Наталья Павлищева - Авантюристка. Возлюбленная из будущего

Арман спокойно пожал плечами:

– Тогда необитаемый остров. Просто позволить вам делать что угодно и менять историю я не могу. У вас и без того ничтожные шансы вернуться в свое время.

– Значит, они есть?!

– Конечно. Проживете еще три с половиной сотни лет тихо, как мышка, и окажетесь в Париже 2008 года.

– Как можно прожить триста пятьдесят лет?! Да еще и ничего не изменив в этом мире?

– Вы же бессмертны. А вот по поводу изменений… Я вам все время твержу, что жить надо скромно и незаметно, но вы все время вмешиваетесь не в свои дела и влипаете в разные авантюрные истории.

Я поскучнела. Триста пятьдесят лет… Вернее, уже триста сорок восемь, но это все равно. Бессильно опустилась в кресло перед камином.

– Эй, не все так плохо, – окликнул меня супруг. Арман присел передо мной на корточки, взял мои руки в свои, участливо вгляделся в лицо. – Анна, у вас есть шанс все исправить, только слушайте мои советы, мои, а не Мари, например.

– За триста пятьдесят лет я научусь послушанию.

Он резко поднялся, отошел к окну, несколько мгновений стоял молча, потом тихо произнес:

– Если научитесь раньше, то триста пятьдесят лет не понадобятся. И поймете, что послушание нужно вовсе не из моей прихоти, а чтобы вы ничего не изменили в прошлом своего мира.

– Я могу вернуться раньше?

– Это будет зависеть от вас, а не от меня. И не пытайтесь от меня скрыться или меня избегать.

– А вы обещайте не входить в мою спальню без моего согласия.

Арман рассмеялся:

– Вообще-то, я имею на это право, но обещаю. В то же время моя спальня будет для вас всегда открыта. Мадам… – он наклонился, чтобы поцеловать мою руку, – не переживайте, но запомните – я муж очень ревнивый.

Если честно, внутри у меня что-то шевельнулось. Ревнивый… Но он тут же умудрился все испортить.

– Я не могу позволить вам натворить глупостей и родить детей от какого-нибудь недостойного любовника.

Я просто задохнулась от возмущения.

– А от вас можно?!

– От меня – да, даже нужно. И вы сделаете это не раз.

– Вы достойны?

Глаза Армана смеялись, когда он оглянулся перед дверью:

– Вы позже это поймете. В вашем распоряжении три часа, потом нас ждут гости.

Я не успела сказать гадость вслед, он скрылся слишком быстро. Душила злость, но что я могла? Ничего, он прав. Лучше быть его супругой, чем чьей-либо еще. Если до конца честно, в этом «лучше» присутствовало не только понимание, что лишь Арман может без потерь провести меня через эти три с половиной столетия, но и еще что-то. Оглянувшись мысленно вокруг, я могла честно констатировать, что имей я возможность выбирать, пожалуй, выбрала бы именно его.

Вот черт, я что, влюбилась?! Ну уж нет, этого Арман от меня не дождется! Я сама приду к нему в спальню? Не приду, вот все триста пятьдесят лет просижу в этой спальне одна, приросту паутиной к креслу, но не приду. И пусть он тоже порог не переступает.

Но остаток ночи я провела в размышлениях об Армане. Кто же он такой, что умеет свободно передвигаться во времени и пространстве? Вдруг озарило понимание, что от такого человека родить детей невозможно. Наверное, именно потому он и женился на мне, иначе как? Мария ведь за столько лет пребывания ни разу не была замужем, и детей у нее не было.

Меня охватили противоречивые чувства – успокоения и легкой досады, словно невозможность иметь детей от Армана была благом и потерей одновременно.

За окнами уже зарозовело утро, когда я, наконец, решила для себя, что поживем – увидим. На этом сон меня и сморил.

Утром я едва не закричала, увидев перед собой герцога. Он был одет в рубашку, расстегнутую на груди, и тонкие домашние лосины, не скрывающие ни одной детали фигуры. Рывком натянув на себя покрывало, я зашипела:

– Вы?! Вы же обещали не ходить ко мне в спальню!

– И вам доброе утро, герцогиня. Я сделал это, не подумав. По утрам мне все же придется выходить из ваших покоев, чтобы не вызвать ненужных сплетен, вы не находите? Кстати, как вам спалось в одиночестве?

– Прекрасно!

– А мне без вас плохо. Но я послушен.

В дверь постучали, Арман объяснил:

– Я приказал принести завтрак сюда, так будет лучше.

В мгновение ока он оказался рядом со мной на краю постели и крикнул, чтобы входили. Нам действительно принесли завтрак на серебряном подносе. Показав, чтобы поставили на стол, Арман поблагодарил и жестом отпустил служанку:

– Милена, я поухаживаю за герцогиней сам.

Он действительно налил мне шоколад:

– Дорогая, вы любите шоколад? Возьмите миндальные пирожные, мой повар хорошо их готовит…

– Как долго мы проживем в Бриссаке?

– До тех пор пока вы не забеременеете.

Я едва не подавилась кусочком пирожного, но что ответить на такое заявление, просто не знала. Арман смотрел с веселым любопытством.

– Постучать по спине?

– Нет, спасибо.

Его реакция заставила взять себя в руки и ответить в том же духе:

– Значит, надолго…

Он кивнул:

– Вы меня успокоили, я боялся, что скажете «навсегда».

– Арман!

– Да, дорогая? – Лицо близко к моему, в глазах все те же смешинки. – Вы полагаете, что я не сумею вас соблазнить? – Кончик языка плотоядно облизал верхнюю губу, взгляд при этом просто впился в мои губы.

В состоянии тихой паники я поинтересовалась:

– Зачем вам это?

– Во-первых, – Арман уже перешел к столу, и я невольно залюбовалась стройными ногами, обтянутыми тонкой кожей панталон, – я предпочитаю, чтобы вы рожали от меня детей по любви, такие дети красивей и счастливей. – Перехватив мой взгляд, он усмехнулся. – Чем это вы так заинтересовались, моими ногами? Я же говорил, что соблазню и даже совращу вас.

Я поспешно нырнула под простыню по подбородок и выдавила:

– А во-вторых?

– Во-вторых… во-вторых, я действительно хочу этого и постараюсь, чтобы вы захотели тоже. И довольно скоро.

Вот тут он несколько ошибся, но не потому что не мог соблазнить меня, если честно, я была готова сдаться на милость победителя немедленно, просто из Парижа пришло срочное сообщение, что кардинал Мазарини совсем плох, и нам следует немедленно вернуться.

– Вот вам и медовый месяц, – вздохнул Арман. – Придется продолжить в Париже.

Хорошо хоть не в Венсеннском замке, куда удалился наш дядюшка, я этот замок не любила, он больше похож на тюрьму, чем на дворец.

Двор следом за умирающим кардиналом перебрался в Венсенн. Несмотря на тяжелое состояние дядюшки, мы с Арманом и Мари остались дома во дворце Мазарини. Никто не интересовался почему, все прекрасно понимали, что Его и Ее Величествам (причем королевам сразу двум) не будет приятно видеть Марию Манчини подле королевских особ.

Могу заметить, что Мари лицезреть подагрические отечные физиономии королев тоже. Меня «выручило» замужество, Мари старалась держаться подле меня, буквально считая дни, когда можно будет уехать в Рим к своему мужу. Ее свадьба по доверенности назначена на следующий месяц – дядюшка расстарался.