Юрий Корчевский - Спасение «попаданцев». Против течения Времени

– Договорились.

Купцы пожали друг другу руки, скрепив таким образом договор.

Несколько дней Михаил закупал воск в бочках. Отколупнет кусочек, понюхает, в руках разомнет. Хороший воск в руках мягким становится, и запах от него медовый, сладкий.

Взял двенадцать бочонков, загрузил в трюм.

Потом принялся покупать ткани. Мимо шелка и парчи равнодушно проходил – эти ткани шли из Персии, а вот немецким плотным сукном, что ганзейские купцы из Любека возят, заинтересовался. Щупал, мял, тянул – не гнилой ли товар? Да расцветки выбирал поярче, покрасочнее: на Восток все-таки собирался, а Восток – дело тонкое, вкусы своеобразные.

Рулоны с тканями весили немного, да и места не занимали – всего-то трюм наполовину оказался заполнен. Посомневался Михаил, подумал, да и не стал больше товар брать: судну идти легче, пусть и вниз по течению. Ведь еще неизвестно, как товар удастся продать, а все деньги вкладывать не хотелось. По слухам, персы за перец брали только серебро и золото. В ходу были европейские монеты, талеры, эскудо, песо; не брезговали они и русскими серебряными гривнами, поскольку серебро было высокой пробы.

Медными деньгами, что еще оставались, рассчитались с командой, заплатив за полгода вперед двойное жалованье – как и уговаривались с Григорием.

Парни из команды, узнав от старшего, что будут заходить домой, бросились покупать домашним подарки – шали, ткани, дешевые бусы, гребешки. Пафнутий тоже загружал свое судно – его Михаил то и дело встречал на торгу.

Минула седмица. Михаил заявился к Пафнутию – принес ключи от своего дома.

– Ты обещал, что холопы за домом моим присмотрят – вот ключи.

– Я не отказываюсь. Ты готов?

– Готов, товар на судне.

– Провиант купил?

– В одну сторону хватит. А мимо Нижнего Новгорода пойдем – на ярмарке остальное докупим. Дешевле получится.

– Когда выходим?

– Ты старший, решай.

– Тогда утром. Ты по течению выше стоишь – опустишься до моего причала, дальше вместе пойдем.

Купцы распрощались.

Утром команда позавтракала всухомятку – хлебом с салом и вареными яйцами.

На веслах вышли на середину реки, а дальше вода сама подхватила ушкуй и понесла его вниз.

Через полверсты они заметили ладью Пафнутия. Гребцы уже на веслах сидели, а сам купец стоял у борта. Увидев Михаила, он махнул рукой – мол, плыви дальше, мы догоним.

И в самом деле, несколькими гребками гребцы вывели судно на стремнину. На обоих судах поставили паруса, и плаванье началось.

Михаил, а за ним и гребцы перекрестились. Вчера он ходил в церковь, поставил свечку Святому Пантелеймону, покровителю путников и болящих, – за удачное плавание.

Ветер дул попутный, да и течение помогало – за день успели пройти довольно много.

На закате остановились у берега. Развели костры, приготовили еду, поужинали. Команды перезнакомились – ведь гребцы видели друг друга впервые. Теперь им полгода предстояло быть вместе, хоть и на разных судах.

Григорий подошел к Михаилу.

– Нам бы за Коломной встать, пониже города верст на пять – мы ведь из одной деревни все.

– Встанем, договаривались же.

– Предупреди купца.

Михаил поговорил с Пафнутием – тот не возражал.

К полудню следующего дня Григорий вскричал:

– Деревня наша по левому борту! Опустить парус!

Спустили парус, и Михаил направил судно к берегу. Рядом ткнулась носом ладья Пафнутия.

Мужики из команды собрали подарки и пошли в деревню. То-то радости сегодня деревенским будет! Бабам – обновки примерять, детворе – леденцы на палочках.

Еще вечером Михаил предупредил, чтобы утром гребцы явились трезвыми и без опоздания.

– Обижаешь, хозяин! – вразнобой зазвучали голоса. – Нешто мы без понятия? Не прощелыги какие-нибудь!

И в самом деле, команда у него подобралась удачная. Жаловались иногда купцы на своих гребцов: то ленятся, то в городах на стоянке хмельное пьют без меры – такие в командах судов долго не задерживались. Работа тяжелая, а с похмельного какая отдача? Только трясущиеся руки да пот градом. И все мысли не о работе, а об огуречном рассоле или холодном пиве.

Ужинал и завтракал Михаил вместе с командой ладьи, сидя рядом с Пафнутием.

Команда ушкуя заявилась дружно и вовремя, провожаемая женами и детишками. И еще долго стояли они на берегу, размахивая на прощание платками.

Дальше они сплавлялись с остановками только на ночлег.

На Макарьевской ярмарке застряли на два дня, закупая продукты и интересуясь ценами.

Дальше, вниз по Волге, крупных городов уже не было, только несколько деревень. И по правому берегу шла уже мордовская земля.

Мордва периодически нападала на русские селения, грабила, угоняла людей в плен, но и сама часто страдала от татарских набегов.

Русские тоже не оставались в долгу – даже войска ходили на мордву, дабы пыл их воинственный усмирить. Поэтому на ночевку останавливались на левом берегу, выставляя на ночь караульного от каждого судна.

А дальше и вовсе татарские земли пошли – Казанского ханства. Тут уж приходилось держать ухо востро. Навстречу им поднимались по Волге только редкие суда – не то что до Нижнего.

Напротив Казани остановились – дальше идти мешала цепь поперек реки. А с берега уже лодка спешила с татарскими мытарями. Товар в трюмах осмотрели, деньги взяли и клочок кожи с выжженным клеймом дали.

На землях татарских хоть леса были, а потом – ровная, как стол, степь. Кое-где видны были пасущиеся стада и кибитки пастухов.

Земли башкир по левому берегу миновались беспрепятственно. Потом по правому берегу потянулись земли булгарские, а чуть позже показался и сам Булгар. После нашествия Тамерлана, разрушившего город, жители разбежались, и город, былой славой равнявшийся с Казанью, а то и с Сарай-берке, пришел в упадок. Оставшиеся в живых и вернувшиеся немногочисленные жители промышляли рыболовством и охотой. Скот был съеден или угнан воинством Железного Хромца – как называли Тимура.

Навстречу по Волге под веслами шел насад – грузовое плоскодонное судно. Из большого дерева делался киль, форштевень и ахтерштевень, ставились шпангоуты и обшивались досками. В зависимости от размеров насады могли перевозить от 80 до 200 тонн груза.

Пафнутий, сидевший на ладье впереди, замахал руками. На насаде сигнал поняли и свернули к берегу. Туда же, борт к борту, пристали ушкуй и ладья. Купцы поприветствовали друг друга.

Купец с насада перепрыгнул на борт ладьи. Познакомились, купец оказался из Пскова. Михаил подивился: на таком большом и неповоротливом судне забраться в такую даль немалых усилий стоит. Хотя на насаде гребцов много – человек тридцать, если не больше, да мачта еще стоит. Правда, ветер для насады встречный, и парус спущен.