Виталий Останин - Маркиз [СИ]

К счастью, со всей этой мишурой уже отстрелялись, так что не было необходимости поминутно поднимать рюмку с очередным ближником и мочить в ней губы.

Остальные приглашенные, человек сто, если не больше, сидели за индивидуальными столиками по правую и левую руку от нас. Перед каждым стояли кушанья в небольших пиалушках, винишко в кувшинчиках и курительница с ароматными травами. Каждый гость был наряжен в лучшие свои одежды, в которых можно только сидеть и очень неторопливо ходить. И выглядел так, будто в позвоночник ему вбили лом.

Юлька со служанкой сидела позади нас с Чэн Шу, в специальной нише, укрытой за полупрозрачной шторкой. Ее статус пока не позволял участвовать в мужских «пьянках» открыто, при этом она была очень важной тут персоной, поэтому и вышел такой вот компромисс.

Мои друзья рассредоточились среди двора Чэн и чувствовали себя, как мне показалось, скованно. Богатырь не знал, куда деть руки, и постоянно путался в широких рукавах парадного халата — один раз даже оконфузился и сбил ими пустую рюмку. Пират выглядел пободрее, постоянно затевал рассказы о случаях из военной жизни, но умолкал, не найдя благодарных слушателей. Прапор молча пил, Матушка И, кажется, дремала с открытыми глазами, и только Мытарь выглядел так, будто сбылись все его мечты. Наконец-то единственному чиновнику в моем круге довелось снова поучаствовать в цивилизованном застолье.

Для полного состава не хватало только Амазонки, но женщина продолжала наблюдать за войском Чэн и, полагаю, была рада пропустить пир. Ей по душе были простые солдатские пьянки, а не это вот все.

В противоположность моему внутреннему кругу придворные Чэн Шу вели себя в гостях как дома. Нет, вполне благопристойно, никакого хамства, прямые спины и все такое, но разговаривали друг с другом они раскованнее, шутили и даже с аппетитом ели. Парочка уже даже выходила на помост со стихами-здравницами в честь своего господина и принимающей стороны. Я в китайской поэзии ничего не понимал, но, судя по тому, как мрачнел на каждой декламации Пират, приходил к заключению, что стихи неплохи.

В общем, можно подумать, что было скучно, но это не так. Заряд адреналина, который я получил сперва от Быка, а потом и от невесты, все еще держал меня в тонусе. Мне постоянно приходилось себя сдерживать, чтобы не начать оглядываться по сторонам в поисках примет предательства, которое затеял отец невесты.

— На открытое столкновение он никогда не пойдет, если не будет уверен в победе полностью, — сказала она, когда мы обсуждали возможное поведение ее отца на пиру. — Ему открыты два пути: яд и провокация. Если он предпочтет первое, яд будет из тех, что действуют долго и убивают человека за несколько дней, а то и недель. Тогда он сможет погостить, дождаться твоей смерти, а потом выступить спасителем твоей фракции как единственный верный союзник, к тому же самый старший и опытный из твоих капитанов. Разлад возможен, он даже рассчитывает на него, но для такого случая неподалеку и стоит его войско.

У меня до сих пор в голове плохо укладывался тот факт, что человек, который отдал за меня свою единственную и любимую дочь, готов пойти на убийство. Как-то это было неправильно, русские — уверен — так бы никогда не поступили. Хотя… Чего я себе-то вру! Поступили бы, еще как. И поступали, если верить истории. Просто сам я никогда не вращался в настолько высоких сферах, где подобное в порядке вещей.

— Второй путь — это провокация, — говорила Юлька. — Тут вариантов множество: от затеянной на пиру ссоры до какого-нибудь спорного вопроса, из-за которого можно потребовать уступок. Последнее выставит тебя слабаком среди собственных людей и позволит отцу дальше обихаживать их, склоняя к предательству. Чэн Шу изощрен, у него в запасе множество сюрпризов, предугадать которые ни ты, ни я не в состоянии. Просто будь наготове, думай быстро и действуй осмотрительно.

Вот я и сидел теперь такой напряженный с ломом вместо позвоночника, готовый в любой момент вскочить и начать разруливать кризис, который на меня нежданно-негаданно обрушится. А тот все не начинался.

— Молодой Вэнь, — тут ко мне обратился Чэн Шу. — Не думаешь ли ты, что свадебную церемонию можно назначить на более ранний срок?

Традиционно свадьбы играли после сбора урожая, то есть осенью. Обычай шел из крестьянской среды, землепашцы только в этот момент имели хоть какое-то свободное время, но и аристократия, памятуя о своих корнях, их придерживалась. Не всегда, конечно, но все-таки.

Наша с Юлькой свадьба как раз и была запланирована на середину осени, то есть через два с половиной месяца. И тут вдруг предложение от тестя поторопиться с этим.

— Зачем так спешить? — с вежливой улыбкой отозвался я. — Свахи сказали… назвали благоприятный день. Ломать их работу… почему?

— По правде сказать, молодой Вэнь, никто не ждал, что ты быстро разделаешься с такими сильными врагами. Лето едва перевалило за середину, а ты уже хоу, при этом обладаешь землями большими, чему у кого-либо на юге. Теперь тебе нужно закрепиться на них и только потом планировать дальнейшие шаги. А что лучше брака позволит это сделать?

Я, вероятно, кое-какие слова не понял, потому что никак не мог сообразить, почему прирост территорий делает меня прямо-таки обязанным жениться как можно скорее. То есть так-то я был не против, даже очень за, но когда предложение об этом исходит из уст моего коварного тестя, подозреваемого в предательстве, волей-неволей напряжешься.

А тот сидел рядышком, повернувшись ко мне корпусом и с искренним интересом ждал, что я отвечу. Лицо у него в этот момент было самое что ни на есть дружелюбное, ни дать ни взять — отец множества дочерей, у которого вдруг первый зять нарисовался. Но я-то знал, что у моей Юльки не сестры, а братья. Двое даже приехали с папкой.

— Спросить Чэн Юэлян? — вскинул я брови. — Она согласится?

— Зачем же спрашивать женщину о мужских делах? — опять-таки с необыкновенно искренним изумлением спросил Чэн Шу. — Ты стратег, молодой Вэнь, тебе и планировать, где и когда произойдет очередная битва.

А это сейчас что было? Первая попытка вбить клин между мной и нареченной? Или все в рамках традиции — нефиг женщинам иметь мнение в важных вопросах?

— Я хотел бы знать, что она думает, — пояснил я. — Брак между мной и Чэн Юэлян не только сделка. Я уважаю ее, а она меня.

Боже, даже мне больно было слышать слова, которые выталкивал мой рот! На что я вообще рассчитываю с таким умением говорить? Хотел сказать, что намерен считаться с мнением своей будущей супруги и что отношусь к ней не просто как к бонусу от союза с кланом Чэн, но вышло… что вышло.

— Я рад, что молодой стратег оказывает такое уважение моей младшей дочери, — закивал собеседник. — Но это и правда не ее дело. Это твое решение. Что скажешь?