Сергей Куковякин - Бакалавр 6 [СИ]

Когда Вадик в зале ожидания переодевался, рядом два мужика меж собой беседовали. Не сильно громко, но Бакалавру хорошо слышно было.

— Говорят, что с утра здесь уж двоих к стенке поставили за отказ, — первый со вторым услышанным где-то поделился берцы зашнуровывая.

— За ночь ведь, Вась, жизнь вся перевернулась… Что дальше то будет? — ответил тот.

— Кто переоделся — бегом на выход! — каждую минуту от дверей в зал ожидания уже почти охрипший сержант как заведённый орал. — Быстро! Быстро! Не телимся!

Глава 31 Дорога

Площадь перед железнодорожным вокзалом была заполнена маршрутными автобусами. Абсолютно пустыми — никого, кроме водителя в каждом из них не было.

Похоже, что эти транспортные средства тоже вследствие введения военного положения реквизировали…

Ещё наблюдалось одно новшество — по периметру привокзальную территорию со стороны города окружала реденькая цепочка милиционеров.

Бакалавр подумал, что это, наверное, для того, чтобы новоявленные национальные гвардейцы не разбежались.

Стоящий на лестнице перед входом в здание вокзала офицер махнул рукой, и первый в длинной очереди автобусов подкатил почти к самым ступенькам. На табличке, что была прикреплена к его борту, значилась цифра десять.

— Занимаем места согласно купленным билетам. — показал рукой на автобус офицер толпящимся у дверей национальным гвардейцам.

Вот он, суровый армейский юмор… Ну что, на десятке, так на десятке… Почти мой маршрут …

Перед входом в автобус прапорщик выдавал каждому из легионеров ещё по одному картонному прямоугольничку. Был у Вадика один, а теперь стало два. Ладно, первый — это что-то типа удостоверения личности. А тут что?

Размером картонка была один в один с уже ранее выданной, но имелись на ней всего две типографским способом отпечатанных строчки. В первой значилось всего одно слово — «Медаль», во второй, она была чуть длиннее, буковки складывались в словосочетание «Защитник отечества».

— Это что такое? — Вадик у военного, выдававшего всем картонки, поинтересовался.

— Совсем слепой? Медаль, — зло бросил прапорщик.

Этим вопросом его уже сегодня достали — в каждой группе, что в автобусы садились, один — два любопытных, таких как Вадик, минимум имелось. Иногда, и больше.

— Медаль? Так на грудь и вешать? — прикололся Бакалавр.

— На жопу, — рявкнул прапорщик. — После окончания операции в обмен на эту бумагу настоящую медаль выдадут. Их теперь наштамповать на всех надо…

Ещё кое-что военным было далее произнесено, но это совсем уж не печатное…

Во, как… Бумажка на медаль… Пол часа как в национальной гвардии, а уже с наградой…

Бакалавр полученную картонку во внутренний карман спрятал и на пуговку его застегнул. Потеряешь — без настоящей медали останешься. Дома в коробочке чеченский орден лежит, а медаль ему в пару будет…

Гвардейцы места в десятке занимали и над полученной наградой прикалывались. Вадик сидел и помалкивал. Когда он лишнего не болтал — всё у него хорошо было, а после иных слов и по голове ему не однократно прилетало… Что дома, что уже здесь…

— Куда хоть нас везут? — сосед по месту в автобусе у Бакалавра поинтересовался.

Сидеть рядом с ним было не удобно — слишком уж он был толст. Наверное, болеет чем-то. Впрочем, загребали утром в национальную гвардию всех — хоть кривых, хоть косых, хоть сердечников с диабетиками. Лишь бы хоть на одной руке указательный палец был…

— Спроси, что, полегче. Не больше твоего знаю, — Вадик ему ответил и к окну повернулся. — Скоро сами увидим.

Десятка с привокзальной площади вывернула, потом мимо ДК железнодорожников проехала, далее по Карла Маркса двинулась. На Воровского свернули, мелькнула справа филармония, дом Булычева, добрались до моста через Вятку…

— Куда-то за город везут, — озвучил очевидное сосед Бакалавра. — Жрать что-то хочется…

— Да, похоже, — согласился с ним Вадик. — Терпи. Хоть немного похудеешь…

Коминтерн промелькнул, поворот на Гирсово, повёрка на Мурыгино…

— В Коми едем, — высказал предположение Бакалавр.

— Автоматы то хоть нам дадут? — озаботился на весь автобус сосед Вадика.

— Дадут, само собой, — успокоил всех пассажиров автобуса сопровождающий новоявленных национальных гвардейцев сержант. — Не доезжая до Юрьи всё что положено получим. Там ещё и покормят.

Поесть Вадик сейчас бы не отказался. Время завтрака давно уже прошло, да нормальные люди уже и отобедали. Национальные же гвардейцы пока только трудности и лишения воинской службы переносили…

Автомат Бакалавру достался уже довольно много на своем веку повидавший. Дата его изготовления соответствовала году рождения Вадика. Сразу тут ему слова отца вспомнились о том, что в нашей стране, как парнишка родился — тут же для него на заводе автомат производят. Вот ведь, так оно и есть. Пусть тут мир и другой, но это правило и здесь неукоснительно соблюдают.

По пять патронов дали отстрелять в поле, уже где-то за Мурашами, на самой границе с мятежной республикой. У Вадика, надо сказать, даже неплохо и получилось. По крайней мере, по мишени он попал. Не все гвардейцы могли таким похвастать.

— Что-то боязно мне… — своими страхами сосед по сиденью в автобусе с Вадиком поделился. — Начнут по нам местные хреначить, а у нас-то и патронов нет. Как дубинами только будем этими железяками биться…

Около поворота на Юрью, кстати сказать, не накормили. Сосед Бакалавра совсем из-за этого расклеился и духом упал.

— Если в первый день так питание организовано, то потом то что будет? Совсем без жратвы загибнем… — делился он уже третий раз с Вадиком своими опасениями. — Так и язву желудка заработать не долго…

Накормили их только в Даниловке. Надо сказать — довольно вкусно. В местной столовой гвардейцы за раз и позавтракали, и пообедали, и поужинали. Так, по крайней мере, им было сказано.

В данном населённом пункте уже с пол дюжины автобусов с гвардейцами было, когда десятка туда въехала. Как оказалось — ждали только их. Дальше они караваном должны были двигаться, причем с охраной. УАЗик-буханка с солдатами впереди колонны и такой же позади — вот и вся оборона от происков сепаратистов. Не жирно, прямо скажем.

Глава 32 Парма

Насчёт патронов для автомата, о которых сосед Бакалавра в автобусе всё переживал, вопрос был весьма неоднозначный…

Когда российский президент о смелых инициативах ряда национальных образований узнал, он гневаться изволил. Сильно. Очень.

Ногами топал, слова разные говорил…

В который раз повторил, что выступления его про суверенитет не все правильно поняли. Он то, речь вёл о суверенитете в пределах и в составе России, а не о выходе из единой и неделимой…