Семён Афанасьев - Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6

— В моём бизнесе это пока правило, — подумав, уронил Сяо.

— На вашей стороне моря! — тут же парировал японец. — Мы, хотя бы в моём лице, думаем иначе!

— Так у меня поэтому развязаны руки? — китаец отказывался верить услышанному.

— Ну хочешь, свяжи себя сам, — затрясся от смеха спортсмен. — И пойди сдай себя в кабмин, нужную службу там дневник сам разыщешь.

— Ты заводил разговор о твоей стране, моей стране… Хочу понимать, как ты решаешь конфликт своего патриотизма, с одной стороны — и этого широкого жеста в адрес нашей дружбы, пусть и бывшей, с другой. — Сяо понял, что не сможет выйти, пока не ответить себе на вопросы.

Пусть и с помощью здоровяка.

— Да очень просто решаю, — отмахнулся японец. — Потому что нет никакого конфликта. Разница менталитетов, ты её просто не улавливаешь. Мне тут одна красноволосая девчонка шикарные вещи показала, я и не знал! — оябун осекся, словно упомянул о чём-то неправильном. — Ладно… В общем, для примера: какое главное отличие на учениях между вашей армией и нашей? На уровне, э-э-э, тактического звена?

В этом месте Сяо настолько неподдельно изумился (хотя сильнее, оказалось, некуда), что Сёгун в нетерпении добавил:

— Ну пусть от сотни до четырёх сотен человек! Не знаю, как это по-военному называется. Рота, что ли? Или батальон?

— Я бы, даже если бы владел этим вопросом, сейчас бы промолчал в любом случае, — осторожно взвешивая каждое слово, пробормотал китаец. — Даже если бы наши с тобой отношения… даже если бы между нами ничего не случилось.

— Почему?! — непосредственно расстроился сумоист. — Вот ты занудный! Ты веришь, что в моих силах было сделать тебе ну очень неприятно? — Он не сказал "больно", но это было понятно и так. — Я тебя что, прошу продать родину?! На школьный вопрос ответь! Мне это вообще наша долбаная школьница показала! Какие здесь секреты?!

— Да не по военной я части, — нехотя признался хань, справедливо рассудив, что хуже уже некуда. Слов "политическая разведка" он говорить вслух не стал. — Я, конечно, понимаю, что такое ротные и батальонные учения, но… Стоп. Даже не так. Я знаю, что бывают ротные и батальонные учения; но понятия не имею, какая разница между вашими и нашими схемами. Просто потому что двигаюсь чуть по иной линии, — он саркастически улыбнулся. — Так какая там разница?

— На учениях всегда валят командира. Не взаправду, разумеется, — лицо борца было серьёзным, как-будто он что-то вспоминал, напрягаясь. — Дают порулить его заму. Потом валят зама — чтобы понимать уровень командования ниже. И так далее.

— Занятно. Разница между нами и вами в чём?

— Вас очень часто парализует после потери самого первого командира. Вы — народ без инициативы. — Твёрдо припечатал якудза. — Ваши рота или батальон, не знаю, как правильно, тут же замирает. Не всегда, но очень часто: вы ждёте, чтобы вами руководили. Вроде бы, кое-как ещё способны решать задачи обороны, но не наступления либо штурмовые. Это мне кое-кто из военного учебного заведения нахлобучил, — зачем-то добавил он.

— А вы, стало быть, другие? — Сяо даже не мог придумать, что сказать в этом месте и как себя сейчас вести.

— А у нас даже на нижнем уровне генерируется либо новая под задача — на основании сложившейся тактической обстановки. Либо — задействуются новые инструменты решения старой. Потому что мы не боимся думать и жить своей головой. Не боимся пробовать новое.

— Ух ты, — китаец хлопнул в ладоши несколько раз.

— Это был ответ на твой вопрос, почему я тебя отпускаю. Кстати, ты сказал, ты не по военной линии. А по какой? — уже с другим, простодушным выражением лица выдал здоровяк.

— Да уж не по той, где войска маршируют стройными рядами! И где с моря, при поддержке судовой артиллерии, жизнерадостно прёт десант! — съязвил хань. — Или сейчас ракетная поддержка, а не артиллерийская?.. Тебе что, открытыми словами? Мой навальный толстый товарищ.

— А ты не язви. — Спокойно попросил японец. — Ты, кажется, слишком рано оперился и успокоился. Ты не забыл, где находишься? Товарищами нам, в лучшем случае, только предстоит стать. Заново. И то не факт, что получится: невидимое всегда оставляет очень болезненный след.

— А ты совсем не опасаешься моих расширений? — повинуясь детскому импульсу, изогнул бровь китаец. — Например, добровольно оставаясь со мной один на один?

— Не-а, — глумливо хмыкнул Сё. — Как бы тебе поделикатнее… В общем, мои расширения не хуже твоих, это первое. Просто установлены они не государством и без соблюдения кое-каких лицензионных процедур. Но по производительности он твоим точно не уступают. Хотя это и не главное.

— А что главное?

— Да тут пацан один надоумил… Если у тебя четвертый дан, если ты разбиваешь гранитный валун обоими кулаками и обеими пятками в полёте, — бывший борец со значением поднял в воздух толстый указательный палец, — то можешь себе позволить расширения на порядок ниже качеством, чем у противника. Или даже вообще обойтись без них — если индивидуальное мастерство позволяет.

— Путь старых мастеров? — китаец неожиданно почувствовал, что ему сейчас не хочется общаться в штыки, что-то доказывать, трястись за шкуру и опасаться.

Он поймал себя на том, что неконтролируемо соскальзывает в состояние, более характерное для дружеских посиделок.

Сяо с усилием встряхнулся. Тут же натянул концентратор, без стеснения активировал пару ментальных блоков. Дальше прогнал простенький тест и убедился в отсутствии внешней стимуляции.

И олько потом спросил:

— Ты сейчас не применял по мне ничего из ментального арсенала? А то что-то на откровенность потянуло.

— Даже если бы да, неужели я бы признался? — заржал бывший спортсмен. — Нет, — добавил он уже серьёзно. — Так, по мелочи. Получил от бывшей, через одного шустрого мальчугана, блок рекомендаций по прокачке имиджа.

— Чисто на внешнем впечатлении, получается, работаешь? — искренне заинтересовался Сяо.

— Угу. Со вчерашних суток — никакой нейростимуляции ментала. — Подтвердил толстяк. — Только внутренний ресурс интеллекта и психики.

— Ничего себе, тебя жизнь покрутила.

— Мозг — единственный орган организма, который можно прокачивать до самой смерти. Всё прочее, в отличие от мозгов, так или иначе деградирует, — пожал плечами Сё. — А ещё, не бывает безвыходных ситуаций в коммуникации. Просто есть люди, которые не умеют находить общий язык. Даже с теми, кто к ним и так лоялен.

Сяо весело присвистнул:

— Ничего себе, ты приподнялся! Темпами роста над собой прямо удивляешь, хе-хе.

Кажется, можно было расслабиться: когда Сёгуна тянуло на философию, ничего плохого от него ждать не приходилось. Просто личные особенности психики.