Олег Языков - Корректор реальности

Утром мы привели себя в порядок и нахально поперлись искать ближайшую полевую кухню. Надо было и заправиться как следует, и себя показать во всей красе. Чтобы нас нашли наконец…

Так оно и получилось. Мы еще гремели ложками в быстро пустеющих котелках с наваристой кашей, а рядом уже кто-то кричал: «Да вон они, кажись! Товарищ старший лейтенант! Сюда идите!»

Есть, есть еще у особистов «доверенные лица»! А как же иначе! Что тысячи лет назад, что сейчас – в 41-м году, что потом, в мое время, всегда разведка и контрразведка опиралась только и исключительно на помощь окружающих их людей. Что смогут сделать одни кадровые сотрудники спецслужб без помощи населения ли, идеологических побратимов ли, или людей, работающих просто и искренне – за деньги? Да ничего! Вот и ткут спецслужбы сети добровольных помощников. Я не хочу конкретизировать и называть их «сексоты», там, «агенты», «осведомители», или еще как-нибудь. Что уж тут вешать оскорбительные ярлыки? Вы помните, что в вашем… да-да, именно в вашем, дорогой читатель, организме есть фагоциты? Знаете, что это такое? Нет? Забыли… Так я напомню: «Клетки иммунной системы, которые защищают организм путем поглощения (фагоцитоза) вредных чужеродных частиц, бактерий, а также мертвых или погибающих клеток». Каждый организм, а общество – это тоже организм, да еще какой, должен уметь защищать себя. Иначе – кирдык ему придет! Моментально. А спецслужбы и играют роль этих самых фагоцитов. Сталинские спецслужбы, надо сказать, были лучшими в мире. Только вот генерала Власова просмотрели. Он, кстати, здесь, на Юго-Западном фронте где-то рядом воюет. Корпусом, что ли, командует? Или уже армией? Не помню. Так вот… Столько генералов и маршалов прибрали, расстреляли под крики казнимых: «Да здравствует ВКП(б)! Слава Сталину!» – а Власова просмотрели… Может, и тех, кого у стенки-то, зря? Может… А может, новополученный Власовым орден Ленина сказался? Тоже может… А вот около полутора миллионов советских военнопленных, вступивших в РОА, служивших в вермахте и других формированиях фашистов и взявших в руки оружие против своей Родины, это как? Даже авиация у Власова была… Помнится – два Героя Советского Союза командовали, если я ничего не путаю. И ближайшее окружение Власова – бывший секретарь обкома, бывший комиссар в немалых чинах, несколько генералов и прочая высокопоставленная сволочь. Нет, не дают ни партбилет, ни высокая должность индульгенции от предательства. Самая лучшая профилактика от предательства – петля и пуля. Тут только не ошибиться бы. С Власовым не ошибутся уже, петля его ждет. И его ближний круг…

А другие? Кого я не назвал? Национальные легионы, служившие в ваффен-СС, опять же… Напомнить вам? Пожалуйста!

Итак, записывайте – 20 казачьих кавалерийских и пластунских полков общей численностью 25 – 30 тысяч сабель и штыков, азербайджанский, армянский (в алфавитном порядке даю, чтобы не обидеть суверенные ныне республики), волжско-татарский, грузинский (а куда же без них?), калмыцкий кавкорпус (жестоко бились, не щадя жизни), латышский, туркестанский легионы, северокавказский легион. Никого не забыл? Украинцев? Ну, черт с ними, приплюсуйте дивизию СС «Галичина».

Вот вы скажите мне – они, эти люди, кто? Верные сыны Родины или предатели? Сторонники советской власти или непримиримые ее враги? Да, кстати, вы не задумывались, а как их считать по итогам войны? Сначала они, будучи красноармейцами, бодренько подняли ручки вверх и сдались на поле боя. Ну, да. Не с рынков ведь немцы их набрали десятками тысяч. А пленные – это наши боевые потери, так ведь? Более четырех миллионов пленных было. Среди них и эти субчики. Минус у нас, так? Потом они предали Родину и стали служить фашистской Германии. Значит, плюс миллион – миллион двести солдат, карателей и прочих полицаев, и сколько-то там пресловутых хиви немецким войскам. Потом наши стали бить и немцев, и власовцев, и национальные эти легионы. Значит, гибель этих предателей – плюс к немецким боевым потерям. Остатки всей этой гнуси сдались англо-американцам, то есть опять плюс столько-то пленных. Американцы с англичанами передали их нам. И пошли они кто на виселицу, кто в лагеря, щедро даруя сегодняшним правозащитникам тему плача по «безвинным жертвам» сталинского режима. У вас голова не закружилась от всех этих подсчетов и вывихов истории? У меня – да.

Однако я отвлекся что-то. А жизнь-то течет, движется. И каждый миг преподносит свои подарки. Вот и сейчас…

К нам подошел командир с автоматом через плечо.

– Это вы разведгруппа будете? Капитан Залетнов?

– Точно, старлей! С вечера я им был, и с утра я им и остался… – увидев непонимание на лице старшего лейтенанта, я прекратил резвиться. Облизал ложку, спрятал ее и встал. – Капитан Залетнов! А вы кто?

– Старший лейтенант Савиных. Особый отдел 34-й танковой дивизии. Прошу пройти со мной, товарищ капитан! Вашу группу разыскивает бригадный комиссар Попель.

– Считай – нашел. Бойцы! Перехватили горяченького? Тогда подъем! Пошли, пошли, начальство нас требует.

Пришлось не идти, а ехать. Да еще на раритете – броневике БА-10! Это тот, что с 45-мм пушкой в башне. Чудо, одним словом! Поскольку старлей знал, что нас будет четверо, экипаж он высадил и вел эту шайтан-арбу сам. А мы еле-еле упихались в тесное брюхо броневика. Но доехали. Благо – недалеко было. Бригадный комиссар ждал нас в Птыче.

Ну, дотряслись, наконец! Скрюченным стариком я вылез из бронеавтомобиля, со скрипом распрямил старческие косточки, с неудовольствием посмотрел на матерящихся ребят.

– Тэ-э-к-с! – Ага! Вняли, болезные! Матерки прекратились, бойцы подтянулись, выпятили молодецкие груди. Глаза, как и требуется по уставу, горят ненавистью к фашистским захватчикам и готовностью немедленно идти в бой. – Идем, старший лейтенант! Куда прикажешь?

– Да вон туда, к радиостанции.

Метрах в пятидесяти стояла спецмашина с антеннами, вокруг нее кучковалась стайка военных. Мы подошли. Наперерез выдвинулся какой-то танкист.

– Стой! Кто такие?

Наш чичероне кинулся к нему, что-то зашептал, помахивая рукой в сторону радиостанции. Грозный страж внял и отвалил.

– Ждите, товарищи… Бригадного комиссара вызвали к рации, связь с корпусом!

Мои орлы недоуменно уставились на меня.

– Это немцы в радиоигры играют… – шепотом сказал я. – Наши догадаются. Тихо!

Дверь спецмашины раскрылась, и наружу вылезли Попель и утирающий вспотевшую в душной машине лысину начальник особого отдела Оксен. Они хмуро переговаривались.

– А-а, это вы, капитан… – Бригадный комиссар заметил нашу группу и быстро подошел.

– Смир-р-на! Товарищ бри…

– Отставить, не до этого сейчас, капитан! Все твои живы-здоровы?