Александр Изотов - Магия вето

— Мразь, — выругался хмырь.

Довершив кувырок, он присел на корточки, и сделал движение… До боли знакомое движение, когда рука солдата движется к кобуре под мышкой, а потом выхватывает пистолет.

Я никогда в этом теле не качал маятник, да и на родной Земле это всегда считалось больше техникой везения. Ощущая от рывка боль в спине и толчковой ноге, я дёрнулся в сторону.

Прогремел выстрел, что-то полоснуло мне по бедру. И я, как десятки тысяч раз до этого, метнул в падении нож. Самый полезный навык для солдата, уходящего с линии огня.

Вот только десятки тысяч раз нож метало другое тело. Я целился в лицо, но лезвие ушло заметно в сторону — и воткнулось прямо под вооружённую руку.

— Лунная падаль!

Брызнула кровь, по камням покатился пистолет. Незнакомец заорал, а я уже подхватил первый попавший под плечо камень, бросил.

Вскользь ему попало по голове, хмырь снова кувыркнулся… и, скатившись с пригорка, припустил по оврагу со всех ног. Он прижимал раненую руку к телу, и даже не оборачивался.

Я метнул ещё камень, сделал шаг следом. И упал, заорав от боли. Да твою псину, этот толчковый прострелил мне ногу!

— Вот же сволочь, — ворчал я то ли от злости, то ли от обиды.

До меня только сейчас стало доходить, какую глупую авантюру я учудил.

Рядом валялся пистолет. Миниатюрный, с бронзовой вязью по короткому стволу, и с небольшой ручкой. От него ещё шёл дымок, и я прекрасно ощущал такой знакомый запах пороха. Никакой магии.

Твою же мать, да это огнестрельное оружие. Да, система допотопная, из-за такого размера у него куча минусов. Однозарядный, и даже навскидку я понимал, что процесс заряжания долгий.

Ощутив под коленом влагу и лёгкое головокружение, я выругался. Твою мать!

Сев, я сорвал с себя рубаху и перехватил ей бедро выше выстрела, затянул до скрипа. Лишь бы не порвалась.

Я прислонился к скале затылком. Плечо ныло от падения, кажется, я даже лоб рассёк.

Ладно, теперь думать, как быть дальше…

Ничего я не придумал…

Только перетянул ногу ремнём от штанов, а рубаху использовал, как повязку. Не нравилась мне нога… не задело ли кость? Да и пуля всё ещё там.

Надорвал я Василия, жжёный пёс, не пожалел, и теперь даже не мог двинуться. От боли в ноге хотелось выть, ныло ушибленное о землю плечо, кружилась голова от потери крови. Да и все мышцы разом отказались подчиняться — наказание за пробежку по горам пришло гораздо раньше.

А горы впереди были красивыми. Я вспоминал свои командировки, пытаясь понять, где неправильно поступил.

Многие считают, что все вояки — бездумные машины, которые не имеют собственного мнения. На самом деле, когда появляется свободное время, солдат очень много думает. И задача командования в том и состоит, чтобы этого свободного времени было как можно меньше.

Думающий солдат опасен для отлаженного армейского механизма. Армия — это оружие, и если оно вдруг начинает размышлять, стрелять ему или нет, то оно бесполезно.

Я усмехнулся, вспоминая мнение сослуживцев на этот счёт. Жжёный псарь, а ведь первое, чему учат псионика — именно думать. Без полного погружения в свой мозг псионик бесполезен.

Синяя Луна безмятежно плыла по небу, а солнце было где-то за той скалой, к которой я прижимался спиной. Пробоина, наверное, выйдет из-за горизонта завтра.

Все эти маги, луны, вертуны…

В этом следовало разобраться, но, насколько я понял, это было сложно даже для местных. Что-то уже изучено, а что-то так и остаётся тайной.

Вот, например, маги Первого Дня, которые могут стоять против полчищ монстров один день… Почему только один? Потом их сметут эти полчища?

Или просто Утренние, Полуденные и Вечерние маги будут стоять впереди? Такая градация, как мне кажется, рождала страшную несправедливость.

А маг Второго Дня почему будет дольше сопротивляться? Потому что стоит за спиной мага Первого Дня?

Нужно узнать, в чём отличие этих рангов. Только ли в позиции, в силе и выносливости, или есть какая-то особая разница?

Ведь краешком глаза я видел главу оракулов, в той фуражке с золотой кокардой. Да, он выглядел очень властным, от него веяло псионикой, но великого всемогущества, способного сдвигать горы, я не ощутил.

Зато сегодня я узнал, что магия земляшей зависит не только от Жёлтой Луны, но и от Жёлтого Вертуна.

А ещё узнал, что этот наставник Саймон, маг-вечерник, был полным идиотом.

Ну, не увидел я никакой подготовки у него. Преподаватель-теоретик, не больше. Он и против одного монстра секунды не простоял, а всё туда же — Вечерний маг.

Кстати, что он там говорил? Маг Первого Дня может использовать всю магию своего вертуна. А Утренний маг может взять столько, сколько позволит тело…

Значит, тут всё же есть какие-то различия. Степень освоения магии, судя по всему.

Я вздохнул. Сил на то, чтобы заняться своей нижней чакрой, не было.

***

Меня нашли где-то через час. Ну, может, чуть больше.

За это время я всего лишь раз ослабил ремень, перетягивающий артерию. Прижимая рану пальцами и кривясь от боли, я чуть сдвинул его, и снова затянул. Повязка из рубахи вся промокла алой кровью, но в общем моё состояние можно было назвать стабильно хреновым.

— Эй, студент…

Я вздрогнул, когда осторожные руки полицейского тронули меня. Это был отряд из двух полицейских, местного целителя и, к несчастью, одного хмурого оракула в уже привычном мне чёрном плаще.

Стражи Душ, как мне сказал тогда в карете Громов. Следят, чтобы Иные не посмели мешать мирной жизни граждан Красногории.

Твою псину! Тим, ведь в таком состоянии попасться — это просто жуткое невезение…

Но нет, оракул лишь скользнул по мне равнодушным взглядом, а потом стал оглядывать поле нашей битвы с незнакомцем. Подошёл к тому месту, где до этого сидел хмырь с волшебным передатчиком, потёр пальцами землю, понюхал. Кажется, он нашёл капли крови.

На фуражке у оракула была тусклая, бронзовая кокарда. Значит, не такой уж и высокий ранг.

Полицейские в синей форме, похожей на академическую, стояли за его спиной с растерянным видом. Они явно были «пустые», и особо не понимали, чем могут помочь здесь.

— Это был оракул? — спросил один из них.

Представитель Стражей Душ кинул хмурый взгляд на полицейских, и те заткнулись. Судя по всему, лезли не в своё дело.

Но оракул всё же качнул головой:

— Нет, сильного следа не чую.

А целитель, кашлянув, бухнул рядом со мной небольшой металлический сундучок.

— Похвально, сударь, — кивнул седоватый старичок в голубом затасканном пиджачке, касаясь моей ноги, — Всё грамотно сделал.

Его сухие пальцы принялись бегать по окровавленной повязке. Целитель прикрыл глаза и по-старчески жевал губами, причмокивая и кивая головой.