Игорь Градов - «Хороший немец – мертвый немец». Чужая война

Макс громко застонал. Тут же зажегся свет и в комнату вошла Эльза. В руках она держала стакан с водой. Макс приподнялся и жадно выпил все до дна. Затем попросил еще. Эльза вышла и скоро вернулась с целым кувшином. Макс выпил еще два стакана — кажется, немного полегчало. Но в голове по-прежнему дико гудело, и еще сильно ломило виски.

— Анальгина! — попросил он.

— Что? — не поняла Эльза.

— Таблетку от головной боли, — пояснил Макс.

Разумеется, на немецком…

Эльза вынула из шкафчика небольшую бумажную коробочку: «Вот, прими сразу две штуки». Макс попытался прочитать название лекарства, но перед глазами все плыло. Ладно, доверимся Эльзе, вряд ли она захочет отравить непутевого мужа.

Макс закинул в рот две таблетки, глотнул воды и тяжело откинулся на подушку. Да, надо меньше пить… Коньяк, да еще в таких дозах, ни к чему хорошему привести не может. Нажрался, как свинья, и провалялся без памяти на кровати… Кстати, а который теперь час?

Макс поднял руку, взглянул на запястье — часы, разумеется, были на месте. Новенькие, с отчетливо видным хищным орлом на белом циферблате. В глазах снова все поплыло, цифры он разобрать не мог, а потому просто спросил:

— Сколько сейчас времени?

— Почти девять вечера, — сухо ответила Эльза. — Ты проспал шесть часов.

— Гости?

— Давно разошлись, — поджала губы Эльза, — после той безобразной выходки…

— Прости меня, пожалуйста!

Макс нашел ладонь Эльзы, прижался к ней губами.

— Дорогая, прости меня, не знаю, что на меня нашло. Ты же знаешь, я так много не пью. А тут вдруг нахлынуло что-то… Я, наверное, вел себя как свинья?

— Да уж, — горько усмехнулась Эльза, — очень похоже. После твоего странного заявления о поражении Германии и самоубийстве фюрера тетя Магда подхватила дядю Генриха под руку и быстро умчалась прочь. И правильно сделала — дядя бы не понял твоих слов. И это еще мягко сказано… Слава богу, что во время твоего спича он был в ванной комнате и ничего не слышал. А то бы мог такое подумать! Ты всех нас очень удивил, Петер. Скажи, что это было? Что с тобой случилось?

— Стресс, — пожал плечами Макс, — что же еще. Война, знаешь ли, фронт, смерть, бесконечные русские атаки… Вот меня и заклинило.

— Заклинило? — не поняла Эльза. — Это как?

— Ну как тебе объяснить… Представь себе механизм, который внезапно сломался. Вот так и я. Наверное, это следствие недавней контузии…

— Мы тоже так и подумали, — кивнула Эльза. — Ты не понимал, что говоришь. Твои родители и Инга, к счастью, тут же ушли, чтобы ты мог спокойно отдохнуть и прийти в себя. А я занялась Мартой, уложила ее спать, чтобы не мешала тебе…

Макс нежно поцеловал руку Эльзы:

— Спасибо, дорогая, что бы я без тебя делал! Ты даже не представляешь, как я соскучился по тебе.

— За те несколько часов что ты спал? — удивилась жена. — Никогда не поверю!

— Честное слово, соскучился, — совершенно искренне произнес Макс. — К тому же время — вещь весьма относительная, поверь мне. Иногда несколько часов кажутся длиннее нескольких суток…

— Хорошо, — кивнула Эльза, — будем считать, что ты все понял и извинился. Но я хочу, чтобы ты впредь был более осмотрителен и аккуратен в своих высказываниях. Конечно, многое можно списать на тяжелое ранение, но не все! Не все прощается, помни об этом… И не дай бог, кто-нибудь мог услышать и донести в гестапо. Ты знаешь, чем это может кончиться. А у тебя семья — я и Марта. Ты должен думать о нас. Не говоря уже о твоих родителях и об Инге. Им тоже несладко придется, если тебя, не дай бог, арестуют…

— Прости, дорогая, я правда очень виноват — и перед тобой, и перед всеми остальными, — Макс нежно посмотрел на Эльзу и тихо пожал ее руку. — Обещаю, что впредь буду вести себя более осторожно. И клянусь — больше никакого коньяка, только пиво! И только самое светлое.

