Оксана Гринберга - Королева. Выжить, чтобы не свихнуться

Но сейчас неподходящее время думать о его поведении и собственной реакции. Ужас, я на лошади, и она скоро поедет… Где руль и педали? Тут лорд Дадли протянул поводья и небольшой хлыст. Ага, вот и панель управления. Ну что же… Вдох – выдох! Держись, Лиза, мы тронулись!

И мы поехали. Поехали! Впереди процессии забили барабаны, заиграли трубы. На призыв тут же откликнулись церковные колокола. Громко, как бы конь не испугался! Но нет, мне достался умный экземпляр. Все-таки не разобьюсь, потому что с каждым шагом чувствовала себя увереннее, словно у меня было двадцать лет стажа вождения без единого нарушения. Я, прислушиваясь к интуитивным желаниям тела, еще больше развернула плечи, параллельно плечам лошади. Выпрямила спину и нашла удобное положение, чтобы не заваливаться назад, при этом придерживала поводья так, чтобы чувствовать легкий контакт со ртом лошади.

Миновав территорию дворца, выехали в город. Тут пошел снег, срывался с затянутого тучами неба, и легкий ветерок подхватывал, кружил редкие снежинки. Иногда они падали на лицо, и я, подняв голову к небу, ловила их губами. Прекратила тогда, когда почувствовала мужской взгляд. Обернулась – лорд Дадли ехал неподалеку и смотрел на меня. Жадно, тяжело, горячо. Странно смотрел. Заметив мое удивление, вежливо склонил голову, словно и не было ничего. Но я все видела! Отвернулась от него и призывно помахала Уильяму Сесилу.

– Королева?..

Государственный секретарь поравнялся с моей лошадью, заставив свою идти шаг в шаг.

– Уильям, хочу сообщить вам то, что уже сказала Роджеру. Но попрошу вас сохранить это в тайне от советников.

– Елизавета, – насупился секретарь. – Чем я заслужил ваше недоверие?

Эту тему решила не развивать. Разве объяснишь, что мы знакомы лишь два дня?

– Уильям, вы должны знать, что меня пытались отравить в день коронации.

Ну что же, не одна я чуть было не упала с лошади. Прежде чем он успел задать тысячу и один вопрос, я продолжила:

– Я плохо разбираюсь в ядах, но из-за этого три дня провела между жизнью и смертью и до сих пор еще не оправилась. Подозреваю, яд действовал быстро и сильно, и это чудо, что мы с вами разговариваем.

Конечно, знаток ядов из меня никакой, зато я помню, насколько было плохо. Уильям никак не мог мне поверить. Каким образом могли отравить королеву, когда то, что она ест и пьет, двукратно проверяется дегустаторами? К тому же все, что приготовлено вне королевской кухни, под запретом. Быть может, отравили дары, одежду или, не дай бог, нательное белье?

– Яд был в вине, – покачала головой я. – Уильям, узнайте, кто подавал его мне незадолго до коронации или во время церемонии.

– Конечно, Елизавета, – кивнул секретарь. – Я выясню это в ближайшее время. Слуг опросят, и я составлю полную картину произошедшего в тот день. Что вы ели и пили, с кем общались. Возможно, это был бокал за завтраком либо на барже. Но я был с вами почти все время, и вино не подавали! Только если во время таинства причастия.

Я пожала плечами:

– Вряд ли королеву рискнул отравить епископ Оглторн. Зачем ему это? Думаю, надо проверить тех, у кого есть шанс занять английский престол. И начать с Катерины Грей.

Уильям не спешил соглашаться, кинул на меня задумчивый взгляд, кивнул почтительно, затем впал в прострацию, да так глубоко, что вскоре отстал. Этим не преминул воспользоваться Роберт Дадли, восседающий на великолепной вороной лошади. Разговаривать с ним не стала, так как глазела по сторонам, пытаясь привыкнуть к новому Лондону. Невысокие постройки, деревянные и каменные дома, узкие улицы, грязь, что чавкала под копытами лошадей. Люди в серой и темной одежде… Как все же этот город отличался от того, по которому гуляла однажды, когда прилетела в аэропорт Хитроу и у меня было двенадцать часов до следующего рейса. Я села в метро, как сейчас помню – темно-синяя линия Пикадилли. Тот, другой Лондон – шумный мегаполис, переполненный людьми, с чистеньким, словно с открыток, центром. Биг-Бен, Букингемский дворец, Трафальгарская площадь, смешные такси и красные туристические автобусы…

Теперь же – впереди гвардейцы с королевскими знаменами, рядом мои министры в парадных одеждах, ликующая толпа, выкрикивающая приветствия королеве. Я, вцепившись в луку седла одной рукой, махала второй, повторяя как заведенная: «Да храни вас Господь!» Все больше горожан следовало за нашей процессией. С балконов всех домов, мимо которых мы проезжали, свешивались ковры, знамена и разноцветные ткани, и оттуда махали и кричали приветствия.

Миновали парк, затем проехали через деревянную арку, кажется, возведенную специально для сегодняшнего выезда, похожую на парижскую Триумфальную. На одной из площадей – где мой Роджер, который мог бы подсказать названия? – дети разыграли театральное представление. Роберт поспешил на помощь, и я вполне грациозно покинула лошадь. Затем смотрела короткий спектакль на библейскую тему. Растрогалась до слез, когда главный актер – темноволосый мальчуган лет десяти – срывающимся от волнения голосом произнес, что королева Елизавета послана народу Англии Господом Богом. Я подозвала мальчика к себе. Он робко протянул мне Библию и сбивающимся голосом произнес:

– Долгих лет жизни нашей королеве!

Ему ответил восторженный рев толпы. Я тем временем перелистнула страницы. Книга оказалась на английском. Значит, протестанты…

– Как тебя зовут, мальчик?

– Генри, ваше величество!

– Это тебе, Генри, – стянула с пальца кольцо. Затем снова взобралась на коня, решив, что упрошу Уильяма пристроить мальчугана при дворе. Будет одним из пажей. Мы тронулись в путь, и этот путь все продолжался и продолжался. Не знаю, сколько человек жило в Лондоне, но, кажется, все они вышли на улицы приветствовать королеву, так как лавки и рынки были закрыты. Я улыбалась и махала так долго, что стало казаться – это единственное, что умею в этой жизни. Наконец, мы доехали до величественной церкви недалеко от реки. Кажется, это было то самое аббатство, где происходила коронация, но я не запомнила, как она выглядела снаружи. Вновь покинув лошадь, сопровождаемая придворными, я двинулась ко входу. У самых дверей, на ступенях, толпились нищие, которых пытались оттеснить гвардейцы, расчищая проход королеве. В грязном тряпье, слишком тонком для зимы, они выглядели в высшей степени ужасно.

– Роберт. – Я вцепилась в мужчину, кивнув на покрытых струпьями и страшными наростами людей: – Боже, что с ними?

Честно говоря, я перепугалась. Какой-то фильм ужасов, про зомби со страшными наростами на лицах. Больные проказой?..

– Елизавета, – встревоженно произнес мужчина, – если хотите, прикажу их разогнать.

– Чем они больны?

– Золотуха. Они верят, что прикосновение руки короля или королевы обладает целительной силой. Это древнее поверье. Но, Елизавета, вам вовсе не обязательно…