Юрий Корчевский - Шторм Времени

Михаил развязал один мешок и вытащил лисью шкурку, за ней – другую. Понятно, купец на ярмарке меха взял. Михаилу вдруг вспомнилось, что купец писал на восковой дощечке. Где же он ее хранил? Наверняка учет товару вел.

Михаил внимательно осмотрел трюм. В одном месте, на корме, доска была захватана руками, как будто засалена.

После нескольких манипуляций доску удалось вытащить. За ней был небольшой тайник – с локоть во все стороны. Там и табличка нашлась, и мешочек с монетами. Ну, монеты он потом пересчитает, а табличку надо прочесть.

Он вылез на палубу, но сколько ни тщился, прочитать табличку не получалось. Первую букву, согласную, читал. А дальше тоже шли согласные: то ли шифровал купец свои записи, то ли сам для себя сокращал?

Михаил оставил табличку в тайнике. Он развязал мешочек и высыпал монеты на ладонь – тяжелые золотые и легкие серебряные, с непонятными словами. Есть надписи на латыни, есть – арабской вязью. Надо будет показать Даниле, может – он подскажет?

Данила проспал полночи, прежде чем Михаил разбудил его.

– Твоя очередь караулить. Смотри не спи, лихих людей хватает.

– Разумею.

Данила взял топор и устроился на носу судна, а Михаил улегся на палубе.

Утром, проснувшись, он первым делом взглянул на нос ушкуя. Данилы на месте не было. «Сбежал?» – мелькнула мысль. Михаил вскочил.

Однако зря он подумал плохое. Данила уже запалил костер и, стоя в стороне, лицом к востоку, с отрешенным видом читал молитву, шевеля губами и крестясь.

Ветра не было совсем, и Михаил упал духом – вдвоем против течения им не выгрести. Предстоял вынужденный отдых.

Они поели вчерашнего кулеша, не спеша сгрызли по вяленому лещу.

– Данила, помоги прочитать, что купец записал.

– Сам грамоту не разумеешь?

– Да что-то мудрено.

– Неси.

Михаил достал восковую табличку, спрыгнул с борта на берег.

Данила молчал пару минут, вглядываясь в текст.

– Да все понятно. Смотри: лиса – два десятка. Надо полагать, речь о шкурках.

– Именно.

– Бобер – два десятка; енот – пять и еще десять; белка – пять десятков.

– Подожди-подожди, что-то у тебя ловко получается.

– Давай вместе.

Данила водил пальцем по записям и медленно читал вслух. Михаил понял свою ошибку – он не знал орфографии и некоторых букв славянского алфавита. При письме оставлялись согласные буквы, и только иногда вставлялись гласные, а слова писались без промежутков. И, кроме того, некоторые буквы имели непривычный вид. Та же буква «я» – она была похожа на «а». Далее, его сбили с толку меры длины – ведь одной из записей было: сукно немецкое – восемь арш.

«Арш» оказался аршином. Все встало на свои места. Теперь он знал, что хранится в мешках. Цены бы теперь узнать, только вряд ли Данила поможет.

– Спасибо. А про деньги объяснишь?

– Не, не могу. Я, кроме медного пула, других денег в руках не держал. Псковское пуло от новгородского или московского отличу, а ежели у тебя серебро или золото – то, прости, сам не видал.

– И на том спасибо.

По незнанию, Михаил считал, что большевики убрали из алфавита старорежимное «ять». Однако дело обстояло намного хуже. Малограмотный Данила смог легко прочитать то, что он, человек с высшим образованием, счел за зашифрованную тарабарщину.

Они сидели на берегу до полудня, провожая глазами редкие проплывающие суда. Они шли под веслами. Михаил решил про себя, что в первом же встречном городе наберет нескольких гребцов. Все равно Данила плыть вместе с ним до Москвы не будет, ему в Алексин надо, а это на половине пути.

Далеко за полдень поднялся едва ощутимый ветер, который постепенно усиливался. Михаил с Данилой отвязали судно, веслами вытолкали его на чистую воду, поставили парус. Ветер расправил прямоугольную холстину и повлек судно вперед.

А к вечеру впереди показался город.

Они причалили к пристани, принайтовали ушкуй. Тут же появился неказистый мужичок.

– Сколь стоять будете?

– До утра точно, а там видно будет.

– Одна медяха за постой.

Михаил расплатился.

– Что за город?

У мужика высоко взлетели брови.

– Так Коломна же. Это Ока, а вон – Москва-река. Ты что, не был в этих краях?

– Не довелось.

– А команда где? – не унимался мужичок.

– Татары побили на Солотче.

– У монастыря?

– Там отсиживались.

– Монастырь-то цел?

– Пытались штурмом взять – отбили, татары стрелы огненные еще метали. Только Господь не дал свершиться святотатству, – вступил в разговор Данила.

– Ох, прости, святой отец! Благослови!

– Не священник я пока, не монах даже – послушник просто.

– Вы первые, кто про нападение татар сказал.

– В Переславле ворота городские закрыты и торга нет.

– Вона как!

– Ты лучше подскажи, где мне людей в команду набрать, – перевел разговор на другую тему Михаил.

– И подскажу! Кто лучше меня знает, где лучшие люди? Сколько гребцов надо?

– Четверых, а можно шестерых.

– О-хо-хо, – перекрестил рот мужичок. – Побегать придется. – Он хитро посмотрел на Михаила. Тот правильно понял намек.

– Ежели утром, в крайнем случае – до полудня, найдешь шестерых, только не пьяниц и не лентяев, получишь за труды медный пул.

– Два, и по рукам.

Михаил и мужичок пожали друг другу руки, скрепив тем самым устный договор.

Данила улегся спать, рядом пристроился Михаил. Данила все крутился, не мог уснуть.

– Ты чего не спишь, Данила? – не выдержал Михаил.

– Расставаться с тобой жалко.

– Как расставаться?

– Мы же в Коломне. Тебе по Москве-реке к городу подниматься надо, а мне искать попутчиков – кто по Оке пойдет. Ты не забыл, что мне в Алексин с письмом от настоятеля надо?

– Не забыл. Только я думал – мы вместе до Москвы поплывем.

– Так это ж крюк какой!

Михаил сам расстроился. Данила – парень хороший, на него положиться можно. Уйдет он, и Михаил останется совсем один.

– Может, останешься со мной? – предложил Михаил.

– Нет, не могу. Письмо доставить надо, и из монастыря уходить нельзя.

– Ты же не монах – послушник только. Пока можно назад отыграть.

– Я Господу засулился, что до конца дней моих служить ему буду. А с тобой? Купцу ведь деньги надобны, а душа? Ее ни за какие деньги не купишь.

– Это верно. Только привык я к тебе, расставаться неохота.

– Мне тоже. Только ведь это не навсегда. Будешь проходить на судне своем мимо монастыря – остановись на ночевку, тут и свидимся.

Михаил только вздохнул. Где он будет, как сложится его жизнь дальше – никто не знает. Да и доведется ли свидеться еще?

Парни поговорили еще немного и уснули поздно.

Утром же были разбужены вчерашним мужичком.

– Хозяин, так все деньги проспишь! Людей я тебе привел.

Михаил и Данила продрали глаза. На причале стояли трое бородатых мужичков лет сорока.