Эльза слегка наклонила голову в знак прощения и вышла из комнаты. Макс поднялся с кровати и подошел к окну. Да, тот же знакомый пейзаж — унылые серые стены соседних домов. Ну вот, опять он в Берлине. И снова на войне. Впрочем, можно в любой момент вернуться обратно — достаточно не заводить часы. Они через какое-то время остановятся, и он вернется к себе. На свою дачу, к своей семье.

Макс немного подумал и решил не спешить с обратным переносом. У него было еще время, чтобы побыть здесь. Можно остаться до конца отпуска. А почему бы и нет? Он ведь заменяет Петера Штауфа на фронте, в вермахте, значит, заменяет его и во всем остальном — как мужа и как отца. Значит, должен проявлять заботу об Эльзе и Марте, выполнять семейные обязанности. И супружеские в том числе…

Слава — вещь приятная, но тяжелая. В этом Макс убедился уже на следующий день: рано утром позвонил герр Штольц и напомнил, что его ждут в десять часов в министерстве, откуда повезут на встречу с активистами НСДАП и работницами одной из фабрик. Надо поднимать патриотизм членов партии, а также простых граждан Германии…

«Вот наглядный пример «геббельсовской пропаганды в действии», — подумал, бреясь в ванной, Макс. — И ведь не откажешься. Просьба самого рейхсминистра! Точнее, приказ».

Он попытался с ходу сочинить какую-нибудь отмазку, чтобы не участвовать в мероприятии, но ничего в голову не приходило — нельзя же вдруг сказаться больным и немощным! Слава богу, он пока не при смерти. Хотя, если хорошенько подумать…

Неожиданная идея озарила Макса. У него же вчера был тяжелый нервный срыв, все видели — и родители, и сестра, и жена, и тетя Магда со своим любимым мужем. Если что — свидетелей достаточно, к тому же дядя Генрих — ответственный чиновник министерства, член НСДАП с бог знает какого года, человек солидный и всеми уважаемый. Такой врать не станет…

Макс быстро закончил бритье, оделся, чмокнул Эльзу в щеку (та тоже спешила на службу) и вылетел из квартиры. У него был в бумажнике адрес одной берлинской клиники, куда следовало обратиться в случае осложнений. Как раз нужный вариант… Адрес дал славный доктор Миллер из гжатского госпиталя.

В больнице, по словам доктора, имелось специализированное отделение для таких, как он — людей, страдающих амнезией. Работали в нем лучшие берлинские профессора, светила немецкой медицины. «Вот и отлично, — подумал Макс, — пусть меня обследуют. Может, поставят какой-нибудь сложный диагноз и освободят от общественных обязанностей. От встреч с партийными членами и прочими идейно озабоченными товарищами. То есть геноссе. А еще лучше, если вообще комиссуют по ранению. Есть же у него такой шанс? Хотя это вряд ли — офицеры очень нужны, подлечат немного и опять отправят на Восточный фронт. Воевать-то кому-то надо…»

До госпиталя Макс добрался довольно быстро, благо ехать совсем недалеко. Несколько остановок на подземке, затем десять минут на автобусе (двухэтажном!), который довез его прямо до места. Оказывается, даблдекеры ходили не только в столице туманного Альбиона, но и в Германии. Их, похоже, было даже больше, чем обычных, одноэтажных машин. Что и говорить, удобный вид транспорта — даже в час пик в салоне достаточно просторно, можно не давиться в узких проходах и не висеть на поручнях. Места хватает всем, особенно если подняться на верхнюю «палубу».