Вячеслав Шалыгин - Остров Z

Подвижный ил под животом расползается, как отвратительная скользкая каша, и позволяет перевернуться как раз в тот момент, когда враг начинает смертельное движение. Правая рука будто бы сама взмывает вверх, локоть врезается противнику в зубы, а левая рука отталкивается от илистого дна. Ноги работают сами по себе, словно отдельно от тела, и в результате ситуация кардинально меняется. Вот уже враг пускает пузыри, лежа лицом вниз, захлебывается в мутной воде в каком-то шаге от берега и отчаянно извивается, пытаясь выбраться из-под недавней жертвы.

Враг силен, и кажется, что его не удержать, но ненависть придает сил. А ведь говорят, что все наоборот, что эмоции только мешают и побеждает тот, кто сохраняет в схватке холодный рассудок. Народ ошибается или дело в чем-то другом? Сейчас неважно. Сейчас надо просто удержать врага, не позволить ему поднять голову. Держать! Держать! Просто держать!

Противник несколько раз конвульсивно дернулся, а затем обмяк.

Шаман с трудом разжал побелевшие пальцы, рывком подался назад и упал навзничь. Вот теперь сил не осталось точно, разве что на два движения ногами. Сначала он ударил в бок обмякшего врага, а затем вдавил каблук в грунт и передвинулся, чтобы очутиться хотя бы наполовину на берегу. Тело противника медленно двинулось прочь от берега, постепенно погружаясь в холодную воду. Не прошло и минуты, и оно исчезло в глубине.

Прийти в себя и распрямить наконец скрюченные от перенапряжения пальцы удалось минут через пять. Удалось даже сесть, а чуть позже нащупать в песке нож, выбитый из руки противника в первую секунду схватки. Оружие добавило уверенности в себе и резко понизило градус ненависти. Успокоило, проще говоря. Жаль, не вернуло силы. Устал Шаман смертельно. И чем ниже становился градус ненависти, тем острее чувствовалась усталость.

«Не вырубиться бы, – Шаман с трудом поднял руку и вяло шлепнул себя по щеке. – Взбодрись! Приди в себя! Иначе так и не поймешь, что происходит».

Пощечина вышла никакой. Шаман ее даже не почувствовал. Словно вообще промазал и просто махнул рукой перед лицом, отгоняя комара. То есть взбодриться и хоть что-то понять Шаману пока не светило.

Двадцать первое. Четверг. Судя по солнцу, примерно полдень. Это все, в чем Шаман уверен сейчас, как было и в тот момент, когда очутился на этом странном побережье. Именно очутился. Не высадился с борта корабля, не спустился на парашюте, не приплыл вольным стилем, а очутился. И сразу же попал в переплет. Из кустов у самой кромки воды вдруг вылетел разъяренный тип с ножом в руке. Ни «привет», ни «пока» бешеный агрессор не сказал. Просто накинулся и попытался Шамана убить. Почему? Ответа пока не было.

«Хотя бы выжил, – мелькнула мысль. – Значит, шанс разобраться в происходящем все-таки остался».

В сознании вдруг будто бы сломалась какая-то заслонка, и душу затопило черной вязкой субстанцией. Шаман понял, какой ценой он выжил и кем он стал теперь. Убийцей! Пусть невольным, пусть у него не было выбора, но в таких случаях имеет значение результат. Обстоятельства и мотивы вторичны. До сих пор Олег Шаманов был обычным человеком, даже не охотником, и потому не убивал никаких живых существ, не считая мух и комаров. И вдруг все перевернулось.

От нахлынувшего осознания содеянного руки сильно задрожали, и Шаман выронил нож. Секундой позже крупная дрожь охватила все тело. Олег упал на четвереньки и с трудом уполз в кусты. Как раз те самые, из которых выскочил сумасшедший тип.

В зарослях Шаман обнаружил лежку из веток, покрытых куском брезента. Похоже, сумасшедший с ножом провел в кустах немало времени. Зачем человек сидел в засаде, кого поджидал? На этот вопрос не было ответа, так же, как на вопрос – почему он набросился именно на Шамана? С кем-то перепутал?

Олег упал на брезент и закрыл глаза. Ему требовалось отдохнуть. А уж после разбираться, куда он попал, каким таким волшебным способом, и что, черт возьми, вообще происходит?!

По мере того как физическая усталость уходила, прояснялись и мысли. Какая связь? Наверное, вместе с усталостью исчезали излишки адреналина, которые прежде мешали нормально соображать. Или помогали?

Шаман в миллионный раз поймал себя на том, что опять дал волю своему главному недостатку – въедливости на грани занудства. Когда из-за этой «тошнотворной дотошности», как скаламбурил однажды приятель Славик, от Шамана ушла жена, Олег пообещал себе забыть о дурной привычке, поклялся относиться к жизни легко и даже поверхностно, обходиться без глубокого анализа всего и вся, без ненужного застревания в деталях! Но в обещание вкралась системная ошибочка. Привычка, возможно, лишь вторая натура, то есть если она дело наживное, то, значит, и «отживное», да только это была не привычка. Это как раз и была натура Шамана. Буквоедская, педантичная, обстоятельная. Бороться с ней было все равно что пытаться управлять погодой. Но Шаман был еще и крайне упрям, поэтому боролся и, представьте себе, побеждал. Медленно, но верно. Ну, так он думал, во всяком случае.

Впрочем, это подтверждал и единственный оставшийся приятель Славик. Он, подлец такой, даже не стеснялся рассуждать об этом вслух и при посторонних, чем вызывал крайнее недовольство Шамана. Но тут уж приходилось терпеть и прощать. Во-первых, это была здоровая критика, а во-вторых, Шаманов не хотел терять последнего приятеля. Это стало бы катастрофой. Шаман был занудой, но не чокнутым. Остаться в полном одиночестве он боялся, как любой нормальный человек.

«Чего боялся, на то и напоролся. – Олег собрался с силами и уселся на подстилке. – Попал, как Робинзон, на какой-то остров, но тут же грохнул Пятницу. К одиночеству плюсуем внутреннюю пустоту от несмываемого греха. Кошмар! Впрочем, опять застреваю».

Последняя мысль была неожиданной. Нет, Шаман, как было сказано выше, и раньше пытался обрывать внутренние монологи на полуслове, но ему никогда не удавалось сделать это настолько легко и как-то даже… цинично, что ли? Обстоятельства заставили мобилизовать скрытые резервы? А при чем тут резервы? Стресс изменил личностную матрицу? Крутой поворот, если так, да только верится с трудом.

«Нет, дело в другом. В чем – непонятно, но в другом. На душе вроде бы и камень от совершенного, да только почему-то не давит. Как будто и виноват, и не виноват одновременно. Будто бы шепчет кто-то: ты защищался, выживал, победил, молодец. Теперь наплюй и забудь. Вот! Ключевое слово – выживал! Получается, и впрямь напрасно рефлексирую?»

Шаман попытался сесть поудобнее, оперся рукой и обнаружил еще одну мелкую проблему. Болел локоть. Несильно, но чувствительно. Олег попытался осмотреть повреждение и обнаружил, что рукав походной рубахи порван, а на коже имеется небольшая ранка. Неужели враг успел полоснуть ножом? Или это Шаман так сильно съездил противнику по зубам, что даже поранился?