Олег Языков - Корректор реальности

– А если оставят тут кого?

– А вот если оставят… тогда ты ими и займешься, ясно? Но – только по моей команде. Нам нужны тишина и покой. Я даже и не представляю, сколько нам с этими истребителями возиться придется, понял? И сможем ли мы вообще взлететь. Пускач-то вон, догорает…

Все дело было в том, что мотор «ишака» в одиночку хрен запустишь. Да и вдвоем, пожалуй, результат будет близок к уже сказанному. Обычно их запускали при помощи «пускача». Это такая машина, с торчащей далеко за капот штангой. Ну, трубой такой, с фигурным вырезом на конце. Так вот, этим вырезом штанга входила в такой же зацеп на храповике винта «ишачка», мотор грузовичка эту самую штангу раскручивал, пропеллер начинал вращаться. Летчик ловил нужные обороты и нажимал на кнопку магнето. Если все было сделано правильно – мотор истребителя начинал молотить. Можно было выруливать и взлетать. Но у нас пускача не было…

Из легковых машин, переставляя ноги как цапли, вышло несколько немецких офицеров. Они о чем-то оживленно говорили, но до них было далеко, и о чем они толковали, было не слышно. Понятно о чем… Радуются, паразиты, считают сгоревшие машины.

Немцы разбились на пары, солдаты высыпали из бронетранспортеров и встали в охранение. Офицеры фотографировали разбитую технику, горевшие самолеты. Принимали горделивые позы, попирая ногой в лаковых сапогах крылья со звездами, и снова фотографировались. Потихоньку они дошли и до наших машин… Я напрягся. Андрей тоже замер, внимательно наблюдая за немцами.

– Расслабься… ничего они нашим «ишачкам» не сделают… Теперь это их трофеи, а к трофеям положено относиться бережно… У-у, педанты чертовы!

Один офицер не поленился, залез в кабину истребителя. Посидел там, подвигал элеронами, вылез на крыло и пожал плечами, что-то недоуменно высказав. Остальные в голос заржали… Юмористы, блин. Если бы я тебя встретил в воздухе, ты бы не ржал, как лошадь полковая…

Наконец осмотр авиавыставки подошел к концу. Один немец что-то прогавкал, какой-то ефрейтор или фельдфебель щелкнул каблуками и понесся к группе стоящих в отдалении пехотинцев. Снова команда, и четверо солдат потянулись к пустым зданиям штаба полка и службам. Остальные организованно загрузились в свои пепелацы и двинули дальше. Аэродром вновь погрузился в сонную тишину…

– Ну, вот, братишка… Теперь наш выход. Пошли крыс гонять… – Я расстегнул кобуру пистолета, а Андрей поудобнее перехватил «ППД». – Ты только не горячись… спокойнее, спокойнее, сержант.

– Слушай, Тур, а когда ты мне лейтенанта присвоишь? А то вы все офицеры…

– Командиры, Андрей, командиры… Запомни это, сколько уж говорить.

– Ну, да. Командиры. А я все сержант и сержант. Надоело! Я тоже хочу… командиром, вот!

– Вот перегоним истребители, и я тебе сразу старшего лейтенанта и присвою! Ну, готов? Пошли…

Мы переместились за здание штаба. Было слышно, как по кабинетам, что-то громко болбоча и роняя на пол стулья, передвигаются немцы. Я вытер руку о маскхалат и обернулся к напарнику. Он кивнул: «Пошли!»

Нарываться на неприятности я не стал. По стеночке подкрался к раскрытому окну, увидел в пыльном стекле отражение великолепной четверки, столпившейся вокруг стоящего у стены сейфа, и мягко швырнул им под ноги лимонку без запала. А чтобы немцы не подумали, что это шутка, еще и крикнул: «Achtung! Granate!»

Подготовка у немецких пехотинцев была на высоте. Я еще только-только влетал в окно, а они уже попадали кто куда, пытаясь прикрыться от разлета осколков стоящими в кабинете столами.

