Михаил Тырин - Самоволка

© С.В. Лукьяненко, 2013

© М.Ю. Тырин, 2013

© ООО «Издательство АСТ», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( )

– Степка, Борька! – крикнула баба Катя, выглядывая с веранды. – А ну хватит по сараям шлындать, похлебка стынет!

К внукам баба Катя обращалась с той же интонацией, что и к своим поросятам. Да и поросята у нее были сплошь Петьки, Васьки и Федьки. Наверняка и Борьки со Степками когда-то водились.

Степа и Борис, десятилетние братья-двойняшки, вынырнули почти одновременно с разных концов двора. Прибежали на веранду и уселись за стол, не переставая болтать ногами. Словно и не думали останавливать бег.

– Ну? – прошептал Борис, когда баба Катя ушла на двор. – Достал?

Глаза его горели яркими угольками.

– Фонарь достал, – спокойно и деловито ответил Степан. – Под сарай положил, к веревке. А крючка нету пока.

– Может, на месте найдем какой-нибудь прут, согнем?

– А если не найдем? – рассудительно ответил Степа. – Обратно возвращаться? Там только мусор один и ветки. Откуда там прутам взяться?

– Не знаю… – вздохнул Борис. – Тогда по дороге будем искать. Во! На ремдвор заедем, там точно найдем.

– Это можно, – солидно согласился Степа. – Еще аптечку для велика надо прихватить, у деда снять.

– Да зачем?! Ехать-то всего пять километров.

– Вот пробьешь баллон посередь дороги – будет тебе «зачем»…

Борис бросил ложку и уставился куда-то в неведомую даль, возбужденно выбивая дробь пальцами на темной, сплошь изрезанной поверхности стола.

Мысленно он был уже там, на месте. Велоаптечки и прочие предосторожности казались ему досадными препятствиями, не стоящими внимания.

Жаркое солнце перевалило через зенит. Все стало медленным, ленивым, словно завязло в жаре. И воздух, и пыль на дороге, и редкое кудахтанье с соседних дворов, и запах сена… Все словно повисло, остановилось между временем.

Пять километров по жаре на скрипучих «Школьниках» здорово вымотали обоих. Но Борис усталости не замечал и брата не жалел. Даже на горках старался темпа не сбавлять, выжимая из себя все свои мальчишеские силы.

Сельская дорога пылила, сухо шуршала под колесами, огибала бугры, приспускалась к мостам над узкими тенистыми речушками.

Наконец Борис перестал крутить педали, дождался, пока велосипед сам остановится, и перевел дух. Степа догнал его через полминуты.

– Вон, глянь… – сказал Борис. – Почти приехали.

В низине перед ними блестели три больших квадратных пруда. Пруды были старыми и, кажется, искусственными. Их для чего-то раньше использовали, очень давно. То ли фабрика здесь стояла, то ли рыбу разводили, то ли просто поля поливали.

Теперь здесь ничего не было. Берега обвалились, поросли темным кустарником и деревьями. Квадратными пруды казались только издалека. Вблизи же было видно, что очертания давно потеряли геометрическую точность, а углы скруглились.

Но не за этим ехали сюда братья, не углы мерить.

Оба знали – за самым дальним прудом есть ложбинка, вся заросшая ракитой. И там, за густыми зарослями, прятались развалины из старого камня. Очень странные развалины – не дом, не сарай, не погреб. Что-то среднее. Пожалуй, это и была та самая фабрика.

Осталось от нее немного – две стены, груды валунов и еще какие-то бортики, лесенки, даже колонны.

Среди развалин был вход в подвал. Братья видели его своими глазами и даже прошли по нему несколько метров. Дальше не смогли – он заканчивался ямой или колодцем, глубину которого понять было сложно. Да и не очень-то хотелось проверять, когда за спиной мама с беспокойством зовет обоих братьев, не понимая, куда они исчезли.

Решили отложить исследование на потом. И вроде почти забыли.

Но вдруг услышали от соседа, старенького, вечно выпимши пастуха деда Егора, историю.

Непростая это была шахта. Говорят, в войну в ней немцы прятались. Целый отряд ушел и так и не показался. Наверно, утонули все. Со всеми своими ремнями, погонами и автоматами.

«Я должен это проверить», – заявил в тот раз Борис. И разубедить его не мог никто в мире. Заробевший поначалу Степа позже тоже подхватил эту волнующую идею: подготовиться, вооружиться фонарями, веревками и крючьями – и ощупать дно ямы в поисках старой-старой тайны.

Ну не бездонная же она в самом деле – эта яма?

Сегодня день настал.

– Погнали! – Борис оттолкнулся ногой и устремился на велосипеде к прудам – прямо через колючий скошенный луг.

Вблизи развалин вдруг навалилась тишина. Чуть доносился плеск волн с берега, немного шелестели ракиты. Но все как-то приглушенно, неясно. Словно имелась невидимая, но осязаемая граница у этого маленького тенистого мира с мягкой землей и влажным воздухом.

Вскоре у Степки чуть екнуло сердце: он увидел вход в подземелье, черный и мрачный. И мелькнула мысль – а может, не надо? Глупости ведь это – одним, без взрослых лезть в какую-то яму, в темноту…

Но в следующую секунду он уже смотрел на Бориса – тот был весь в движении и энергии, горел, как пламенный моторчик, разматывал веревку, сгибал из железного прута крючок-щуп, больше похожий на кочергу, проверял батарейки у фонарика…

Его уже не остановишь. Только разочаруешь на всю жизнь и останешься в его глазах нытиком и трусом.

– Ну, пошли! – торжественно проговорил Борька, и глаза его так и горели неуемным азартом. – Представляешь, если автомат найдем, а?

Фонарь оказался слишком тусклым, но глаза все же привыкли к сумраку. Пещера изнутри была пустая и странно чистая. Кирпичная кладка на стенах и пружинящий слой прелой листвы под ногами, больше ничего. Ни надписей, ни кострищ, ни битых бутылок.

Борис взял покрепче фонарь, опустился на четвереньки и заглянул в яму. Смотрел долго, дна не увидел, но остался доволен.

– Нормально, – сказал он. – Там стенка кирпичная. Я по этим кирпичам – как по лестнице.