Анатолий Логинов - Путь лекаря

Едва передовые всадники достигли опушки, один из ехавших в авангарде громко закричал, упомянув драконов. Все дружно свернули к деревьям, включая и коня, на котором сидел Олег, утянутого за повод одним из охранников. Чудом не сверзившись на землю и не зацепившись за угрожающе торчащие ветки деревьев, попаданец с трудом слез с остановившейся лошади. И встал, с удивлением глядя, как Трор вместе с двумя помощниками с молниеносной быстротой собирает из висевших до того во вьюках заводных лошадей нечто похожее на большой арбалет на станке, что удивительно, с вполне себе зенитным прицелом. Действительно, точно такой прицел Олег не раз видел в фильмах про войну – набор колец, собранных в одну конструкцию крестообразным основанием на высокой подставке – трубке…

А когда расчет начал заряжать свое орудие, от удивления попаданец даже забыл о терзающей тело боли. И было от чего. Снаряд, вставленный в станковый арбалет, напоминал большую стрелу с привинченной впереди гранатой. «Ну точь-в-точь как у Рэмбо! Это что за фигня такая, а?» – удивление Олега еще не успело закончиться, как сверху послышались странные, похожие на хлопанье крыльев и свист вырывающегося из паровоза пара звуки. Олег невольно сделал несколько шагов вперед и задрал голову вверх. – Твою ж мать! – вырвалось у него. В воздухе, слегка шевеля крыльями, летели самые настоящие драконы. Не совсем такие, какими их рисуют художники в иллюстрациях к фэнтезийным книгам. Вытянутые тела, покрытые блестящей металлического цвета чешуей, увенчанные головами, со ртами, распахнутыми словно воздухозаборник, напоминали скорее какие-то китайские гравюры. На спине каждого летевшего создания закрепленная непонятным образом поблескивала в лучах солнца небольшая кабинка с темными провалами бойниц или окошек. Скорее, бойниц, потому что в некоторых из них поблескивал металл. Один из драконов, шевельнув крыльями, резко свернул к роще. От наблюдения за ним Олега отвлекли сильный скрип и ругань. Повернув голову к «зенитке», он успел увидеть, как Трор дожимает длинный рычаг, взводя тетиву, а остальные воины, произнося короткие слова, явно не слишком приличного содержания (а что еще может выдать воин перед боем, как не ругань?) поспешно сбивают что-то вроде небольшой «черепахи», прикрываясь неведомо откуда появившимися эллиптическими щитами. Дальше досмотреть ему не дали, один из охранников, непонятно и зло ругаясь, буквально втянул его внутрь импровизированного укрытия. Теперь его окружали со всех сторон только спины в кольчугах, из-за которых ничего видно не было.

«Кажется, предстоит серьезный бой. Если драконов семь, а зенитка одна, то отряд явно обречен. Не успеют отстреляться, точно. Устроит это летающее войско звездный налет и сожжет нас вместе с деревьями огнем». – Олег, увидев, что один из прикрывающих его сбоку оказался тем самым легатом, ничуть не удивился: «Очевидно, считается, что с фронта опаснее. Завалят они нас, как пить дать завалят. Одним своим навозом завалят, и все, останемся мы здесь лежать. Навечно». Пессимизм Гордеева углубляли отсутствие хотя бы какого-нибудь оружия в руках, кроме «водопроводной дубины», и появившееся из-за этого ощущение полного бессилия. «Сюда бы мою «зушку» с парой патронных коробов», – мелькнула мысль. Услышанные ранее звуки усилились, потом стали затихать, словно от пролетевшего над головой и удаляющегося самолета. Воины вдруг зашевелились, опустили щиты, стали сходить с места, радостно переговариваясь. Легат, обернувшись, весело и облегченно улыбнулся Олегу, но сейчас же построжел лицом и начал раздавать команды. О чем, Олегу подсказала та самая нижняя и выпуклая часть туловища, напомнившая о себе вернувшейся болью. Откомандовавший легат подошел и, опять на том же ломаном русском, добавляя латинские слова, объяснил, что сейчас они доедут до сторожевой заставы, а там пересадят его, как понял Гордеев, на какую-то разновидность местного транспорта. Известие о том, что дальше не придется мучиться в седле, так обрадовало Олега, что он стоически перенес дорогу к заставе.

