Александр Зорич - Морпех – победитель магов

Мы с дядей Вовой пошли за ними следом и тоже взялись в четыре глаза глядеть вниз, на приметную рощу каменных дубов, куда указывал Кукса. Нам помогал мой верный бинокль.

Действительно, черт возьми! Там неспешно переваливались бурые туши.

Поначалу я был уверен, что это медведи.

Но вот одна из тварей встала на задние лапы, и я понял, что Кукса совершенно прав. Росту в твари было метра три с половиной, а ее передние конечности скорее напоминали руки орангутанга или ленивца, длинные, с острым локтем, саблевидными когтями, венчающими пальцы, с выраженными суставами. Всякий, кто хоть раз бывал в зоопарке, подтвердил бы – медведи выглядят не так!

– На росомах похожи, с-сучата, – процедил дядя Вова.

Каким-то мистическим образом почуяв мой взгляд, гигант, которого я рассматривал особенно беспардонно, повернул голову и поглядел вверх, прямо в мою сторону.

Тут меня как током ударило.

Если до сего момента существо еще можно было признать реликтовым гибридом гигантского ленивца и росомахи, то теперь стало ясно: перед нами неизвестное биологу исчадие ада. Глаз у него был один. Но смотрел он так недобро, что… ну совершенно не хотелось попадаться в лапы этого диковинного зверя!

– Дай-ка мне свои магические стекла! – потребовал Лод.

У него тоже была подзорная труба, но, конечно, мой бинокль был куда лучше.

– Эх, прав ты, Рихард… А лучше бы был не прав, – вздохнул Лод Рыжая Борода.

– Зверюги, конечно, страшные, – прокомментировал увиденное дядя Вова. – Но я сейчас одну очередь дам – и они разбегутся, только поминай как звали!

Не спрашивая моего разрешения, бравый старшина вскинул свой «Печенег» и, особо не целясь, выпустил куда-то в сторону рощи короткую очередь.

Он был знатным мастером пулеметного дела. Вот почему, даже при всей его небрежности, пули шлепнули в землю совсем близко от циклопов.

Могучее эхо покатилось вдоль распадка со ступенями, заставив разом двадцать товарок давешней змеи, напугавшей мула, посыпаться из кустарника на скалы.

Но что вы думаете?

Вместо того чтобы дать стрекача от предощущения неизбежности бремени белого человека, циклопы лишь агрессивно заревели нам в ответ! Некоторые из них при этом принялись злобно потрясать в воздухе чем-то вроде пращей, в которых болтались не то камни, не то кокосовые орехи. Дескать, только попробуйте на нас напасть! Мы – крутые!

У меня даже сложилось ощущение, что циклопы считали этот остров своими владениями. А нас – нарушителями, которых следует жестоко покарать за дерзость.

– Теперь понятно, откуда тут столько скелетов… – пробормотал я задумчиво.

– Теперь понятно, зачем Фарид выбрал именно этот остров для сохранения клада, – сказал Лод. И добавил, уже еле слышно: – Хотел бы я только знать, как Фариду удалось самому попасть на вершину Смрад-горы? Неужто ведьма Прокопия за него не только с Духом Горы, но и с циклопами договорилась?

Ночевали мы как животные – на коричнево-зеленых лишайниках.

Чтобы хотя бы во сне не чувствовать смрада, растекающегося по всей горе от озера (забыл сказать: кислотная вода вернулась в него через полчаса после того, как мы нагрузили золотом мулов), я зарылся носом в свою куртку и, свернувшись калачиком, кое-как уснул.

Устал я и впрямь адски. Притом не только от крутого подъема, не только от расколбаса вокруг сокровищ, но и от плетения щитов.

Каких на фиг щитов, спросите?

А таких. Поскольку Рихард был в общем ознакомлен с темой «циклопы и их тактика», он предложил заготовить впрок побольше сплетенных из ивы защитных циновок. Оказалось, что циновки эти в нашем отряде умеют плести все, кроме нас с дядей Вовой, – вероятно, в Империи Алхимиков это было что-то вроде национального спорта, как у нас, у русских, шашлыки или хоккей.

А раз к плетению нас приставить не получалось, нас отправили резать лозу. Ну мы и нарезались – до того, что к концу смены у меня не поднимались руки…

В общем, спал я хорошо и просыпаться в принципе не хотел.

– Ты на Ленина в Мавзолее похож, – сказал дядя Вова, тормоша меня в железнодорожном каком-то ритме.

– В смысле?

– Лежишь, молчишь, не сопишь, и выражение лица такое… державное!

– Чтобы сопеть, силы нужны, – буркнул я. – А у меня они закончились.

– Ничего, как циклоп за задницу ухватит, силы сразу-то и появятся, – пообещал опытный дядя Вова.

Вокруг еще только серело. Конечно, как мне было выспаться, когда вставать пришлось в такую рань?!

Однако, несмотря на мое нытье и жалобы, приходилось признать, что идея начать спуск очень ранним утром весьма резонная. А вдруг циклопы тоже поспать любят?

Но самое интересное нас ждало возле южного обрыва столовой горы. Пока мы чухались и грызли сухари с кипятком на завтрак, Таис, сероглазая муза нашего отряда, что-то там такое загадочное поделывала – стучала какими-то молоточками, забивала какие-то гвоздики, протягивала какие-то веревочки.

– Спускаться подано, уважаемые! – наконец сказала она Рихарду и Лоду с легким полупоклоном.

Я совершенно не разбираюсь в альпинизме и скалолазании, но, кажется, та штука, которую она соорудила, называется «система».

Она состояла из блока, страховки и люльки.

Человек садился в люльку, а его товарищи при помощи блока и веревки медленно опускали люльку вниз. Вдоль отвесной скалы.

Спускаться было – по меркам Смрад-горы – всего ничего, метров тридцать.

Оно, конечно, не то чтобы восторг и счастье, но терпимо…

Первым вызвался Кукса.

Таис навьючила на него золото, объяснила, как именно нужно сидеть и за что держаться, примотала к его поясу страховочную веревку, и трое мужиков, среди которых был и дядя Вова, повлекли его к осыпи.

Через десять минут люлька вновь оказалась наверху, и Таис предложила Рихарду быть вторым…

Предполагалось, что мы с дядей Вовой будем предпоследними. А Таис – замыкающей.

Когда дядя Вова присоединился к остальным членам экипажа, которые, к слову, уже принялись потихоньку спускаться вниз по осыпи, мы с Таис остались наедине.

Я, скажу честно, все больше восхищался талантами этой загадочной и длинноногой девицы. Мне нравилось, как быстро и четко она организовала спуск. И, главное, я совершенно не ожидал, что местные женщины все это настолько хорошо умеют!

Однако строгая Таис и слушать не хотела моих комплиментов, а легкие заигрывания презрительно игнорировала. Что навело меня на мысль о знаменитой песне Владимира Высоцкого, которая с детства мне очень нравилась, ведь ее все время слушал батя, особенно когда приходили с коньячком его друзья.

Поддавшись минутному порыву, я пропел: