врагами я разделаюсь сам, – тихо проворчал дядя Вова.

Но биндюжник его, к счастью, не услышал.

И что прикажете делать в такой ситуации?

Бежать? Смешно.

Организовать подавление бунта собственными средствами? А вдруг этот деревянный монстр, в котором я совершенно правильно угадал ожившую фигуру с ахтерштевня, окажется проворнее, чем пули нашего «Утеса»?

И вообще, что это за новости: стрелять по живым людям, пусть даже и поднявшим бунт против капитана? Мы что, полиция? Нет. Или владельцы корабля? Снова нет! Мы просто два наемника, у которых четкая задача: найти невесту для одного богатенького буратино.

А значит, что? Значит, нужно было дождаться встречи с этим их загадочным Рыжей Бородой.

Под надзором мятежных гребцов мы провели не менее часа.

За этот час много чего произошло.

Экипаж окончательно разделился на «овец» (мятежников) и «козлищ» (верных капитану Курру). Хотя в той ситуации правильнее было бы назвать «овец» – «чертями».

Самую буйную часть «козлищ» отправили на корм акулам. Остальных было решено высадить на ближайшем необитаемом острове.

Ну а преданные Рыжей Бороде «овцы» (в моей классификации – «черти») сплотили ряды и принесли новому капитану клятву верности.

«Уэллсовский марсианин» вернулся на ахтерштевень и вновь покорно одеревенел – надо думать, до следующего мятежа.

И только когда на востоке, над мертвенно спокойным морем, начал заниматься кровавый рассвет, нас почтил своим вниманием сам виновник торжества.

– Позвольте представиться. Я – Лод Рыжая Борода, – сказал, подходя уверенной походкой победителя… уже знакомый нам корабельный кок!

– Всё это, конечно, очень здорово, – ответил дядя Вова, – но, припоминаю, на днях ты представлялся нам Магоном… А тут оказывается, что ты – Лод… Непонятно.

На лице Рыжей Бороды промелькнула снисходительная улыбка. Так усталые родители реагируют на претензии подростков.

– Надо быть глупцом, чтобы, нанимаясь на имперский корабль, назваться своим настоящим именем, пятнадцать лет кряду наводившим ужас на мореходов Южных Островов.