Вадим Денисов - Путь на Кристу. Закрытые воды

Зорги Глока так и сделают, когда захотят свалить на родину. Боцман говорит, что его новый дружок Годо скоро повезёт к Прорезу первую партию зелёных разведчиков-испытателей. Михаил у нас теперь вообще гоблиновед, начинает вполне уверенно общаться, в курсе дел и настроений.

Ночью, учитывая огромную ширину реки, пробраться, конечно, можно, если осторожно… А если у причала стоит «Темза» с работающим радаром или губернаторский катер, у которого тоже имеется РЛС? Да и тащить диверсионную или даже группу вторжения с такой численностью и вооружением… Это не пирога гоблинов.

Нет, что-то тут не так.

– Могли высадиться сразу после болот, пройти краем, а потом пересечь трассу и спрятаться в лесу. Лесом и подходили к городу, – предположил Гюнтер.

– Там же фермы кругом, владельцы обязательно заметят, рации у них есть, люди богатые, – возразил Костя. – А Оранжевая, случаем, не из большого озера вытекает? Вышли по другому притоку в озеро, а потом по Оранжевой на Лету, северней Манауса.

– Оранжевая с гор течёт, никакого озера нет, мы её всю прошли, – категорически заявил Лойтхард.

– Твои предположения? – подтолкнул я безопасника.

– Нет пока предположений, думать надо. Есть одни последствия… Недавно по рации узнал: губернатор с гипертоническим кризом лежит, ещё и сердце прихватило. Врач у него.

Вот так вот! Ты думай, безопасник, думай.

– Сведут в могилу твоего шефа все эти происшествия…

Он хмыкнул.

Дальше мы ехали молча. Попрощавшись с немцами возле причала, я с завистью хлопнул рукой по капоту машины. Гюнтер тут же погрозил пальцем, жалеет технику. Эх…

Сантана уже ждал у дверей.

– Ну, как? – нетерпеливо спросил он.

– Отбой тревоги, враг разбит наголову! Так ведь, Герман? – Костя повернулся ко мне и широко улыбнулся без всякой причины.

Согласен. Пусть мы грязные, мокрые, вонючие и покусаны какими-то кровососущими… Я небрит, толком не умыт и не поен кофе, страшно хочу курить, а язык и губы пересохли от волнения. Плевать! Я ощущал себя частичкой этого огромного мира под названием Криста. А бандиты не ощущали. Они вообще ничего не ощущали.

И нам было очень хорошо от этого.

Потому что мы живы, а они нет.

…Другой эпизод под кодовым названием «Операция «Золотой след» тоже происходил ночью, и был он в чём-то даже подинамичней, чем вошедший в городские легенды бой на окраинах, память о котором впоследствии превратилась в государственный праздник Манаусской Республики.

«Темза», на этот раз в образе диверсионного судна, подошла ночью, встав у почти пустынного берега, примерно за полтора километра до первых хозяйственных построек рыбацких артелей Панизо. Чтобы не шлёпать на всю округу гребными колёсами, Самарин на подходе задействовал дизель, и всё прошло тихо. После чего рейдовая группа высадилась и двинулась вдоль берега к тёмному массиву городских построек. Дороги тут нет, но берег весь истоптан наиболее ленивыми рыбаками. Со мной в рейд отправились двое: Кетоев и боцман. Сашка ждал нас на берегу. Максимально возможный ударный вариант.

Оставшиеся мужики с борта парохода должны прикрывать отход группы, заранее спрогнозированный, как непростой, уже по привычке: сама подготовка операции шла не совсем гладко.

После одного запоздалого и двух ложных сообщений я наконец-то получил прямой и точный сигнал, что Салман, не так давно неосмотрительно засветившийся на сдаче коммерсанту советской золотой монеты, сейчас находится в Панизо. Откуда ему знать, что монета настолько раритетна, золотой и золотой, скорее всего, он и надпись прочитать не смог. Бандит отдыхает в объятиях любимой жены, турчанки по национальности, которая, как выяснилось после трудов тяжких, проживает себе спокойненько у Себастьяна Гомеса. Супруга устроилась в гостевых комнатах таверны «Чистый Двор», в отдельном двухкомнатном номере с чёрным ходом, ведущим к подсобкам. Так что песню про вечную любовь пирата к юной белой женщине оставим для дураков.

Именно эту зацепку я и искал. Бандит ты не бандит, а в цивилизацию потянет даже самого убеждённого партизана-ортодокса. Что уж говорить о женщинах, мало кто из робингудских подруг выдержит тяготы и лишения беспросветного бытования в мокрых шалашах да землянках.

Несколько дней мы просто не успели совершить скоростной бросок по реке, поздно получив нужные сведения. Тогда я решил проблему кардинально – оставил в городе Александра, который должен был полученную от аборигенов информацию перепроверить и в случае подтверждения перебросить её по рации кубинцу. Сам он болтаться возле вражьего логова с поднятым воротником не мог – потенциальные наблюдатели и обыватели невеликого малайско-тайско-индусского квартала сразу отметят проявленный белым человеком странный интерес. В этом сложном деле нам помогли местные добрые люди, и прежде всего душевная хозяйка «Сайгона», давно освоившаяся в мире местных интриг.

Таким образом, Сашка агентурно сидел в Панизо, умирал от тоски и помаленьку спускал командировочное серебро в ближайших кабаках у реки, из врождённой деревенской экономичности, если не сказать скупости, поедая дешёвую джамбалайю и попивая поганое вино для бедняков. Как этот символ каджунской кухни вообще можно нахваливать, я никогда не понимал, на местную же ещё и смотреть страшно. Мало того, что колбасок с ветчиной в ней не содержится, так ещё и сельдерей какой-то ненормальный применяют… В общем, паэлью и джамбалайю любят те, кто не пробовал нормальный узбекский плов.

– Шеф, усё готово! – по-шпионски заявил показушно серьёзный Александр, встретив нас возле первого полуразваленного сарая. – Можешь докладывать на базу!

Перегарчиком-то от Саши неслабым веет, застоялся Буцефал в стойле.

– На какую базу? – не понял я.

– Самарину! Типа: «Гнездо, Гнездо, я Орёл, встретил Кондора!»

– Иди ты, юморист. Кондор, мля…

На этот раз информация прошла вовремя.

Осталась самая малость – выкрасть негодяя и без шума и пыли доставить на борт «Темзы» и тихо отчалить домой.

В основной фазе операции сложностей оказалось навалом.

Опытная госпожа Квай, прикинув расклады, прозорливо познакомила меня с Хуаном Цзиньжуном. Что сказать, многогранный человек. Хитрый, умный и очень опасный. Два часа длилась наша сложная беседа, на излёте которой была достигнута договорённость, что… мешать мне китайский мафиозо не будет! Но и помогать на активной стадии тоже.

Китайцы, как всегда, предпочитают как можно дольше стоять в стороне, из-за угла наблюдая, как исступлённо дерутся другие, а потом подбирать шмотки, выгодные заказы и освободившиеся поляны. Вместе с тем узкоглазый крёстный отец крайне заинтересован в устранении любых равновеликих конкурентов и очень хорошо понимает, что Салман уже обречён: невозможно бесконечно тягаться с государственной машиной, пусть даже и столь несовершенной, как в молодых общинах Кристы.