Юрий Винокуров - Псих поневоле [СИ]

— Они предали Союз и раскрыли римлянам месторасположение наших основных сил — за десять минут артобстрела мы потеряли большую часть войск. Дальше действовала тяжёлая пехота и бронетехника…

Всегда не любил Ивановых. Любых Ивановых. Под такой фамилией мог скрываться только какой-то проходимец, прячущий свою настоящую фамилию. Я вспомнил все доносы, которые, в редкие минуты совместного пивного отдыха читал нам мой одноклассник, ставший участковым. Девяносто девять процентов из них были подписаны «Ивановыми». Ну, не может хороший человек быть Ивановым! Наконец-то по канону…

Мы подошли к ёмкости, с которой фикус спилил верхнюю часть и я помог Оляне туда забраться. Видимо тут был совсем супер концентрат, потому что я слился в ноль, гася её эхо.

— Всё, я пуст, вылезай быстрей! — поторопил я её, и девушка ловко выпрыгнула из бочки. — А почему бы просто ей не обмазаться?

— Слишком неудобно — теряя свойства она становиться жи́же и стекает, а если надолго оставить на здоровом участке тела, то там вырастает опухоль.

— Это еще почему? — удивился я.

— Слизь сама по себе полуразумна, а нанесенная фрагментарно она не может получить всю информацию об организме и может, к примеру, попытаться отрастить на спине новую руку. Или на лбу, гхм… — она почему-то улыбнулась и покраснела.

— Понятно, — мне помогли забраться в ванну-куб, а Оляна разделась, чтобы счистить с себя слизь. Я глянул на Вики. — Хрезни чуть-чуть, а то я мутирую сейчас тут.

Она кивнула и хрезнула, а я получил обратно около десяти карат. Но они не потребовались — я не заметил даже намёка на эхо, о чём тихо спросил у стрингов.

— Я начинаю понимать, господин, — кивнула Вики. — Вы испускаете нейтральную хтонь, запас которой конечен у пустых, а в вашей крови больше не осталось её частиц.

— Поясни, будь добра! — я очень быстро исцелил раны, только голова кружилась от анемии, но и та быстро проходила. Однако, я очень сильно похудел — буквально за минуту, что подтверждало мелькнувшую мысль о принципе этой медицины.

— В либрах первого ранга содержится около ста карат, в сестерциях — тысяча, в ауресах десять тысяч, а в солидах от ста тысяч.

— Это что, стоимость жизни каждого человека посчитана? — изумился я, с лёгкостью выбираясь из бочки и раздеваясь. — А почему тогда кровь не выкачать?

— Господин, индивидуальная частота резонанса начинается с головного и спинного мозга, а после разрушения сознания она там же и гаснет. Ликвор — спинномозговая жидкость, служит посредником в передаче, — Вики выдавала справку с важным видом, сидя на фикусе. — Когда ребёнок растёт, то новая хтонь маркируется его частотой через ликвор, а когда мы откачиваем ликвор из пустого, то хтонь из крови насыщает ликвор и личный маркер стирается, а частицы становятся нейтральными.

— А если переливание крови сделать? — с интересом спросил я, косясь на прекрасные формы Оляны.

— Господин, — стринги грустно выдохнули — Любой вариант, который вы только можете вообразить, уже был предложен и опробован. Текущий способ — это квинтэссенция лучших решений.

— Дымом пахнет! — внезапно воскликнула Оляна, застёгивая дырявую броню.

Все принюхались. Мышь и капибара одновременно засеменили в одном направлении, а я уловил запах жареного мяса.

Мы поспешили за грызунами и через минуту остановились возле большого устройства с толстыми кабелями, в котором с двух сторон была зажата огромная, четырехметровая улитка. По её раковине пробегали электрические дуги, которые били в сегментированные плиты зажима.

Я заметил огромный штырь, проходящий сквозь центр раковины, там где начиналась узорная спираль. А в той части раковины, откуда высовывалась сама улитка, были ввёрнуты большие болты, удерживающие металлическую, контактную пластину. Едва заметная струйка дыма вилась из-под массивного основания под электроулиткой.

— Плохо дело! — стринги встревоженно посмотрели на потолок и по сторонам. — Если деликты сообщат Морренам, что их тут заметили, этот этаж взорвётся вместе с нами!

— Какой смысл взрывать дорогущую лабораторию? — резонно заметил я, с опаской косясь на потолок, но ничего там не заметил.

— С самой лабораторией ничего не случится, иначе это означало бы экономическую смерть клана. А здесь только твари истока которых можно наловить бесплатно! Да и пострадает, скорее всего только нижний ярус, где, предположительно, скрываются деликты!

— Да? Боря, сходи выпусти хомяков на втором этаже, пусть там всё икрой засрут! — мстительно прищурился я.

— Нет, господин! — испугались стринги. — Они взрываются с огромной силой — это твари второй категории опасности.

—Да?! Боря, тогда отправь туда младших и пусть они выпустят хомяков после взрыва. — приказал я и взглянул на капибару, которая с любопытством смотрела на красные трусы. — А она какой категории?

— Первая категория — от её способности нет защиты. Это исключительно мерзкая и опасная тварь, господин! Осторожней с ней!

Фикус убежал выпллнять приказ, а Мэрилин перевела на меня вопросительный взгляд.

— Она сказала, что ты очень замечательная, сильная и милая! — успокоил я капибару и спас Вики.

— Как нам это открыть? — Оляна уже обошла весь постамент и осмотрела стены рядом.

— Никак. Похоже, она открывается и закрывается изнутри. Сейчас Борис вернётся.

Фикус, отправивший новобранцев на героическую смерть, начал ловко орудовать режиками и через пару минут я заглянул в метровую дыру. Из-за дыма ничего не было видно, но он начал уходить на наш этаж и видимость улучшилась.

Там был свет и лестница. Оляна, подобрав мой трофейный автомат, спрыгнула первой, а в этот момент на стенах зверинца загорелись красные лампы.

— Всё! Этот этаж заблокирован! — с паникой в голосе крикнула Вики, даже позабыв добавить своё бесячее «господин».

— Уходим! — приказал я, беря на руки капибару и дожидаясь, пока Грызля заберётся ко мне на плечо.

Спрыгнув вниз я быстро огляделся — из-за едкого дыма слезились глаза и было тяжело дышать, а из-за жара я моментально вспотел и хрезнул на охлаждение. Силуэт Оляны едва угадывался неподалёку, вот только мне не понравились звуки с её стороны…

Девушка тихо всхлипывала. Не отпуская капибару из рук, я приблизился и рассмотрел то, что заставило плакать ту, которая с лёгкостью убивала.

Мои пальцы непроизвольно сжались, заставив Мэри обиженно пискнуть, но она тут же замолчала. Мышка на моём плече закрыла лапками к глазам, не в силах смотреть.

— Они… — прорычал я сквозь зубы, сжатые до хруста эмали. Внутри меня закипало то самое чувство, которое веками поднимало людей и объединяло их, чтобы выступить единым фронтом..