Кирилл Смородин - Пленник гибнущего мира

Снова выглянув из-за стены, Андрей оглядел зал и болезненно сглотнул. Идти дальше было очень страшно.

«Давай, – сказал себе Духов. – И так уже слишком далеко зашел».

Первые метры дались особенно трудно – скрытая за горами хлама стена служила хоть каким-то укрытием. И отдаляться от нее…

Мысль оборвалась, когда за одной из дверей послышались тяжелые шаги.

Сердце обожгло испугом. Андрей замер.

Шаги приближались. Потом ближайшая дверь вздрогнула. Грохотнула.

Андрей метнулся назад. Присел на корточки, поближе к завалам, и услышал, как дверь открылась.

Снова шаги. И сопение.

На четвереньках Духов приблизился к повороту. Выглянул.

Фрон топтался посреди зала. Рядом была Шэрон. Столяр держал девочку за воротник. Та едва стояла. На бледном лице застыл страх. Андрей понял, что она в любую секунду может лишиться чувств.

Отпустив Шэрон – та пошатнулась, но не упала, – Столяр приблизился к полкам. Отвернулся от девочки. Постоял пару секунд, глухо бормоча. Левая рука вытянулась. Пальцы касались то щипцов, то пилы, то протезов. Бормотание стало громче.

Потом Фрон хрюкнул. Боком отошел от полок. Приблизился к девочке и, снова взяв за шиворот, направился к другой двери. Толкнул, и оба скрылись.

«Надо за ними», – подождав пару минут, убедившись, что все спокойно, Андрей не без труда выпрямился. Шагнул вперед, старательно прислушиваясь.

Тишина.

Вот и дверь, за которой исчезли Столяр и Шэрон. На цыпочках Духов подошел к ней. Уже хотел взяться за ручку…

…Как вдруг опять услышал тяжелые шаги Фрона.

Страх подтолкнул в спину. Андрей развернулся, кинулся прочь. Вновь оказавшись за поворотом, распластался на полу. Зажмурился.

Он не знал, успел ли скрыться до того, как Столяр вернулся в зал, и каждую секунду ждал полного злобы рева. Но вместо этого – лишь шум крови в ушах.

Пролежав секунд пять, Духов отважился разлепить веки и поднять голову. Коридор был пуст.

Тогда Андрей пополз вперед. Остановился. Приподнявшись на руках, выглянул и увидел Фрона.

Тот снова был у полок – только теперь рядом с великаном стояла тележка. Столяр загружал ее. Неторопливо, словно раздумывая. Он бубнил, брал то одно, то другое. Осматривал. И либо возвращал на полку, либо клал на тележку.

«Выбирает, – с ужасом понял Духов. – Думает, что… сделать… из Шэрон».

Смотреть на кривоногую громаду с костлявыми суставчатыми руками становилось невыносимо. Страх превращался в холод, и Андрею казалось, что его вот-вот приморозит к железному полу. А Фрон все перебирал содержимое полок.

Неизвестно, сколько бы еще это продлилось, если бы не странные ноющие звуки и грохот за одной из дверей – противоположной той, куда Столяр увел Шэрон.

От неожиданности Духов вжался в пол. Стиснул зубы. Напрягся.

Фрон вздрогнул, захрипел. Повернулся всем телом.

Опять грохот. А еще крики и плач.

Столяр зарычал. Грохнул рукой по полке и направился к двери.

Зал опустел.

«Пора!» – скомандовал себе Андрей и поднялся.

К крикам и плачу за дверью прибавился хриплый рев. Загрохотало.

Вжимая голову в плечи, каждую секунду ожидая возвращения Фрона, Духов проскользнул в зал. Взгляд против воли остановился на тележке…

…На изогнутой пиле с двумя рукоятями. На огромном тесаке. На клещах. На иглах. На зажимах. И на пластмассовой руке с ковшиком вместо кисти…

Андрей окаменел, не в силах отвести от тележки глаз.