Двух, которые были ко мне поближе, я убил сдвоенными выстрелами из «ТТ», еще двух длинной очередью прибил к полу Андрей. Проверив и убедившись, что немцы мертвы, я дозарядил пистолет, и бросил Андрею: «Пошли скорей! На хрен тебе их документы?» Краем глаза я все же заметил, как хозяйственный напарник сунул себе за ремень немецкую колотушку. Пацан, как есть пацан! А еще командиром быть хочет.

А потом в течение почти двух часов мы уродовались около наших истребителей. Эти самолеты, считай, я и не знал совсем. Только смутные воспоминания, оставшиеся от Виктора, могли нам хоть как-то помочь. Все же он их изучал в летной школе, да и летал на них. Правда, не так уж и много… Туровцеву здорово повезло – их полк почти сразу перевооружили на «Як-1».

– Так, Андрей, напрягись… Вспоминай все, что скопировал из моей головы. Я имею в виду все, что касается «ишачков»… Я буду их проверять и готовить к вылету, а ты стой за моей спиной, следи за моими действиями, контролируй и подсказывай, если чего заметишь. Ну и помогай чем можешь, конечно… Понял? Погнали.

Что я мог проверить? Да почти что и ничего. Все же я не авиамеханик. Так, верхушек нахватался и подсмотрел у технарей кое-что… Что там, в летних лагерях, делали после полетов наши техники? Кажется, вот так… Проверить свечи, вроде нормально. Покачать трубочки бензопроводов… Покачал, но ничего не понял. Да, а бензин-то есть? Я бросился к крыльевому баку. Вроде есть. Уже хорошо. Провернуть винт… С натугой провернул. В моторе что-то двинулось и блямкнуло, а что? Не знаю… Да-а, похоже, взлететь будет проблематично…

Кстати, а где пулеметные короба? Что тут у него? Ага, один Березин, 12,7 мм, и два «ШКАСа». Это какой же тип истребителя-то будет, а? 24-й или 28-й? А мотор какой? У 28-го вроде бы был М-63. Хороший мотор. Мощный! Зверь просто. Значит, 28-й тип скорее всего будет пушечным… Ага! Вон он и стоит. Мой будет… Андрей, скорее всего, из пушек никуда не попадет. Да и сумеет ли он на нем лететь? Вот в чем вопрос. «И-16» очень сложный в пилотировании самолет, очень… На малейшее движение ручки реагирует, чуткий, гад, до потери пульса. Чуть перетянешь – сразу начнет фордыбачить! Тут только держись. Моментом в штопор самолет загонишь. Правда, «ишак» из него также легко и выходит… Правильно летчики говорят: «Тот, кто научился летать на «И-16», полетит на любом самолете!» Даже на бревне полетит. Но Андрей не летал… У него только мои воспоминания… Хотя – стоп! Что же я вру сам себе? У него, кроме воспоминаний, еще и мои навыки. Они-то никуда не делись. Ничего! Я вдруг вспомнил растопырившуюся в бомболюке корову из фильма про особенности национальной охоты и меткую фразу: «Жить захочешь – еще и не так раскорячишься!» Точно, жить захочешь – не только полетишь, а как ангел в небе запорхаешь…

– Андрей, дай-ка ключ на десять… Держи вот тут… Теперь отвертку… – Я начал ставить капот на место. – Все! Больше я ничего не могу придумать. Нужно запускать мотор. На ходу проверять будем.

– А он исправен? – с большущим сомнением, прищурившись, задал вопрос Андрей.

– Вроде – да… Есть у меня такое чувство, что ночью технари эти истребители после боя ремонтировали. Вон, гляди – свежие заплатки от пулевых пробоин перкалем заклеены и краской замазаны. Еще липнет… А вот проверить и облетать – не успели. Немцы не дали… Недаром капоты были еще раскрыты. И пулеметные короба не поставили. Ну, это мы враз исправим. Давай, дуй во-о-н туда! – я отмахнул рукой. – Я там вроде несколько коробов видел. Найди с заправленными лентами и тащи сюда, ясно?