Застава оказалась чем-то вроде сторожевой башни с пристроенной к ней оградой. Внутри огороженного двора стояло несколько домиков, один из которых являлся конюшней, совмещенной с местной разновидностью гаража. Стоящая в гараже одноосная повозка с сиденьями для извозчика и пассажира, расположенными рядом, стала для попаданца разочарованием. Он ожидал чего-нибудь более существенного, какой-нибудь колесницы или кареты. Однако приглядевшись, Олег несколько переменил свое мнение – повозка оказалась непростой, а с рессорами. Еще больше удивило его наличие самого настоящего телеграфа – гелиографа, стоящего на вершине башни. «Не простое здесь Средневековье, ой не простое. И на описавыемые в книгах фэнтезюшные страны мало похоже».

Олегу удалось подняться туда вместе с легатом, который старался держать своего очень важного спутника под непрерывным наблюдением. Передача велась быстро, чем-то похожим на азбуку Морзе. Абонент находился далеко, по крайней мере, сколько Олег ни вглядывался, ничего, кроме ответного блеска, исходящего от темного пятна на горизонте, ему различить не удалось. Сообщив свои известия и получив несомненно ценные указания от своего начальства, легат спустился вместе с Олегом и несколькими местными сопровождающими вниз, где во дворе их уже ждали около своих коней и запряженной повозки воины его отряда. Некоторые еще что-то на ходу дожевывали, другие, торопясь, подтягивали подпруги волнующихся лошадей, осаживая их короткими командами.

Легат, дождавшись, пока те же охранники вместе с гномом помогут попаданцу устроиться в повозке, скомандовал отправление, и отряд, быстро перейдя на рысь, устремился в ворота и дальше по дороге. Ехать на «двуколке», как мысленно назвал ее Олег, было намного удобнее, и если бы не напоминающие о себе последствия поездки на лошади в виде болезненных ощущений, дальнейший путь казался бы намного приятнее. Сидящий рядом в качестве кучера Трор несколько раз посмотрел на кривящегося от боли Олега, подумал, и воспользовавшись тем, что дорога пошла прямо, без поворотов и изгибов, отвлекся от управления лошадью. Отстегнув от пояса фляжку вполне современного вида, поблескивающую в местах, не прикрытых чехлом, ярким медным отливом, в отличие от тускло-серых, привычных Олегу, алюминиевых солдатских фляг, он сделал мощный глоток и, дружелюбно улыбаясь, протянул ее попаданцу. Подумав, Гордеев благодарно кивнул и приложился к горлышку. Сделав глоток, он чуть было не закашлялся от неожиданности. Вместо вина или местного напитка, похожего на квас, во фляге оказалось что-то вроде коньяка. Крепкая, градусов под пятьдесят жидкость обожгла горло, огненным потоком прокатилась куда-то вниз и, едва успел Олег выдохнуть, разожгла в желудке небольшой костерчик, в огне которого сгорели все неприятные ощущения. Гном с удивленно-восхищенным видом забрал у Гордеева флягу, встряхнул, проверяя остатки. Удивился еще больше, обнаружив, что то, что осталось, едва плещется на дне, и внимательно взглянул на состояние Олега. У попаданца, сделавшего изрядный глоток крепчайшего напитка, в этот момент, как всегда бывает с поддачи, резко обострились все чувства, краски мира расцвели незаметными ранее оттенками, и он, сразу заметив изучающий взгляд соседа, придал своему лицу как можно более спокойно-умиротворенное выражение. Гном, словно остолбенев, несколько секунд вглядывался в лицо Олега, затем, почесав в затылке, прикончил остатки напитка во фляге, пристегнул ее к поясу и, весело рассмеявшись, дружески похлопал попаданца по плечу тяжелой, словно вылитой из стали рукой. Показав на флягу, он несколько раз повторил: – Тархун.