«Это все для Шэрон!» – стучало в голове.

Новая волна криков и грохота отрезвила. Духов повернулся к двери. Толкнул.

Та поддалась, открыв новый, очень узкий, коридор. Он вел вниз и заканчивался дверным проемом, из которого лился все тот же мертвый голубоватый свет.

Тихонько прикрыв дверь, Андрей двинулся вперед. Преодолел коридор. Шагнул в проем. И оказался в небольшой комнатке, обставленной наподобие операционной.

С низкого потолка светили четыре лампы. Под ними, на металлическом столе, привинченном к полу, лежала Шэрон. Голая и полностью вымазанная йодом. Рот девочки затыкала грязная губка. Руки и ноги зажаты в странных, похожих на тиски, механизмах. Стол с двух сторон огораживала ширма. На желтой клеенчатой поверхности темнели высохшие кровавые разводы. У стены высился стеллаж, заставленный десятками склянок и железных коробков. Рядом, на табурете, была скомканная одежда Шэрон. А прямо перед девочкой в воздухе висело большое зеркало. Она смотрела в него и плакала.

«Освободить ее – и мотать отсюда», – подумал Андрей и шагнул к столу.

– Не бойся, – тихо, почти шепотом, произнес он, вытаскивая губку изо рта Шэрон. – Я заберу тебя.

– Он сказал смотреть, – одними губами ответила девочка.

– Что? – Духов взялся за первый механизм. Стал крутить ручку. – Куда смотреть?

– В зе… зеркало, – слезы мешали Шэрон говорить. – Он сказал смотреть и прощаться… С собой…

«Чудовище!» – со смесью страха и ненависти подумал Андрей, освобождая левую руку девочки. Пошел к следующим тискам.

Он трясся, точно в лихорадке. Вспотевшие пальцы скользили по железной ручке. В груди было жарко, спина зудела.

– Сейчас, – приговаривал Духов, вытаскивая ногу Шэрон. – Освобожу тебя, и уберемся отсюда.

Однако он плохо представлял, как будет выбираться из логова Столяра. Надолго ли Фрона займут крики и грохот? Вдруг он уже возвращается? Тогда все. Из этой комнатки выход только один.

– Убери его, – едва слышно попросила Шэрон. – По… пожалуйста.

– Что? – Андрей посмотрел на девочку, недоуменно свел брови. – Кого убрать?

– Зеркало.

– Хорошо, сейчас, – Духов шагнул вперед, ухватился за раму.

В последний момент стало страшно: вдруг зеркало защищают заклинания, которые испепелят любого, кто к нему прикоснется? Но зеркало только завибрировало. Андрей потянул его на себя. Опустил и поставил к стене. Потом снова взялся за тиски – оставалось еще два механизма.

– Вот и все! – радостно сообщил он спустя минуту. Помог освобожденной Шэрон сначала сесть, а затем слезть со стола. – Одевайся, и бежим!

«Неужели получилось? – раздумывал Духов, взволнованно топчась на месте. – Неужели и вправду выберемся?»

– Я готова, – прошептала Шэрон, подойдя к нему.

– Тогда по… – он осекся, услышав в коридоре шаги, – шли…

Темный проем словно вытолкнул громоздкую фигуру Фрона. Андрей загородил Шэрон. Попятился, чувствуя, что ноги вот-вот подкосятся.

А Столяр стоял и не сводил с него выпуклых, налитых кровью глаз. Он и вправду не мог двигать головой – та была запрокинута, и от этого взгляд Фрона казался еще более диким. Безобразная рожа, покрытая чем-то вроде синей плесени, перекосилась от злобы. Из кривого рта донесся хриплый рык.

Андрей чувствовал, как Шэрон вцепилась пальцами в его балахон и дрожит. Его и самого трясло. Он все ждал, когда Столяр не выдержит: зарычит, вытянет уродливые лапы и шагнет к нему.