Андрей Посняков - Атаман

– Слышь, Кызым, а это что за девчонка?

– Ась? Какая девчонка?

– Да вот, только что прошла. Синеглазая, а на щеках – ямочки. Красивая…

– Красивая?! – надсмотрщик недоуменно моргнул. – Ну, это для кого как. Для тебя, может, и красивая, а по мне так – тощая, словно болотная выпь! И грудь… не за что, прям, ухватиться!

– Да нормальная, что ты, грудь…

Егор, правда, груди Елены не видел – что там увидишь-то под платьем-робой да под покрывалом? – но все же заступился за девушку. Уж больно понравилась… и, кажется, он ее здесь как-то раз уже видел… да, точно, видел! Почему ж не обратил внимания на такую красу? Не о том тогда думал, наверное.

– Она кто – невольница?

– Наложница, – презрительно хмыкнул Кызым. – Но плохая – все никак понести не может. И знаешь, друг Эгор, взгляд у нее нехороший, себе на уме эта девка, точно тебе говорю, а я уж в людях разбираюсь.

– Наложница… – прошептал молодой человек.

Вот, значит, как… Чертовы татары! Такую красу и… русская рабыня, понятно. Все ж познакомиться бы поближе, поговорить бы…

Лениво подстригающие траву слуги вдруг с особым усердием защелкали ножницами, появились, откуда ни возьмись, водоносы, подгоняя рабов, закричал страшным голосом козлобородый домоправитель Ураз-кызы.

Ага, понятно все – в окружении челяди во дворе соизволил появиться хозяин – достопочтенный Хидаяс-бек. В длинном белом халате с серебряными узорами, в светло-зеленой чалме, с четками из полированной яшмы.

Поспешно вскочив на ноги, бойцы поклонились.

– Отойдите, – оглянувшись, бросил слугам хозяин. – А ты, Кызым, останься, переводить будешь.

Хидаяс-бек почти совсем не знал русского, так, несколько грубых слов да пару гнусных ругательств – общаться с рабами обычно хватало и этого. Однако нынче, похоже, был иной случай.

Слуги поспешно перебрались в другой конец двора, к саду.

– Сегодня вечером – бой, раб, – через Кызыма сообщил хозяин.

– Хорошо, – кивнул Егор и развел руками. – Нам не привыкать – биться так биться.

– Нынче не обычный бой. – Хидаяс-бек позволил себе чуть-чуть улыбнуться, чего в общении с невольниками никогда не делал, справедливо полагая, что чем больше рабы боятся своего господина, тем лучше работают и тем меньше думают о всяких глупостях – например, о мятеже или побеге. – Ты должен выиграть первый бой и обязательно проиграть последний, – негромко пояснил хозяин. – Но, смотри, проиграй красиво, как будто все так и вышло, ибо, если кто-нибудь хоть что-нибудь заподозрит – лучше б тебе, раб, и не родиться.

Напугал, ага… Поня-атно – договорной матч. Небось неплохую деньгу огребет сантехник.

– Не сомневайся, все сделаю, как сказано. Все будет красиво.

– Я сказал – ты услышал. – Уходя, Хидаяс-бек вдруг обернулся. – Сделаешь все, как надо – получишь награду.

– Награду?

– Тебе понравится, раб.

На этот раз «боксерский поединок» – кулачный бой – был организован на самой окраине города, в просторном, с претенциозным ландшафтным дизайном – беседочки, лавочки, живописные груды камней – дворе общественной бани, учреждения, входившего в круг служебных обязанностей Хидаяс-бека. Публика оказалась все та же, к которой Егор уже почти привык за эти две недели – местный бомонд в чалмах и кричащих, павлиньей расцветки халатах, плюс скуластый вояка – явно тоже не из простых – в шикарных сверкающих доспехах из небольших металлических пластинок. Похоже, он так любил свои латы, что даже спал в них. Кроме того, на ристалище присутствовали и женщины, естественно, не сидели вместе с мужчинами на притащенных из бани скамьях, а скрывались от нескромных взглядов в паланкинах, под шелковыми накидками, чуть поодаль.

Первого соперника, мускулистого негра, или, как их на арабский манер называли в Орде, – зинджа, Вожников уделал быстро, минут за семь, меньше никак нельзя было – народ требовал зрелища, шоу. Просто измотал слишком уж самоуверенного соперника, а потом погасил апперкотом в челюсть – профессионально и чисто. Нокаут – что уж тут говорить. Зрители привычно завыли. Одобряют, что ж…

Следующий поединок Егор пропустил – пока дрались другие, отдыхал здесь же, на скамейке, и поднялся на ноги лишь ближе к концу, когда распорядитель боев – имелся здесь и такой – тип вполне верткий и, кажется, европейский – громко и торжественно объявил последнего на сегодня бойца:

– А сейчас – великий и непобедимый Джаван Руми!

Руми – значит, европеец.

Он и вышел из разбитого рядом шатра – в одной набедренной повязке с широким красным поясом; высокий, стройный, с перекатывающимися под смуглой кожей мускулами-шарами. Постоял, картинно играя мышцами, поднял вверх перемотанные кожаными ремнями руки, дождавшись одобрительного рева зрителей, поклонился… пижон дешевый. Позер!

Впрочем, пижон оказался очень даже увертливым и прыгучим, да и боксировал неплохо… для этого времени неплохо, школа кулачного боя еще не устоялась, правда, удары ногами уже были запрещены, бой-то ведь все же – «кулачный». Вот кулаками и бились. А еще – рычали, ругались, прыгали – оба хорошо знали, чего от них сейчас ждут.

Вввух! Уклонившись, Егор пропустил над головой кулак соперника, ударил прямым в печень. Джаван Руми – судя по всему, откуда-то из Италии… Джованни… Пижон, кривясь от нестерпимой боли – просили же, чтоб все натурально! – выругался и снова перешел в атаку.

О, этот не молотил руками мельницей, как «детинушка» Кызым, вел схватку грамотно и так же грамотно проводил удары – вот хук слева, чистый такой, хороший… Егор закрылся обеими руками, поднырнул, ударил – апперкотом в челюсть… Не сильно так, чтоб случайно не отправить пижонистого черта в нокаут… сам туда должен был отправиться, такой уж уговор.

Удар! Уххх… Хаар-рошая плюха прилетела! Обдумывая, как получше подставиться, Вожников пропустил-таки, схлопотал прямой в челюсть. Отпрыгнул, потряс головой… Ну – и? Чего стоишь-то, Джаван? Бей! Ну, бей же!

Соперник едва заметно мотнул головой, и Егор понял – рано. Как пел Фредди Меркьюри – «шоу маст гоу он!».

Н-на-а-а-а!!! Склонив голову, Вожников снова перешел в контратаку, весьма технично проведя прямой – джеб – в переносицу… Хо! Что такое? Этот чертов пижон все же подставился – эх, как неловко-то! – и удар пришелся по носу, сразу брызнула кровь.

Соперник зарычал… но и подмигнул – явно! – и тотчас, на радость зрителям, брызгая во все стороны кровью, бросился в схватку и, ловко отбив выпад Егора, нанес сокрушительный удар – правой – прямой в челюсть.

Вожникову уже ничего не оставалось, как повалиться в кусты – что он, совсем по-театральному расставив руки, и сделал, да так и остался лежать, покуда подбежавшие служки не привели в чувство побежденного «Эгора Кулаки-Руки».