Евгений Красницкий - Сотник. Не по чину

Фаддей Чума приперся со здоровенным куском вяленой рыбы фанерной твердости и не столько откусывал, сколько соскребывал передними зубами рыбные стружки, прищуриваясь с таким видом, будто занимался бог весть каким важным делом.

«Уж не Арсений ли Чуме рыбину всучил, чтобы чем-то занят был и не заводился с пол-оборота по всякому мелкому поводу? Вот так и будешь теперь в любой мелочи скрытый смысл искать…»

Дормидонт Заика, в полную противоположность неподвижному как памятник Молчуну, ерзал и постреливал туда-сюда глазами. Кажется, ему было любопытно. Перехватив взгляд Кузьки, Заика неожиданно сделал какой-то странный знак рукой, и оба понимающе ухмыльнулись чему-то, понятному только им двоим.

«Здрасьте, приехали! Что это за общие дела появились у штатного допросчика Ратнинской сотни и оружейного мастера Младшей стражи, а по совместительству еще и вашего кузена? Да-а, сэр, похоже, что вы не только о «зяте» не осведомлены, так что ждите сюрпризов… Во все мелочи, конечно, не влезешь, но чем шире у пацанов круг общения, тем разветвленнее сеть неформальных связей – это процесс естественный, и пытаться ему противостоять бессмысленно, глупо и вредно, но мелочь мелочи рознь. Готовьтесь, сэр Майкл, испить чашу страданий родителя взрослеющих детей. А детей-то целая сотня, за всеми не уследишь.

Что делать? Стукачей среди них заводить? Не хотелось бы, но, с другой стороны, дружба Кузьки с пыточных дел мастером… Блин! Ведь никто из Егоровых ратников своих детей к себе в десяток не привел, хотя есть уже годные по возрасту – не новики, а молодые ратники! И вообще новиков у них почти нет – одного убили, второй, раненый, в Ратном остался, а больше никого Егор и не взял пока… Почему? Едрен дрищ, как изволит выражаться господин бургомистр, а не велел ли лорд Корней Егору подобрать себе учеников из моих ребят? Не-ет, ребята, пулемета я вам не дам! Сейчас, разумеется, не до того, но разговор с дедом на эту тему будет серьезный, просто так этого оставлять нельзя!»

Арсений, заменивший выбывшего из строя десятника, явно настроил себя на такое же поведение, как и во время беседы с Мишкой на завалинке. Степенно и неторопливо не вошел, а вступил под навес, неспешно уселся на положенном на землю седле, оправил подол кольчуги, огладил бороду, обвел присутствующих внимательным взглядом (одинаково внимательно и ратников и отроков) и, слегка склонив голову к плечу, вопросительно поднял брови в сторону Молчуна. Тот в ответ слегка прикрыл веками глаза, словно ответил на молчаливый вопрос: «Да, все как договаривались».

«Хватит, сэр! С ума сойдете, всякие нюансы подмечая. Пришли? И хорошо… Сидим и разговариваем в режиме обычного трепа, первый раз мужиков увидели, что ли?»

Мишка прокашлялся, поправил повязку на горле, набрал в грудь воздуха, собираясь сказать что-нибудь подходящее к случаю и…

Хрусть! Чума перестарался – примерно треть куска засушенного рыбьего филея отломилась и осталась у него в зубах. Фаддей недоуменно уставился на ту часть, что держал в руке, словно не зная, что с ней делать. Кто-то из примолкших было пацанов фыркнул и тут же (Мишка не видел, но был уверен) получил тычок локтем от соседа. Чума тяжко, прямо как над покойником, вздохнул, разломил оставшийся кусок рыбины пополам и подал половинки Молчуну и Заике. Те, как ни в чем не бывало, приняли угощение и принялись, так же, как и Чума, скрести передними зубами это рыбное пособие по сопромату. Именно, как ни в чем не бывало, словно заранее о таком условились.

«А что, сэр? Сидят себе взрослые, умудренные жизнью мужи, вкушают отдохновение от трудов воинских, рыбкой закусывают и между делом наблюдают, как мальчишки тут свои умственные способности демонстрируют. Рот и руки заняты – хрен догадаешься, что у них в головах творится. Послушают-послушают, а потом вынесут вердикт: вы хоть и считаете себя воинами, даже вон Совет какой-то там Академии весь в сборе, а место свое не забывайте. Можете сколько угодно пыжиться, а перед зрелыми мужами вы все равно сопляки сопляками. Хотя… помните, сэр Майкл, как монахи на клоунов смотрели?»

Был у Михаила Ратникова еще ТАМ один интересный случай – завели его как-то витиеватые депутатские пути на конкурс молодых исполнителей. И исполнители эти были необычными – не певцы, не музыканты, а коверные клоуны. Время тогда такое было: впервые образовалась демократически избранная законодательная ветвь власти, всем было интересно на ее представителей посмотреть, и депутатов как свадебных генералов куда только ни приглашали. Вот и Ратникову коллега из комитета по культуре предложил посетить интересное мероприятие, благо приглашений прислали два.

Конкурс как конкурс: публика, жюри… Правда, жюри состояло из двух частей – взрослых профессионалов и детей. Дети в таком деле самая взыскательная и самая беспощадная публика: если неинтересно, сразу видно, даже спрашивать ни о чем не нужно. Ратникова же почти сразу очень заинтересовала одна группа зрителей, выделяющаяся на общем фоне оранжевым пятном – пятерка буддистских монахов. Публика исправно ржала, детишки в большинстве случаев тоже, взрослое жюри снисходительно улыбалось или многозначительно хмурилось, а монахи неподвижно сидели с каменными лицами, лишь слегка шевеля пальцами, перебирающими четки, да поблескивая бритыми головами.

По окончании коллега поволок Ратникова послушать, как с этими самыми монахами общается один из членов жюри – энергичная дама бальзаковского возраста и выше средней упитанности. Подошли депутаты как раз к тому моменту, когда энергичная дама заканчивала тараторить, выясняя у служителей культа их впечатление от увиденного. Один из монахов в чрезвычайно вежливых выражениях заверил энергичную даму, что все было очень интересно и весело, остальные, все с такими же ничего не выражающими лицами, покивали, подтверждая сказанное коллегой.

– Весело? – шепотом удивился Ратников. – Да хоть бы раз хихикнули!

– Четки, – так же шепотом пояснил коллега. – Попробуй как-нибудь, сам убедишься. Лучше любого феназепама действует.

Ратников попробовал и убедился: и вправду действует.

«Интересно, а не пытается ли Арсений использовать сушеную рыбу для тех же целей, каким служат четки? Вдруг, опасаясь, что кто-нибудь из ратников ляпнет что-то не то, сделает что-то не так, таким оригинальным способом подстраховывается? Это вы, сэр, истинную цену себе и своим пацанам знаете, а ратники-то о Младшей страже, да об Академии каких только глупостей не наслушались. В походе же на отнюдь не детское поведение «Корнеевых щенков» насмотрелись, а про ваши собственные выкрутасы, сэр Майкл, так и вовсе говорить нечего. И вот сейчас впервые за все время сами к вашему костру подсели! Да они наверняка не меньше вашего, сэр, какую-нибудь неловкость перед мальчишками совершить опасаются! А вы-то боялись!»