Юрий Корчевский - Центурион

Алексею стало смешно. Наверное, покупатель начитался детективов – проверялся уж больно топорно.

Наконец он загнал машину между старыми, приготовленными к сносу домами, коих в Питере было множество.

– Ладно. Не спрашиваю, как вас зовут, молодой человек, поскольку мы, похоже, нужны друг другу. Покажите, что у вас есть?

Алексей взял на встречу один, самый маленький камушек.

Человечек надел на один глаз сильную лупу на резинке вокруг головы – наподобие тех, какими пользуются часовщики, повертел камень в руках, достал какую-то штуковину вроде железного карандаша, почиркал по камню.

– Похоже, настоящий.

– Я не сомневался.

– Зато я сомневался. Камень из Якутии. Вес не знаю, ориентировочно – два карата, но это мы позже определим. Сколько вы за него хотите?

– Я бы хотел услышать цену от вас.

– Вы таки ставите меня в затруднительное положение.

– Если у вас нет денег, я буду искать другого ювелира.

– Таки вы неправильно меня поняли. Вы представляете масштаб цен?

– Приблизительно.

– Вот! – Подпольный ювелир назидательно поднял палец. – Неизвестно, каков будет камень после огранки. Много рисков, о которых вы, молодой человек, и не подозреваете.

– Так я же уступлю, мы не в Гохране.

– Ой, вот только не надо упоминать государственные учреждения. Я уже пожилой человек, у меня бывает давление.

Ювелир помолчал, сморкнулся в платок и осторожно поинтересовался:

– А у вас один камень?

– Что это меняет?

– Вы меня неправильно поняли. Камни будете привозить постоянно или это случайная… ну, скажем – находка?

– Всё зависит от цены.

– Даже так?! Хорошо. Кто не рискует – не пьёт шампанского. Хотя у меня от него изжога. Вы не могли бы подъехать ко мне завтра?

– Адрес?

Человечек помялся. Адрес давать ему не хотелось – ведь он видел Алексея впервые. Но и прибыль сорвать хотелось. Алмазы – это не наркотой в подворотнях торговать.

– Только никаких записей, запоминайте, – человечек назвал адрес. Это был район старых, ещё доходных домов царской постройки, имеющих чёрный ход для прислуги. Для верности Алексей повторил адрес.

– Только, пожалуйста, один, никаких приятелей. И точно в три часа дня.

– Само собой.

Алексей вылез из машины, не забыв забрать камень, и «копейка» тут же сорвалась с места. Такую рвань гаишники останавливать побрезгуют. Хотя двигатель у неё работал, как хорошие швейцарские часы, и резина на колёсах была дорогая, добротного европейского качества. Человеку понимающему это говорило о многом.

Алексей подошёл к дому покупателя на полчаса раньше, обошёл дом. Чёрный ход здесь и в самом деле был, и знакомая «копейка» стояла именно у него. Ну да, на случай бегства. И квартиру этот проныра наверняка здесь снимает – уж очень осторожен.

Алексей поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка. За дверью раздались лёгкие шаги и на несколько секунд стихли – Алексея рассматривали в глазок. Потом щёлкнул замок, ещё один. Человечек вывернул голову в щель, осмотрел лестничную площадку.

– Вы один? Проходите.

Квартира была явно не жилая. В ней не пахло едой, косметикой и вообще всем тем, чем пахнет в любой квартире. Пылью пахло, затхлостью, поскольку хозяин бывал в ней не часто и окна не открывал, квартиру не проветривал.

Ювелир нервно потирал руки:

– Нуте-с, молодой человек, принесли?

– Как договаривались, – Алексей положил на стол камень.

Хозяин вооружился лупой, долго и тщательно осматривал камень, капал на него какой-то жидкостью, тёр камнем по пластинке, потом взвесил на аптекарских весах. Весы были старые, ювелир докладывал на вторую чашку алюминиевые пластинки с миллиграммовым весом.

Наконец весы застыли в среднем положении, и Алексей ухмыльнулся.

– Не люблю, знаете ли, эти новомодные электронные штучки. По старинке надёжнее, – заметив его ухмылку, сказал покупатель.

Ювелир – а судя по дотошности и выверенным движениям, это был именно он – предложил:

– Могу дать десять тысяч.

– Сколько? – поразился Алексей. Это ведь не стекляшка, не Сваровски.

– Цена в евро, молодой человек – не в рублях. Все расчёты в твёрдой валюте. Доллар таки нынче неустойчив, дутая валюта. А вечно только золото и камни.

– Согласен.

Прохиндей вытащил из кармана пиджака пачку денег, перехваченную резинкой. Похоже, он приготовил их заранее, ведь приблизительно он прикинул вес камня вчера. А глаз у ювелира набитый.

Алексей пересчитал и осмотрел каждую купюру. Кинуть ведь может, «куклу» или фальшивку подсунуть. Хотя, если подделка серьёзная, её только эксперт определит. Вроде подозрений деньги не вызвали.

Алексей положил деньги в карман.

– Когда ждать другой камень? – поинтересовался хозяин.

– Через месяц. Я отзвонюсь.

– Меня устраивает. Всего доброго, до встречи.

Хозяин подошёл к двери, посмотрел в глазок.

– Можно выходить, – и открыл дверь.

Честно говоря, Алексей рассчитывал на несколько большую сумму. Однако полагать, что за подпольную продажу алмаза он получит его реальную стоимость, было бы наивно. Для того чтобы превратить алмаз в бриллиант, его надо ещё подвергнуть огранке, а для этого мастер нужен и оборудование. И даже если покупатель ювелир и способен сам его огранить, нужен ещё сбыт.

Алексей это понимал. Он готов был мириться с потерей трети от стоимости алмаза, но получалась едва ли не половина. Однако он утешал себя тем, что этот алмаз был самым маленьким, за другие он может получить больше. И ещё одна задумка у него была, но её он реализует позже. Во время продажи камня Алексей нервничал слегка, мандражировал, как и покупатель – дело рискованное с обеих сторон. Хозяин мог привести бандитов, и камень просто могли отобрать, да вдобавок ко всему и избить. А хуже того – его могла ждать ментовская засада. Тогда – срок, нары, и конец его карьере.

Этим же вечером он позвонил Наталье:

– Я приеду на выходные, как договаривались?

– Конечно, жду.

Два дня до пятницы пролетели быстро, и вот он снова в поезде. Состав прибывал рано утром, и когда он заявился на квартиру к Наталье, она вышла к нему заспанная и без макияжа.

Обхватив Алексея за шею, девушка крепко поцеловала его.

– Прости, вечером работала допоздна, статью надо было срочно сдать. Легла уже в три ночи.

У москвичей вообще была привычка поздно ложиться и поздно вставать. В его краях предприятия начинали работу в восемь утра, а в Москве – в десять, а то и в одиннадцать. И самые передачи начинались по телевидению поздно, около полуночи. Алексей подозревал, что москвичи подгоняли их под себя.

Наталья шустро накрыла на стол:

– Давай завтракать.

Алексей накинулся на бутерброды с ветчиной, запивая их чаем. По армейской привычке он любил утром плотно поесть – ведь неизвестно, придётся ли пообедать?