Вадим Денисов - Путь на Кристу. Закрытые воды

– Вместе внутрь полезем, Миша, всё нормально, тут любой задёргается, думаешь, мне веселей? – успокоил я боцмана, на которого, похоже, опять накатывало.

– Да ничё, дышу, – отозвался тот за спиной.

Я ногой отвёл в сторону высокую траву. Круглые иллюминаторы, по четыре с каждой стороны, вроде тоже целы. Прочная конструкция, держава делала.

Вот и дверь.

– Закупорен, – сказал я.

– Ну, бляха, точно трупы, – тихим голосом вымолвил Мишка и сплюнул.

– Подождите-ка меня, ребятки, – неожиданно громко заявил механик, заходя сбоку. – Дайте старому взломщику дверь сломить нежно, исковеркаете ведь… А уж лезьте сами, я в тылах.

Он быстро приспособил железяку к щели, прижал, покачал, надавил – я торопливо набрал в легкие чистого воздуха. Крац!

– Готово.

Из салона пахнуло, но не сильно. Точнее, вообще не пахнуло, лишь странный запах тлена и мертвенной пустоты вынесло навстречу. Я шагнул вперёд, почти сразу споткнулся, зацепившись за что-то рантом. С трудом удержав равновесие, с громким матом выпрямился и огляделся.

– Ёлочки-пальмочки…

По корпусу тихо шелестели падающие капли набирающего силу дождя. Надо было ребят внутрь звать, промокнут до нитки. С палубы все подходы просматриваются. Нет, пусть лучше бдят, тут ещё один фактор добавился.

Вот вам и ответ, из какой эпохи самолет.

Весь пол, точнее, потолок перевёрнутого салона потерпевшей крушение «Аннушки» усыпан стандартными инкассаторскими сумками. Сероватыми, брезентовыми, со шнурами и пломбами, со вшитыми металлическими полосами застёгивающегося канта. На каждой стоял порядковый номер и надпись: «Госбанк СССР». Вытащив нож, я вспорол пломбировку, осторожно открыл. Полные!

– Инкассация! Деньжищ-то сколько, братцы!

– Что ты, Коля… Целое состояние по тем временам.

– Ты сам помнишь такие купюры?

– Помню, конечно… Но без эмоций, в девяносто первом году меня деньги особо не парили, я ещё иждивенец был. Фонарь дайте.

Темновато. Хорошо бы траву порубать у иллюминаторов. Ничего, ещё пара таких находок, пара рейсов по огромной реке, и станем настоящими асами в торговле и сборе ништяка, тупые ошибки исчезнут.

– Почему не тормозили, если от середины шли? Ведь не прямо же напротив слипов и здания гидропорта Прорез на воде светился, такое явление давно бы заметили и доложили бы, куда следует. А, Герман?

– Да кто его знает, Коля… А могли они груз сбрасывать? Вот низко и шли.

– Не! Я как-то летел на «Аннушке» на промысел, так был такой случай, – начал быстро рассказывать боцман, словно стараясь потоком слов унять нервное напряжение. – Попали в грозу, и тут у летунов высотомер отрубило. А что делать? Груз-то на точки доставить надо. Ну, они снизились до пятидесяти примерно, поддон скинули, а парашют раскрыться не успел. Так там даже консервные банки были всмятку. Так что нет смысла сбрасывать с малой высоты, всё раскокаешь. А ещё был случай…

– Миш, хватит, – обернулся я. – Уже представили.

Первый скелет лежал сразу за дверью, у двери в хвостовой отсек. Второй – неподалёку от двери, ведущей в кабину пилота. Там же валялись и остатки одежды. В углу у хвоста лежал серый чехол, в котором угадывалось какое-то оружие. Рядом со вторым на полу валялся револьвер «наган».

– Кокон хороший, дождь не попадал, – протиснувшийся вслед за нами механик, с опаской посмотрев на сероватые кости, уважительно хлопнул ладонью по фюзеляжу.

– Зато муравьи попадали.

Я лишь кивнул Мишке головой, что согласен – про муравьёв уже всё знаем. Местные мурашки проникают повсюду. Стоит оставить на столе кусок хлеба или вовремя не смести крошки, как тут же появляются целые легионы этих красных дьяволят. Даже в бутыль с вином лезут, не закроешь плотно – целая шапка к утру будет плавать на поверхности.

– Спецпортфель с сопроводиловкой должен быть, – тихо сказал боцман, продышавшись. – В маршрутном листе можно посмотреть, кто сопровождал, с каким оружием и сколько мест груза. У старшего стрелка находится.

Стараясь ступать осторожно, чтобы не захрустело под ногами, он нагнулся и взял чехол, открыл. Внутри оказался автомат.

– Если не стреляли, то оживёт, как думаешь, Коль?

– Смотреть надо, дай-ка…

Бегло осмотрев «АКМ» и револьвер, Заремба выдал вердикт:

– Можно оживить, ржа не сильная, мазали хорошо, стреляли редко. Что-то поменять… Ствол у револьвера, конечно, погрызен, посмотрим… Может, ещё и пошумят. Пружинам в магазинах хана, что-то мутить надо будет.

В барабане «нагана» были три стреляные гильзы. Трактовать это обстоятельство можно однозначно – в салоне стреляли. И почти сразу ещё сюрприз! Осмотрев этот скелет, я обнаружил с левой стороны два сломанных ребра со следами пореза – сильный проникающий удар, а в складках одежды нашёл и старый охотничий нож с чёрной рукоятью в рубчатой насечке, тоже советский, так называемый «№ 1», у брата такой был.

– Странная подборка оружия, – удивился я.

– Ты это насчёт «нагана»? Да по северам раньше что только не встречалось, даже «маузеры», сколько их «потеряли» на вынужденных… В Заполярье экипаж часто имел что-нибудь из огнестрела на борту, на случай аварийной посадки, да и просто поохотиться, особенно когда из-за погодных условий зависали на таёжных аэродромах неделями. Свеженького добыть – дело святое.

Странная и страшная история произошла на борту.

– Не, да тут настоящий детектив! – продолжил механик. – Это же целая система, куча инструкций, регламентов… Всё строго. Для опломбирования должностные лица, ответственные за сохранность, то есть кассиры и другие работники Госбанка, имели пломбиры, клише с оттиском наименования учреждения Госбанка или его номера по МФО и порядкового номера печати, – с удивительным знанием темы рассказывал механик, откидывая тяжёлые мешки в сторону. – Людей подбирали, проверяли…

– Коля, ты банки советские не брал? – как бы в шутку поинтересовался я.

– Банки… Не брал, – медленно и как бы про себя произнес мгновенно подобравшийся Заремба. – Ты на что намекаешь? Если бы брал, то сейчас не механиком бы ходил, а гоголем по Ницце.

– Или бы подо мхом лежал в колымской тундре, – хмыкнул Мишка. – Давай, помогу.

– Или так, – легко согласился Николай. – Фельдъегерем как-то работал, обкомовскую почту возил на «уазке». То же самое.

Сколько талантов на борту!

Огнетушитель, сорвавшийся с креплений, две сумки из чёрного кожзаменителя, сложившиеся металлические боковые сидушки, остатки одеяла… Всё внизу. Маленький ящик аптечки на стене возле входа в кабину… Переступив через верхний овальный вырез двери, я заглянул в кабину пилотов. Скелеты обоих лётчиков осыпались, лишь часть костей зацепилась за ремни. В черепе левого, командира воздушного судна, чернело пулевое отверстие. Судя по отметинам на приборной доске, стреляли в обоих.