Вадим Денисов - Путь на Кристу. Закрытые воды

После короткого и невнятного препирательства люди разошлись прикидывать и готовиться доказывать. Всё продам к чёртовой матери! Нет, это, конечно, образно сказано, кто же отдаст дяде, например, индпакеты, остатки штатной аптечки, найденное оружие и рации, добытые в самолёте…

Просто думать надо. Не нужен Главный Сарай, нужен Большой Кошелёк.

…Причалив на родном Каймане, новые обитатели которого явно не ожидали столь скорого возвращения беспокойных хозяев, мы вместе с боцманом сходили на ударную стройку, где, к своей радости, обнаружили, что дело идёт, строители не спят. Уже готов штабель стволов средней величины, размечена площадка под дом и амбар.

У Веннеса «Темза» не остановилась, лишь коротко рявкнув гудком в приветствии.

– Вон где Главный Сарай! – восхитился капитан, показывая указательным пальцем на берег. – Так и не показал, морда скандинавская!

Арвидсон приветливо махал нам рукой, рядом с отцом пританцовывал Зоко. Довольны скандинавы: продали хорошо, купили грамотно.

– Говорит, там имущество с самоходки.

– Да ладно тебе, Герман, какое там имущество! В такую постройку при желании и саму баржу спрятать можно. Накопил барахла, куркуль, наловил на реке ништячка разного… Лежит без дела.

Обратный путь понятен и прост, шаги на два дня вперёд просчитаны, в Манаусе куча дел, разговоров, официальных и просто деловых, вал работы по сбыту, планированию нового рейса. Поход в верховья придётся отложить, теперь надо скататься вниз по ближним деревням, прощупать почву, познакомиться с людьми.

Вышли ещё ночью, капитан после недолгих раздумий заявил, что лоция на участок Аракары с необходимой батиметрией уже есть, фарватер ясен, и под прожекторами он способен чуть ли не на крейсерской скорости пройти до устья. На Лете было ещё проще, по течению «Темза» буквально летела под чистым звёздным небом, с учётом того, как быстро отвыкаешь в новом мире от бешеных скоростей в сорок кэмэ в час.

Слабый южный ветер доносил с реки еле слышный запах гари, где-то горели джунгли, они, оказывается, тоже способны пылать огнём. Если не учитывать этого обстоятельства, то на реке просто рай! Прохладно, свежо, плюс двадцать шесть, даже солнце сегодня словно смягчилось – мягко грело лицо, и было удивительно хорошо и спокойно наблюдать красоту местной природы. Но более всего меня радовала предстоящая встреча с Симоной. Скоро, скоро… Губернаторский катер ещё не успел забрать миссию – и это мой главный приз! Мысль о том, что я проведу с ней ещё несколько сладких часов, пока «Темза», неспешно заходя в нужные места, замрёт наконец у главного пирса Манауса, волновала до дрожи в руках.

В ходовую рубку вошла Нина.

– Пожар на реке, где-то по левому берегу, Илья Александрович. Люди уже чувствуют дым, лучше бы отойти на другую сторону.

– Да ничего страшного, Нинуль, ты что! – успокоил её Самарин. – Не зацепит, мы же не трёмся о берег.

– Ну, не знаю, зацепит или нет, а у меня два аллергика плюс один почти астматик. И вообще, Илья Александрович, диоксины!

Звучали ли такие фразы на Амазонке в девятнадцатом веке…

Докторесса ушла, капитан призадумался.

– Действительно воняет, – заметил я ради справедливости.

– Диоксины какие-то придумала… Да будет тебе! – воскликнул шкипер. – Ты ещё подхвати! Не видел настоящих таёжных пожаров! Идёшь, бывало, по реке, и хоть противогаз на всю «Темзу» натягивай! Погорело да пригасло под дождиком, видал, какие они тут?

Километр, ещё один. Постепенно и капитан стал хмуриться.

– Герман, это не негры дугласовские там с бутылками доигрались, а? – спросил Илья Александрович уже совсем другим тоном.

Что-то беспокойно мне стало.

Вот и последний поворот перед Дугласом. Стараясь пройти по кратчайшему пути, Самарин направил «Темзу» ближе к середине реки. Лесистый мыс ушёл левей, и вскоре стали видны уже угасающие дымы, сразу несколько – точно над тем местом, где находился посёлок африканцев.

– Полный ход, Семён, – теперь уже тихо приказал капитан. – Жми, жми.

Вот и бухта, сразу за ней стрелка и Оранжевая.

Млять! Дугласа больше не было! Площадка на холме опустела, словно бульдозер прошёл. Размытые струи серого дыма поднимались в небо сразу в нескольких местах. На берегу под обрывом стояла всего одна парусная лодка, два человека рядом с ней изо всех сил махали нам руками. Берег тем временем быстро приближался. Самарин обернулся и удивленно сказал:

– Это не негры! Похоже, из Бари на лодке пришли, одного из мужиков вроде помню. Крепко же здесь горело, если они увидели…

Я тяжело молчал. Сердце сжалось от плохого предчувствия. Очень плохого.

– Экипаж, впереди по курсу Дуглас! Посёлок сгорел полностью, судовому доктору подготовиться, возможны пострадавшие! – объявил Самарин по громкой связи и сразу передал микрофон мне. – Ну, Гера! Ты чё замер! Очнись!

Целых домов не осталось, одни пожарища. И ни одного человеческого силуэта меж ними. В воде виднелись затопленные корпуса деревенских лодок, сгоревший остов ещё одной джонки серым скелетом лежал на пляже. В воздухе стоял уже не просто запах гари, а тяжелый смрадный дух.

С трудом разжав руки и отлепившись от поручней, я кое-как скомандовал положенное:

– К бою! Стрелкам по местам стоять, орудие развернуть на левый борт! Разведгруппа к высадке!

И первым выпрыгнул на берег, едва «Темза» с шелестом вползла носом на песок. Голова кружилась, после приземления чуть не потерял равновесие. Двое подбежавших взволнованных мужчин, измазанных пеплом, перебивая друг друга, начали торопливый рассказ на ломаном английском. Я слушал и чувствовал, как немеют ноги.

– Что он говорит? – нетерпеливо спросил боцман. – Герман, ты как вообще?

Как? Как пробитый прямо в сердце зазубренным гарпуном дельфин. Почти как труп.

Нахлынуло подавляющее волю отчаяние, которое длилось недолго, всего несколько секунд, сменившись более сильным чувством, страшным: давно уже я не испытывал мгновенного озлобления такой силы.

– Нормально… Он говорит, что живых в посёлке не осталось, убили всех мужчин и женщин, кругом трупы. Нет только детей и… Симоны. Их увезли.

– Кто? Куда? – округлил глаза Михаил. – Чё, похитили?

Ни мне, ни барийцам ответить нечего…

…Здесь было футбольное поле. Здесь вообще кипела жизнь.

Маленькие негритята с южным азартом и горячностью гонялись за стареньким мячом, стараясь вбить его во вкопанные в жирную землю ворота со штопаной рыболовной сетью вместо фабричной. Грязные, наверное, были после матча, как черти.

Со стороны леса у кромки поля уцелел ряд кривоватых скамеек для болельщиков, там сидели девчата, подруги и сёстры, грызли какие-нибудь семечки или куски сахарного тростника и спорили, чей брат или мальчик круче. Вокруг стоял хохот и визжание восторженных зрителей… Всем было хорошо.