Виктор Поротников - Гладиатор из будущего. Рим должен быть разрушен!

Не задерживаясь во внутреннем дворике, я проследовал в тепидарий, в этой комнате не было ни ванны, ни бассейна, ни кранов с водой. Тут было очень тепло, но не жарко. Моющиеся обычно приходили сначала в тепидарий, чтобы слегка пропотеть и подготовить свое тело к высокой температуре парной. Они также задерживались здесь вторично при выходе из парилки и перед посещением фригидария, холодной бани.

Это делалось для того, чтобы переход из сильной жары в холод был не слишком резким.

Все эти тонкости процедуры омовений в древнеримских термах я уже хорошо знал, побывав за время своих приключений во многих городах и банях.

Посидев какое-то время в тепидарии на гладкой мраморной скамье, я разнежился и едва не задремал. Оставив на скамье свою чистую свернутую простыню, я зашел в кальдарий, где было очень жарко благодаря проложенным в каменных стенах трубам, по которым прогоняли горячую воду. Рядом, за стенкой, имелся узкий и довольно глубокий бассейн с горячей водой, куда можно было спуститься по мраморным ступенькам. Что я и сделал, как следует пропотев в парильне. Бултыхаясь в горячей воде, я старательно мыл волосы, растирал свои руки, ноги и грудь, дабы окончательно избавиться от прилипшего ко мне неприятного запаха.

Выбравшись из бассейна, я был красный как рак. Сердце мое гулко стучало в груди, лицо пылало, руки и ноги горели огнем. Я вернулся в тепидарий, набросил на плечи простыню и сел на скамью, привалившись спиной к стене, покрытой мозаикой. Едва я блаженно закрыл глаза, как мой слух вдруг резанула прозвучавшая рядом досадливая реплика. Кто-то на чистом русском языке произнес: «Черт возьми!»

Я мигом открыл глаза и сразу увидел того, кто это сказал. Напротив меня на другой скамье сидел статный мужчина лет сорока, с мокрыми, не очень длинными волосами пепельного цвета. Его торс был обернут свернутым вдвое белым покрывалом. Внешне незнакомец очень походил на американского актера Джорджа Клуни: тот же прямой открытый взгляд, тот же овал лица и росчерк упрямых губ. Даже изгиб бровей был совершенно такой же, как у этой голливудской звезды. Незнакомец хотел было опереться левой рукой о край скамьи, но ладонь его соскользнула, и он едва не свалился на пол. Тогда-то с его уст и слетела эта раздраженная фраза на русском языке: «Черт возьми!»

Я, как заколдованный, встал и направился к этому незнакомцу, видя, что и он как-то слишком пристально смотрит на меня. В моей голове стучала одна и та же мысль, наполнявшая меня внутренним волнительным трепетом: «Это неспроста! Нет, неспроста! Этот человек оттуда, из будущего! О боже, неужели он прибыл за мной?»

Подойдя к незнакомцу, я сел рядом с ним, не спуская с него настороженных глаз.

– Вы оттуда? – по-русски и очень тихо спросил я.

Незнакомец молча и выразительно кивнул, при этом чуть заметная ободряющая улыбка коснулась его губ. Этот кивок и полный дружелюбия взгляд незнакомца пробудили во мне дикую радость. Я чувствовал себя приговоренным к смерти, которому вдруг объявили о помиловании! Схватив незнакомца за руку повыше кисти, я крепко стиснул ее, словно боясь, что этот человек не из плоти и крови, а всего лишь видение.

– Спокойно, друг мой, – сказал незнакомец. – Все страшное и трудное для тебя уже позади. Я прилетел за тобой.

В этот миг лицо незнакомца, этого двойника Джорджа Клуни, показалось мне самым прекрасным на свете, добрым и благородным. Даже багровый шрам в виде ласточкиного крыла на его правой щеке нисколько не умалил в моих глазах благородную красоту этого человека.

– Меня зовут Гедеон, – так же по-русски промолвил посланец из будущего. – А как твое имя?

– А разве там, откуда ты прибыл, не сказали тебе, как меня зовут! – слегка опешил я. – Или ты просто забыл мое имя?

– Дело в том, друг мой, что тебя использовали втемную очень нечистоплотные люди, которые затеяли крайне опасную игру, завладев машиной времени, – с неким внутренним напряжением проговорил Гедеон, глядя мне в глаза. – Они наверняка изображали себя перед тобой эдакими сотрудниками российских спецслужб, хотя на самом-то деле это просто банда террористов. Поверь мне, дружище.

Я обалдело хлопал глазами. Только этого мне не хватало!

– Настоящие российские спецслужбы представляю я, – продолжил мой собеседник. – Гедеон – это мой оперативный псевдоним. Мы давно охотимся за этой шайкой террористов, давно идем по их следу. Скоро с ними будет покончено! Мое руководство понимает, что эти преступники весьма умело вербуют людей для заброски в прошлые века. Мы стараемся спасать этих одураченных людей, возвращаем их назад в будущее. Ты не первый, кто угодил в эти сети, друг мой. – Гедеон похлопал меня по плечу. – Так как твое имя?

– Андреас, – машинально по-гречески ответил я, совершенно сбитый с толку всем услышанным от Гедеона.

– Рад познакомиться! – сказал Гедеон, сверкнув приветливой улыбкой. – Андрей, нам нужно поговорить о многих важных делах и о процедуре твоей обратной телепортации. Идем со мной. Здесь слишком много посторонних глаз и ушей.

Я покорно встал и пошел за Гедеоном, подобно заблудшему страннику, неожиданно обретшему надежного проводника.

Одевшись, мы вышли из бани и направились в ту часть города, где было много небольших одноэтажных домов, лепившихся один к другому, как соты в пчелином улье. В этом квартале Левк жила беднота.

Гедеон привел меня к дому, стоявшему в конце переулка. На двускатной крыше этого неказистого жилья ворковали голуби. На двери висел бронзовый замок формой и размерами похожий на школьный пенал. Гедеон достал из небольшой кожаной сумки, привешенной к поясу, длинный ключ с крючком на конце. Открыв замок, он толкнул скрипучую дверь и вежливым жестом пригласил меня первым пройти внутрь дома. Я без колебаний вошел, сразу ощутив запах пыли, нагретого дерева и высушенных трав.

– Здесь живет вдова, занимающаяся врачеванием скота и домашней птицы, – сказал вошедший за мной следом Гедеон. – С самого утра она ходит где-то по своим делам, а домой возвращается лишь под вечер. Я снимаю тут комнату за два сестерция в день. Плачу, можно сказать, по-царски за пребывание в этом хлеву! – Гедеон желчно усмехнулся и похлопал меня по плечу. – Проходи, приятель, вон туда.

Комната, где я очутился, имела два выхода: один вел в прихожую, которым воспользовались мы с Гедеоном, войдя сюда, другая дверь вела во внутренний дворик, обнесенный каменным забором и глухими стенами двух примыкавших к забору соседних домов. Единственное окно в комнате выходило во внутренний двор.

Полупрозрачная занавеска на окне едва заметно колыхалась под легким дыханием теплого ветра. Из мебели в комнате стояли стол, два стула, кровать и сундук в углу. Здесь царил прохладный полумрак, в котором отдыхали глаза после слепящего солнца.