Денис Кащеев - Краденая магия. Часть 2 [СИ]

« Паровоз? — хмыкнул, напомнив о себе, Фу. — Если я верно распознал образ в вашей голове, сударь, такие машины здесь давно не используются даже чернью ».

«А раньше, значит, использовались?» — уточнил я.

« Лет сто назад — было дело. Век угля и пара — сомнительные времена. Лично я, сударь, придерживаюсь мнения, что именно тогда подлое сословие и получило свое нынешнее наименование — и вовсе не по цвету ауры, а из-за дыма и копоти, вечно сопровождавших чернь — что дома, что в дороге ».

«Князь Сергей говорил иное», — заметил я.

« Князь Сергей никогда в жизни не видел работающей пароходки — или паровоза, как изволили выразиться вы, сударь. А вот я этих чадящих черных монстров застал!»

«А теперь чернь на чем ездит? — спросил я. — На электровозах?» — уже договорив, поднял глаза: никаких проводов над рельсами не было.

« На чем только не ездит, сударь — но не по железной дороге. Как, впрочем, и одаренные. Ветка “Петрополис — Москва” — едва ли не единственная, дожившая до наших дней в сохранности. И то лишь в качестве забавного аттракциона — не более того. Ну и как дань традиции, конечно ».

В этот момент на перроне возникло какое-то оживление. Толпа зашевелилась, забегали люди в форме, послышались полицейские свистки. Майор Алексеев расправил плечи и повернулся спиной к вагонам. Я проследил за взглядом заместителя начальника корпуса: от украшенного разноцветными флагами здания вокзала к нам в сопровождении многочисленной свиты шел Светлейший князь Всеволод Романов.

Алексеев бодро отсалютовал наместнику. Тот степенно кивнул в ответ и пожал старикану руку. Затем шагнул к Воронцовой. Милана лихо приложила два пальца к козырьку фуражки — и тоже удостоилась рукопожатия Светлейшего князя. Та же история повторилась с Ясухару, а затем и со мной — с некоторым, впрочем, добавлением:

— Вижу, что не ошибся в вас, молодой князь, — с полуулыбкой проговорил Романов, словно тисками сдавливая мою кисть.

— Рад стараться, Ваша светлость! — ответил я с подсказки фамильяра.

— Рассчитываю, на сие и впредь, — благожелательно кивнул Светлейший князь.

Оставив нас на этом, наместник неспешно двинулся по перрону, еще несколько раз по пути останавливаясь и запросто здороваясь за руку с тем или иным офицером или гражданским. Дойдя до возвышения в середине платформы, Светлейший князь взошел на него по приготовленной лесенке и орлом обозрел собравшихся уже оттуда. Толпа притихла, и Романов заговорил — громогласно, не тише, чем Алексеев на ристалище во время вступительного испытания:

— Милостивые государи и милостивые государыни! Жители Москвы и гости Первопрестольной! Верные слуги Его Императорского Величества — уверен, иных здесь нет и быть не может! Мои друзья и соратники! Позвольте мне…

Выступал Романов минут пять, но, признаться, почти ничего нового за это время я от него не услышал: снова о том, что годы грядут непростые, и, только собравшись с силами и сплотившись вокруг трона, с напастями нам удастся справиться. О том, что сильная армия — несущий хребет Российской Империи, единственный верный союзник. О том, что дружить с Китаем, конечно, хорошо, но, когда пробьет роковой час, рассчитывать на помощь Поднебесной нам не придется…

Все убедительно и красиво, но, признаться, в какой-то момент я поймал себя на мысли, что словно бы нахожусь на предвыборном митинге кандидата в депутаты или, может, в президенты. Не хватало только фразы: голосуйте за меня и мою политическую партию!

« Ну, тут вы, сударь, пальцем в небо попали, — с усмешкой заметил мне на это Фу. — Куда Светлейшему князю избираться? Не в губернское же дворянское собрание! Сие отнюдь не его масштаб! А если государь вдруг решит созвать Всероссийский Земский Собор — Романов, как московский наместник, войдет в число делегатов без всякого голосования ».

«Все равно очень похоже, — заметил я. — Может, он куда повыше собрался? — предположил в полушутку. — Царей у вас тут, часом, не избирают?»

« НеистощимыйКлюч с вами, сударь! Четыреста лет подобного не случалось — с тех самых пор, как в лихие времена пресеклась династия московских Рюриковичей и Земским Собором на трон — тогда еще здесь, в Первопрестольной — был возведен Борис I Годунов! »

«Между нами: может, Романов считает, что пора повторить эксперимент?» — вовсе уж что-то понесло меня.

« С чего бы это вдруг, сударь? — почти испуганно пробормотал “паук” — похоже, даже мысли подобной устрашившись. — Нынче династия крепка, как никогда! »

«Ну, как скажете», — пожал я плечами.

« Оставили бы вы подобные крамольные фантазии, сударь! — не унимался Фу. — Иначе — быть беде!

Сергей Казимирович же вас предостерегал!»

«Как скажете», — повторил я — спор мне наскучил.

Светлейший князь как раз закончил свою зажигательную речь — я без иронии, толпа на перроне ему восторженно рукоплескала — и с видом человека, честно исполнившего свой долг, спустился с возвышения. А нас пригласили на посадку в вагон.

в которой мой поезд трогается

Вагон, в который мы вошли — средний из трех в составе — оказался внутри разделен на две части. Первая представляла собой узкий коридор, в который выходили дверцы четырех купе — всё, почти как в знакомых мне по родному миру поездах дальнего следования. Если, конечно, не считать белого пушистого ковра, в котором ноги утопали по щиколотку, обитых малиновым шелком стен и двух хрустальных люстр под потолком, призванных это великолепие освещать.

Вторую половину вагона от наших любопытных взоров покамест закрывала тяжелая бархатная портьера.

— Молодая графиня, прошу, — указал Алексеев Воронцовой на крайнюю дверь. — Сударь, это ваше, — судя по жесту майора, следующее купе предназначалось Ясухару. — Молодой князь, вам сюда, — мне досталось третье. Себе заместитель начальника корпуса, очевидно, выбрал последнее. — На полчаса вы свободны, затем прошу всех явиться в салон, — кивнул старикан на отгороженную часть вагона. — Фуражки с собой не берите, если пожелаете, можете также снять кители — застолье объявлено неформальным. Тем не менее, если китель останется на вас — он должен быть застегнут на все пуговицы. То же самое в любом случае касается рубашек, — заметил он, почему-то строго посмотрев при этом на Милану. — Все ясно?

— Ясно, господин майор, — пожав плечами, кивнула девушка.

— Всем все ясно? — перевел Алексеев суровый взгляд на нас с Тоётоми.

— Так точно, господин майор, — браво ответили уже мы с японцем.

— Тогда обустраивайтесь.

Надавив за изогнутую ручку, я распахнул дверцу — она отъехала в сторону, уйдя в стену, как и в привычных мне поездах — и шагнул в купе. Успев, впрочем, заметить, что свои двери Воронцова и Ясухару открыли, руками к ним не прикасаясь — то есть магией. Ну да, мы же не на территории корпуса, да и не абитуриенты уже. Должно быть, отныне для нас иные правила. Жаль, я их не знаю — раньше меня в подобных вопросах Надя просвещала, а теперь…