Олег Языков - Гром и молния

– Полковник Сталин! Почему бардак на поле? Где судейская бригада?

В ответ лишь хохот и свист… Да-а, не ценят пока нас – поваров. Но ничего… Еще поплачете, еще попросите добавки!

Я вынул сварившуюся мелочь и отбросил ее на крышку котла.

– Где судаки, я спрашиваю? Ассистенты! Уволю к чертям собачьим!

«Лос бандитос» в лихо заломленных поварских колпаках притащили окуньков и судаков. Тщательно проверив рыбу, я начал укладывать ее на марлю. Солдатики ожесточенно драили осетра, Петрович с водятлом автобуса мыли овощи. Поварская бригада работала единым, мощным и слаженным оркестром! Это радовало.

«…После того как прокипела и отварилась первая порция рыбы, берется вторая – окунь, судак – таким же образом обработанная, и запускается в марле в казан, где и варится до готовности…»

– Ребятушки, готов осетр? А то его уже пластовать пора, уха выкипает! Готов? Вот и отлично. Тащите его сюда, на стол, на стол… укладывай… Ассистент! Скальпель! Тьфу ты… Нож давай!

«…После того как вы вынули судака и окуньков, наступает очередь осетра.

Хорошо промытый и разделанный осетр режется на порционные куски и запускается в уху. После чего в уху кладут картофель, очищенные астраханские помидоры, порезанные на крупные куски, перец горошком, лавровый лист и пучок зелени – петрушка, укроп…»

Загрузив осетра в котел, я навязал «веник» из травы, помял ее немного в кулаке, чтобы трава дала сок и запах, и пристроил в уху. Уха вкусно булькала. Распространяя совершенно обалденный аромат! Золотистый жирок покрывал кипящую поверхность, а по краям… Вы не поверите! По краям котла жирок стыл и схватывался корочкой! Вот, что я называю – настоящая астраханская уха!

– Виктор! Ну скоро, что ли? – пританцовывали вокруг меня зрители и знатоки. – Уже есть хочется, аж сил дамских нету!

Девушки в смешных купальниках, все в каплях воды, тоже, довольно заинтересованно и с аппетитом, поглядывали в котел. На некоторых девчатах я увидел венки из кувшинок. Да… а наши-то фавны лесные недуром окучивают речных нимф. Я взглянул на Серову. Она тихо улыбалась чему-то своему, затаенному.

– Сейчас, сейчас! Не толкайте под руку! – я колдовал около источающего вкусный пар котла. – Сейчас солить буду… А потом – еще минут десять, и все!

«…Варится до готовности, затем вынимают из ухи разваренный лук, морковку, куски помидоров, выбрасывают пучок травы.

Солят по вкусу. Это очень ответственный момент – будьте внимательны!

Дальше начинаются «тайны рыбацкого двора»!

Берется 4-унцовая банка черной зернистой икры, разминается, выкладывается в марлю, завязывается в узелок и пускается в казан. Через 3–5 минут уха становится светлой, и этот узелок выбрасывают. И завершающий момент, самый главный – из-под котла убирается огонь, остаются одни угли, и в уху вливаются 150–200 граммов водки. Казан накрывается крышкой и через пять минут – «Садитесь жрать, пожалуйста!» [1]

Наконец пытка прекратилась, и «половые» потащили голодной братве тарелки с янтарной ухой.

Я снял колпак и утер трудовой пот. Кажется, удалась уха… Вон, как весело стучат ложками… Батюшки! А водка-то!

– Бандиты! Ко мне! Вон там, в яме, ящик со льдом… Тащите водку. Под уху разрешаю граммов по сто. И вам тоже. Скидывайте свои колпаки. Садитесь за стол, рубайте уху. Эх, хороша водка! Двойной очистки, со льда… Ну, будем! За все хорошее! – И минут двадцать спустя, под сытый, медленный стук ложек, звяк стаканов и удовлетворенное икание переевшей братвы: – Хорошо-то как! Щас запою, братцы! Да заткните кто-нибудь этот граммофон! Вот я вам песню напою, голоса и слуха у меня нет, а вы люди творческие – сумеете поймать мотивчик… Сможете и сами спеть, и хор здесь организовать. Песня американская, про пилотов. Называется – «Бомбардировщики»… – Так, я подумал, припомнил, что в сорок третьем песня уж точно была, и начал:

Тут я припомнил еще один куплет, предпоследний, который исполнялся после войны, но почему-то потом потерялся… Отбивая ритм ложкой по столу, я продолжил:

– А теперь – все вместе! Хором! А ну, пилоты! Давай!

– А теперь припев:

Последний куплет наш краснознаменный хор имени Александрова пропел бодро, грозно и уверенно! Жизнеутверждающе пропел, чего уж там!

– Да… ага… что, серьезно? Ха-ха-ха! – Я, улыбаясь во весь рот и развалившись на стуле с телефонной трубкой в руке, сплетничал с Валентиной Серовой об итогах так понравившегося народу пикника. – А что девчонки? Да ты что?! Ну – понравились, пусть письма пишут… да, пусть ждут. Вот пролетят наши мальчишки над Берлином – и вернутся! Да… в шесть часов вечера после войны! Даешь тесную смычку нашей авиаэскадрильи и «Мосфильма»! Ха-ха-ха! Спасибо, Валя, что позвонила! Конечно – буду молчать, как рыба! Ага – как осетр из ухи! Пока! И Косте привет!

Все еще улыбаясь, я повесил трубку и выглянул в окно. Кажется, проясняется. Надо бы сходить к комполка, узнать насчет полетов. Время летит, а тут так неудачно – низкая облачность, дождь.

Надев фуражку, я вышел из кабинета. Сказал дежурному, что я в штаб полка, буду нужен – пусть там и ищут. Спросил, как идут занятия. Судя по докладу дежурного, летчики успешно грызли тактику воздушной войны. Ну-ну…

На улице все еще моросило, но это были так, остаточные явления. После обеда, наверное, получится полетать. Вот и хорошо. Инженер кинофотопулеметы привез, специалисты их уже на два наших «третьяка» установили, нужно будет с кем-то из ребят слетать, опробовать. Интересно, а как нам с оружием быть? Ведь этот ПАУ-22 начинает работать от нажатия на спуск и кнопку стрельбы? БК не загружать? Посшибаем ведь друг друга! Надо у спецов проконсультироваться…