Александр Баренберг - Все нормально, падаю! Неравный бой

Тем не менее я заложил крутой, насколько было возможно, разворот. И уже через пару секунд летел носом к хищнику. Но все еще с большим превышением. Перевел в пикирование. Но мой аппаратик не был рассчитан на снижение под таким большим углом, скорость стремительно росла и перекладина трапеции начала угрожающе подергиваться в руках. Пришлось перейти опять в горизонталь. На таком курсе мы с ящером встретиться никак не могли – оставался у меня еще достаточный избыток высоты. Правда, птеродактиль, явно прогуливавший в школе уроки физики, считал иначе. Пытаясь сделать невозможное, он ускорил до предела темп взмахов крыльями и еще шире разинул пасть. Но я-то точно видел, что тот все равно не успевает. Проблема в том, что и мне повернуть пулемет настолько вниз не удавалось. Можно было выдернуть из-за спины карабин, но стрельба одиночными, да еще с одной руки вряд ли бы что-либо дала. Так, значит, ждем следующего раунда? Только вот с каждым разворотом я теряю свое изначальное преимущество в высоте и шансы ящера повышаются.

Внезапно, за несколько секунд до точки сближения, меня осенила новая идея. Времени на обдумывание совершенно не оставалось, поэтому действовал полностью рефлекторно. Отпустил рукоятку пулемета, которую до этого судорожно сжимал, и выдернул из подсумка на бронежилете ручную гранату, запас которых пополнил во время пребывания в центре. Приглашающе раскрытая пасть чудища находилась уже в десятке метров прямо подо мной, и стальной подарок полетел прямо в ее недра. Промахнуться тут было бы непросто.

Ящер сглотнул гранату, не заметив, и пронесся дальше, начиная разворачиваться. На середине этого маневра его и застиг взрыв. Тело птеродактиля вдруг дернулось, а из приоткрытой пасти вырвался дымок, как у настоящего дракона. Чудище в агонии забило крыльями и «посыпалось» вниз, беспорядочно вращаясь. А я, утерев пот, поздравил себя с очередной победой.

Более на маршруте на меня никто не нападал, и я благополучно добрался до цели. Где и завис в некотором недоумении. Все обозначенные на карте ориентиры наличествовали, да и я всего пять дней назад, правда, с посторонней помощью лично созерцал это поселение с воздуха. А теперь, несмотря на все старания, не мог заметить ни малейших признаков! Внизу расстилались типичные джунгли, и хоть ты тресни! Где маленькая долинка с домиками? Она, конечно, укрыта густым растительным пологом, но в нем имелись просветы, и с дирижабля были хорошо различимы кусочки покрытых дощечками крыш. А сейчас – ничего!

После почти получасовых шатаний на бреющем вокруг примерного расположения искомого поселения, нашел овраг, подозрительно напоминающий тот самый, в который меня притащил попугай. Рискнул спуститься в него, несмотря на довольно узкий и извилистый, резко петляющий проход. Где-то на левой стене должна быть скрытая вьющимся плющом пещерка, где располагался вход в основную часть поселения. Вот, кажется, и она. Вход маленький, всего раза в полтора шире размаха крыльев моего аппарата, и к тому же увитый тонкими стебельками, облепленными большими листьями. Короче, типичная предпосылка к летному происшествию. Однако выбора нет, надо садиться!

Прижался поближе к правой стене и вошел в плавный разворот, с расчетом встать на перпендикулярный курс как раз на входе в пещеру. Если ошибся в расчете, соприкосновение с планеткой будет малоприятным. Вряд ли смертельным – скорость все же маловата, но с велокрылом придется проститься. А не хотелось бы…

К счастью, летный опыт и не описанный в технической литературе прибор, часто упоминаемый пилотами под неприличным, но емким термином «жопометр», на этот раз не подвели, и я пересек вход в пещеру прямо по центру. Сразу же прекратил крутить педали, и уже в метрах четырех от входа колеса коснулись не очень ровного каменного пола. Пришлось тормозить вовсю, невзирая на опасность перевернуться, так как пещера была длиной всего метров десять. Проскакав немного, велокрыл, на котором, судорожно вцепившись в раму, восседал я с раскинутыми в разные стороны ногами, остановился. С конструкции свисали обрывки стеблей плюща.

Комитет по встрече, разумеется присутствовал и встретил меня нацеленными луками, желтовато поблескивающими бронзовыми наконечниками стрел. Но стрелять те, слава богу, не спешили, заподозрив в необычном госте союзника. Так как на противника тот похож явно не был. Поспешил закрепить это впечатление:

– Ихизкэль! – выкрикнул имя главы местной общины. Просто более ничего внятного, за исключением десятка выученных за время пребывания в Храме слов я не знал. Но те слова к теперешней ситуации подходили еще меньше. Однако этого хватило. Один из бойцов охраны прошмыгнул в проход, а остальные чуть ослабили натяжение луков. Прошло буквально несколько секунд, и появился тот, кого я требовал. Будто специально ждал у входа. Хотя, возможно, так и было. Не могли же меня не заметить, пока я полчаса носился туда-сюда прямо над поселением?

Прибывший махнул рукой, и охрана тут же опустила луки. Я подошел и поздоровался Ихезкэль вопросительно-подозрительно смотрел на меня с высоты своего роста.

– Храм, – сообщил я, показав для ясности куда-то рукой и продолжил стремительно тратить свой и так невеликий словарный запас: – Враги. Хторн враг.

Рослый эльфоеврей продолжал разглядывать меня с недоумением. Тогда пришла мысль, что уж язык своих ближайших союзников, «ангелов», тот знать должен. А я его куда лучше освоил за почти месяц плотного общения с Питроласом и его людьми. И оказался прав! На греческом разговор пошел более активно. Мой собеседник наконец начал что-то понимать. И повел меня в глубь поселения…

Расположившись в покоях главы поселения, еще часа два пришлось бурно объясняться, привлекая для этого всевозможные методы. В ход пошли все известные мне слова на двух древних языках. Русского и немецкого мой собеседник, как выяснилось, не понимал вовсе. Впрочем, вряд ли можно было этого ожидать от жителя одного из самых удаленных поселков. Словарного запаса, разумеется, не хватило, и пришлось дополнять рассказ рисунками на предусмотрительно захваченных с собой листках бумаги и даже фото и видеоматериалами с планшета (а нащелкать я успел немало и во время приключений на пути к Храму, и в нем самом, и в плену, когда после согласия «сотрудничать» мне вернули большую часть вещей).

Наконец, после двадцатого повторения всей истории, я счел Ихизкэля достаточно информированным. По крайней мере, то, что торчавшие несколько лет в его поселении гномы – вражеские шпионы, он понял точно. Как и то, что немцы собираются стереть его поселение в порошок при первой же возможности. Трудно было не понять, когда я продемонстрировал ему фотографии деревни с борта дирижабля и дал понять, что только благодаря мне бомбы тогда не посыпались вниз. Что такое бомбы, мой собеседник, видимо, знал из своих источников.