Олег Языков - Корректор реальности

– Так вот, если вы меня слышали, то вопросов, очевидно, нет?

– Простите, профессор, задумался. Решал, что же подарить ребятам на расставанье. Может, по балалайке, а? Или черной икры?

– Икры черной они и на Полигоне синтезируют… Не отличишь от астраханской. Сами знаете. А что дарить – тут я вам не советчик…

– Кстати о подарках, профессор. Я не знаю, как тут у вас принято и положено… Все же руководителем группы первый раз сходил. Но в своем рапорте я внес предложения о награждении инструкторов боевыми наградами. Сходили мы хорошо, бодро так полазили, результативно. Награду они заслужили на все сто!

– Я вас поддержу, Тур. Это, действительно, вы хорошо придумали. А вот чем награждать… В конце концов – есть начальство, оно и решит! Теперь о вас…

О, боже мой! Чую, еще не все неприятности на меня рухнули. Точно…

– Принято решение лично по вам. На некоторое, я подчеркиваю – некоторое! – время вам рекомендовано отдохнуть, расслабиться…

– Да я, вроде, и не напрягался особо-то…

Профессор раздраженно хлопнул ладонью по отчету.

– Ма-а-лчать! Смир-р-но! Мальчишка, щенок! Как ведешь себя перед штаб-офицером лейб-гвардии Его Императорского Величества!

Я вытянулся во фрунт. На голове профессора вдруг замерцала чищеной медью каска с сидящим на маковке и распростершим свои крылья двуглавым орлом Лейб-гвардии Конного полка… Как я в своем счастливом детстве, да в этом самом же музее рыдал и колотил ножонками по полу! Все просил отца купить эту каску! Уж больно она мне понравилась. Захотелось стать конногвардейцем, знаете ли. Почувствовал звериным детским инстинктом близость к этому полку. Тому самому полку, между прочим, чью пешую атаку во весь рост на немецкие батареи, прикрываемые пулеметами, видел в 14-м году Дед. И если бы не безумная по своей отчаянной храбрости конная атака Лейб-эскадрона под командованием ротмистра Врангеля… Да-да, того самого будущего «Черного Барона»… В этой атаке погибли почти все офицеры эскадрона, полк понес тяжелейшие потери, но пушки противника были захвачены, а казенники заклепаны. На хрена только все это было нужно, кто бы мне сказал…

– Виноват, господин…

– Ротмистр, капитан, ротмистр… Ну, готовы слушать дальше?

– Так точно!

– Так вот… Временно новых заданий вам не будет. А…

– А сам я могу? В инициативном, так сказать, порядке? Есть необходимость еще разок сбегать в район Бобруйска…

– Нет, это положительно невозможно! – Горький вздох ротмистра Аппельстрема по своей тяжести вполне мог сломать спину его старого боевого коня. Надеюсь, он у ротмистра был… – Я отказываюсь с вами разговаривать, товарищ Кошаков! Именно – Кошаков! Ведете себя как кот, который гуляет, понимаете ли, сам по себе! Вам понятие дисциплины знакомо?

– Точно так, вашбродь! Приказ исполню свято! Сказано расслабиться и отдыхать – буду отдыхать! Прошу разрешить выезд на охоту и рыбалку на реку Березина! Самый сезон на боровую дичь пошел! Не откажи, ваше благородие, а?

Моим взглядом можно было растопить айсберг, убивший «Титаник». Профессор вздохнул, улыбнулся и согласно кивнул.

Вот и славно! Трам-пам-пам!!

Я не знал, работает ли сейчас ипподром, да и далековато мы были от Москвы, чтобы туда мотаться за харчами. Поэтому особых разносолов на столе не было. Андрей сбегал к девчонкам в столовку, и Оксана, капая слезьми прямо в тарелки, быстренько собрала нам немудрящую закусь. От девичьих слез капуста, сало и моченые яблочки приобрели особый, горьковатый вкус…

– Ну, будем! – битые солдатские кружки сдвинулись, лязгнули, водка в страхе плеснула почти до краев посуды. Послышались гулкие глотки, потом над столом пронесся мощный выдох и хруст капусты.

– Вот я и говорю… – хрумкая капусткой, продолжил Дед. – Спасибо тебе, внучок, что вытащил старика на фронт… Да-а, посмотрел я на эту войну… Тяжело ребятам приходится. Но ничего, мы – русские, мы сдюжим! Как там классик сказал: «…Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат», – так, что ли?

– Так, как-то… Не помню… Но правильно сказал. Все лишнее осыплется, и выйдет отточенный и закаленный в боях булат… Только в крови этот булат будут закаливать…

– А иначе и нельзя! – сурово сказал Дед. – Воин и рождается в крови, и живет, ее проливая… Свою и чужую. На то он и воин! Давай, наливай… Выпьем за тех, кто там сейчас умирает…

Мы молча встали, глянули в глаза друг другу, на секунду склонили головы, прощаясь с уже погибшими и умирающими сейчас бойцами, и выпили. Говорить не хотелось. Хотелось… да много чего хотелось. Но время еще не пришло.

– Я на вас там представление подал. На награды…

– Ты нас уже наградил, Тур. Выходом на задание и наградил. Остальное – пыль и труха. Да и боевой ценз у нас поднялся, это да… А награды? Орден Боевого Красного Знамени в Службе нам не дадут, а все остальное – плюнуть и растереть.

– Боевик, ребята, и я вам дать не могу.

– А и не надо, Тур. Не до орденов сейчас, точно говорю. Ты лучше нас еще разок выдерни. Вот она самая и награда нам будет, а?

– Обещать не буду, Дед. Пустопорожней трепотни не люблю… Но постараюсь сделать все возможное. Когда убываете?

– Да вот посидим щас, закусим, значит, выпьем еще по одной, да и пора двигаться. Каптенармус, что молчишь?

Каптенармус, сидевший привалившись к бревенчатой стене с закрытыми глазами, чему-то улыбался.

– А что сказать? Я, ребята, все еще в себя не приду… Ведь я эту войну только в кино видел, а тут… Счастье это, скажу я вам, счастье нам выпало за свою страну воевать, вот оно как. Это не духов по ущельям гонять. Это свое, наше, кровное… Пусть всего лишь капельку, пусть миг единый, и толку от меня там было немного, но это мое… наше. Вот к чему, оказывается, я долгими годами готовился, вот к чему шел… Э-э-хх, моих ребят бы туда! Рвали бы гадов в куски!

Он снова закрыл глаза и замолчал. Только уже не улыбался. Его лицо закаменело, стало страшным… Молчали и мы. Каждый переживал свое.

– Ну, все! Встали. Каптенармус, бери мешки, пора.

– Погоди, Дед! Давай стремянную, ты ж казак! – Дед весомо кивнул и твердой рукой принял кружку.

– Стремянная погодит… Давай, Тур, за тебя! Андрей! Твое здоровье! Удачи вам, ребята, и везенья! Вижу – задумал ты что-то, Тур, а?!

– Задумал, – не стал отказываться я.

– Вот пусть воинская удача и счастье воинское возьмут вас на свое крыло! Будем!

Вчера в ночь ушли Дед и Каптенармус. Смогу ли я вытащить их на войну еще раз? Не знаю… Дарить им на прощанье было нечего. Деду сунул маленький офицерский «Маузер», Каптенармус сказал, что ему подарок уже выдан. И с любовью погладил свой ДТ. Еще дал им в качестве сувениров эти самые жандармские горжетки. Можно на стену повесить – хорошо смотрятся. Они ведь еще и люминесцентные, вроде.