Олег Языков - Корректор реальности

– Получается, что нет, Тур. Точки воздействия на текущие события дает аналитический отдел Службы коррекции. Как они там их высчитывают – я не знаю. Это секрет. Скажу только, что аналитики – мощное подразделение, и возможности у них высочайшие! Но! Я подчеркиваю – но! Даже они ошибаются! Видите ли, в чем тут дело… Реальная история достаточно упертая и упругая вещь. Она всеми силами пытается противодействовать тем изменениям, которые мы пытаемся привнести. А принимает она такую малость, что серьезно говорить о каких-то значимых и видимых невооруженным глазом изменениях и не приходится. Ну, посудите сами, что получится… Например, вы провели ряд блестящих коррекций. Ура! Враг лишился всего – горючего, боеприпасов, сорвано снабжение войск противника. Красная Армия под командованием Тимошенко, скажем, а он ведь сумеет и в 41-м году крепко дать немцам по сусалам, или того же Жукова, неудержимой лавиной гонит немцев на запад! А, каково?! Враг разбит, победа уже виднеется на горизонте? Да и Ла-Манш уже рядом. Сопротивление подавлено, вермахт разгромлен, да? Нет! Ничего подобного! Испуганный Гитлер бежит под крылышко испуганных англичан с американцами, и уже новый союз заключается против СССР. А тут еще подоспеет атомная бомба… А американцы и рады ей бабахнуть. И вот над нашими войсками, где-нибудь в Голландии, там, или во Франции, встает ядерный гриб. А следующий – над Москвой. Вы этого хотите? Я нет.

– Я не хочу, чтобы моя страна умывалась кровью… Я не хочу, чтобы она потеряла столько своих людей. Это принесло непоправимый вред – Советский Союз слишком многое потерял в борьбе за свое существование. У руководства страны закрепился своеобразный испуг новой войны. Пошли перекосы в экономике, политике, излишняя милитаризация, гонка вооружений, которую мы просто не могли выиграть. Все это привело к известным результатам… Нет больше Советского Союза. Нет второго, сдерживающего, мирового центра силы. Нет новой идеологии, нового общественного строя. А это обедняет историю цивилизации, тормозит ее развитие, закукливает в старые формы и не позволяет ей идти вперед… Это ли не задача для Службы коррекции?

– А вот тут вы абсолютно правы, Тур! Потому-то вас и пригласили к нам на работу. И предоставили ее. Делайте, что положено, а дальше – будь что будет. Служба понимает важность и необходимость существования в будущем вашей страны и делает все возможное…

– А вот тут вы, осознанно или неосознанно, лжете, уважаемый товарищ Аксельрод! В искренность чувств вашей службы по отношению к СССР я не верю ни на грош!

Совершенно обалдевший профессор Аппельстрем открыл рот и несколько мгновений растерянно молчал. Потом он расхохотался.

– Не могу… ха-ха-ха! Надо же – Аксельрод! Ха-ха! Да, Тур, ваши шутки иногда бывают смешными… Вы же имели в виду того Аксельрода? Павла Борисовича? Точнее – Пинхуса Боруховича? Известного меньшевика, члена объединенной РСДРП? Убежденного противника большевиков и Советской власти? Я с ним лично знаком не был, но видеть его приходилось. Импозантный мужчина! И облик такой… благородный. Ну, спасибо за сравнение… порадовали старика, порадовали. Но главное в вашей оговорке то, что мы, по вашему мнению, не друзья, а недруги вашей страны? Это не так, Тур. А точнее – Вадим Игнатьевич? Так вас зовут по новым документам? А вы знаете, что на старославянском имя Вадим означало человека, сеявшего смуту, раздор, бросающегося надуманными обвинениями?

– Не знаю, – буркнул я. – На древнеславянском наверняка еще есть какие-нибудь толкования…

– Есть! – серьезным тоном продолжил Аппельстрем.– Есть и другое толкование. Вадим – это человек привлекающий, ведущий за собой других. Лидер, в общем… Вот так-то… Не знаю, право, насколько это вам соответствует. Но – вернемся к нашим баранам.

– Вот именно, к нашим баранам! – язвительно поддержал я начальство.

Аппельстрем сурово постучал пальцем по столу.

– Хватит, Вадим. Достаточно! Слушайте меня…

– Нет, профессор! Это вы меня послушайте! Вы знаете, что я подавал своему начальству докладную… или, точнее, меморандум о методике определения «точек коррекции»?

– Да, я наслышан. Даже читал. Ну, что вам сказать? Ваши предложения имеют право на существование. Что вы хотите в связи с этим сказать?

– А вот что… Ставлю вас в известность, что я буду предпринимать собственные усилия по определению «точек коррекции». И, соответственно, корректировать реальность. В меру сил, разумеется.

– Вот как? Бунт?

– Не бунт… Ваши приказы будут выполняться безукоризненно. Считайте это своего рода «шабашкой», подработкой, что ли… Будет ли польза от моих попыток, я не знаю. Но вреда не будет. Это уж точно.

– Хм-м… – профессор Аппельстрем вновь пробарабанил пальцами по столу. – А как вы будете определять эти самые точки, а, позвольте вас спросить? Аналитики Службы вам помогать уж точно не будут!

– Да уж определю как-нибудь. Есть люди… Помогут. А на первое время поможет генерал-полковник Гальдер.

– Гальдер? Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии?

– Он самый… майн либер фройнд Франц. Я на капсуле залез в информаторий, покопался в его «Военном дневнике». Всегда полезно иметь иную точку зрения на события. В чем-то он подтверждает то, что я видел там, в Белоруссии. Накал сражений, героизм и стойкость наших солдат. Знаете, что интересно? Я там видел разбитую и брошенную технику. Видел наших бойцов, дерущихся с фашистами. Да и сам рядом с ними был… Видел убитых командиров и красноармейцев, но вот колонн пленных я не видел. Насмерть стоят ребята. Да вот… не угодно ли…

…Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен.

… На фронте группы армий «Север» русские также сражаются упорно и ожесточенно. В общем, теперь стало ясно, что русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам. При этом верховное командование противника, видимо, совершенно не участвует в руководстве операциями войск. Причины таких действий противника неясны.

Оценка обстановки на утро в общем подтверждает вывод о том, что русские решили в пограничной полосе вести решающие бои и отходят лишь на отдельных участках фронта, где их вынуждает к этому сильный натиск наших наступающих войск.

Генерал Бранд: Отчет о боях за Брест—Литовск (31-я пехотная дивизия). Действие тяжелых метательных установок и артиллерийских систем «Карл» само по себе весьма эффективно, однако сопротивление превосходящих по численности и фанатически сражающихся войск противника было очень сильным, что вызвало большие потери в составе 31-й пехотной дивизии. Ошибок в действиях дивизий, по-видимому, не было.